Иоанн Златоуст - Творения, том 11, книга 1
Если ты любишь твоего Владыку, умри Его смертью: познай, как велика сила креста, какие благотворные производил он и производить действия, какое он прибежище в жизни. Им совершается все: крещение – крестом (так как должно принять печать), рукоположение – крестом, и вообще бываем ли на пути, или дома, или в другом каком месте, – крест великое благо, спасительное оружие, непреодолимый щит, неприязненный дьяволу. Итак, когда ты ратуешь против него, то уже несешь крест, но просто напечатлевая (на себе знамение креста), но претерпевая страдания креста. Христос крестом обыкновенно называет страдания, когда говорит: "Возьми крест свой, и следуй за Мною" (Мф. 16:24), т. е., если кто не готов на смерть. А люди чувственные, любящие жизнь и плоть, являются врагами креста; да и всякий, преданный удовольствиям и земному спокойствию, есть враг креста, которым Павел хвалится, который объемлет и с которым он старается тесно соединиться, как это видно из слов его: "Для меня мир распят, и я для мира". "Теперь даже", – говорит, – "со слезами говорю". Почему? Потому что зло усилилось, потому что таковые (люди) достойны слез. В самом деле достойны слез т, которые проводят жизнь в удовольствиях, которые одежду своей души, т. е. тело, утучняют, а вовсе не помышляют о наказаниях в будущей жизни. Вот ты живешь в удовольствии, вот упиваешься сегодня и завтра, и десять, и двадцать, и тридцать, и пятьдесят, и сто лет, – это невозможно, однако ж допустим, если угодно. Какой же конец? Какая польза? Никакой. А потому не достойна ли слез и плача такая жизнь? Бог поставил нас на это поприще, чтобы увенчать нас, а мы сходим с него, не сделавши ничего доблестного. Итак, Павел плачет о том, чему другие смеются, чем другие услаждаются: столько-то он сострадателен, так-то он заботится о всех людях! "Их", – говорит, – "бог – чрево". Потому бог у них – "Станем есть и пить" (1 Кор. 15:32). Видишь ли, как худо удовольствию? У одних бог деньги, а у других – чрево. Таковые не идолопоклонники ли, лаже не хуже ли их? "И слава их", – говорит, – "в сраме". Некоторые говорят, что этими словами указывается на обрезание; а я говорю совсем другое, именно вот что значат эти слова: они величаются тем, чего бы надлежало им стыдиться. То же говорит (апостол) в другом месте: "Какой же плод вы имели тогда? Такие дела, каких ныне сами стыдитесь" (Рим. 6:21)? Делать постыдное – тяжкий грех; грех наполовину уменьшается, если делающий стыдится; а когда кто еще хвалится постыдным, то это верх бесчувствия. Но об них ли одних сказано это? Не подлежит ли кто из присутствующих здесь с нами тому же обвинению? Или никто из вас не заслуживаете его? Никто не почитает чрева богом? Не поставляете славы своей в студе? Желаю, сильно желаю, чтобы подобного ничего нельзя было приложить к нам, желал бы даже не знать такого, кому бы сказанное можно было поставить в упреке, но боюсь, не к нам ли более, нежели к своим современникам, говорит (апостол). Ведь если кто всю жизнь тратить па то, чтобы пить и есть, нищим уделяет мало, а больше издерживает на чрево, – то не прилично ли я к такому отнести сказанное?
2. Ничто не может, более побудить стыд, и быть укорительнее этого изречения: "Их бог – чрево, и слава их – в сраме". Кто его такие? Те, которые "они мыслят о земном", которые говорит: мы построим дома. Где? На земле. говорит: купим поля, – опять на земле; получим власть, – опять на земле; достигнем славы, – тоже на земле; разбогатеем, – все на земле. Вот те, "их бог – чрево"! Те, которые не думают о духовном, которых все заботы и помышления ограничиваются землей, поистине имеют богом чрево, говоря: "Станем есть и пить, ибо завтра умрем!" (1 Кор. 15:32). И после того ты еще сетуешь, что тело твое из земли, хотя это нисколько не вредить тебе по отношению к добродетели; между тем, скажи мне, ты смеешься и забавляешься, низводя удовольствиями душу до праха, и вовсе не думая об этом? Какое же прощение получишь ты, повергнув себя в такую бесчувственность, тогда как и самое тело должно сделать духовным? И это возможно, если бы ты пожелал. Тебе дано чрево для того, чтобы питать, а не расширять его; чтобы управлять им, а не подчиняться ему; чтобы оно тебе служило для питания прочих частей, а не ты ему служил, – не для того, чтобы ты выходил из границ. Не столько золь причиняет выступившее из берегов море, сколько желудок вредит телу нашему и вместе душе. Море потопляет всю землю, а желудок (обременяет) все тело. Положи ему пределом довольство, как Бог оградил море песком. И если он волнуется, если свирепствует, – запрети ему властью тебе данной. Смотри, как Бог почтил тебя разумом, чтобы ты подражал Ему; а ты не хочешь, но, видя желудок переполненным и расстраивающим всю твою природу, и обращающимся в болото, не смеешь сдержать и сделать умеренным. "Их бог", – говорит, – "чрево". Посмотрим, как Павел служил Богу; посмотрим, как и чревоугодники (служат) чреву. Не подвергаются ли они бесчисленным смертям? Не боятся ли отказать ему в каком бы то ни было требовании? Не раболепствуют ли ему даже в невозможном? Не хуже ли они невольников? Но Павел не таков, потому он и сказал: "Наше же жительство – на небесах". Не будем же и мы искать покоя здесь (на земле); пожелаем сделаться славными там, где и житие наше. "Откуда", – говорит, – "мы ожидаем и Спасителя, Господа нашего Иисуса Христа, Который уничиженное тело наше преобразит так, что оно будет сообразно славному телу Его". Постепенно возводить нас: с неба, говорит, Спаситель наш, доказывая величие местом и лицом. "Который уничиженное тело наше", – говорит, – "преобразит". Тело наше ныне много терпит; его вяжут, бьют, оно претерпевает бесчисленные беды. Но и тело Христово о только же терпело. На это он намекать, говоря: "что оно будет сообразно славному телу Его". Потому, хотя тело то же самое, но облекается в бессмертие. "Преобразит", – говорит. Следовательно (оно будет иметь) и другой образ; или же он так назвал изменение в несобственном смысле. Сказал же – "уничиженное тело наше" потому, что оно ныне уничижено, подвержено тлению, болезни; ныне оно кажется ничтожным и ничем не лучше прочих (тел). "Что оно будет сообразно", – говорит, – "славному телу Его". Увы! Это тело будет сообразно тому телу, которое сидит одесную Отца, которому поклоняются ангелы, которому предстоять бесплотные силы, которое превыше всякого начальства, власти и силы, – вот какому оно сообразно будет. Итак, если вся вселенная будет слезно оплакивать (людей), потерявших эту надежду, то оплачет ли она достойно, что и при данном нам обещании – "что оно будет сообразно" тело наше отходить вместе с демонами? Я не упоминаю уже о геенне; что бы ты ни сказал – все почитаю за ничто в сравнении с такой потерей. Что ты говоришь, Павел? Тому ли сообразно будет? Да, говорит. А для удостоверения приводить и доказательство: "Силою", – говорит, – "которой Он действует и покоряет Себе все". Христос имеет силу, говорит (апостол), покорить Себе все, следовательно и тление и смерть, и преимущественно той же самой силой Он сделает и это. И для чего, скажи мне, потребно больше силы: покорить ли ангелов, и архангелов, и херувимов, и серафимов, и демонов, или сделать тело нетленным и бессмертным? Без сомнения гораздо более для первого , нежели для последнего. Он показал большие дела Своей силы, чтобы ты и последнему поверил. Итак, хотя вы видите (миролюбцев) в радости, хотя видите в славе, – стойте, не соблазняйтесь их примером, и не страшитесь. Надежда (на прославление тела) сильна возбудить самого ленивого и сонливого. "Итак, братия мои возлюбленные и вожделенные, радость и венец мой, стойте так в Господе, возлюбленные" (4:1). "Так" – каким образом? Как вы стояли непреклонными. Смотри как он после увещания присовокупляет похвалы: "радость и венец мой". Не только радость, но и слава; не только слава, но и венец. Той славе ничего нет равного, – когда они составляют венец Павла. "Стойте так в Господе, возлюбленные", т. е. в надежде на Бога. "Умоляю Еводию, умоляю Синтихию мыслить то же о Господе. Ей, прошу и тебя, искренний сотрудник, помогай им" (ст. 2,3).
3. Некоторые говорят, что (апостол) этими словами – "искренний сотрудник" просить жену свою; но это несправедливо: он просит какую-то жену, или мужа одной из них. "Помогай им", – говорит, – "подвизавшимся в благовествовании вместе со мною и с Климентом и с прочими сотрудниками моими, которых имена – в книге жизни". Видишь ли, как он свидетельствует об их добродетели? Что Христос сказал (апостолам): "Однако ж тому не радуйтесь, что духи вам повинуются, но радуйтесь тому, что имена ваши написаны" в книге жизни (Лк. 10:20), то же свидетельство он дает им (филиппийцам) словами: "которых имена – в книге жизни". Мне кажется, что эти жены были важны в церкви (филиппийской), и он препоручает их мужу, конечно – достойному удивления, которого и называет сотрудником, – которому, быть может, он обыкновенно поручал как споспешнику, сподвижнику, соучастнику и брату. Это он делает и в послании к Римлянам, говоря: "Представляю вам Фиву, сестру нашу, диаконису церкви Кенхрейской" (Рим. 16:1). "Сотрудник". Так он называет или какого-нибудь брата их, или мужа одной из них; как бы так сказал: ныне ты искренний брат, ныне ты истинный муж, потому что сделался членом. "Подвизавшимся в благовествовании вместе со мною". Твоя честь в тебе, не в дружбе, но в добрых делах. "Подвизавшимся вместе со мною". Что ты говоришь? Жены подвизались вместе с тобою? Да, говорит; немало и они помогали. Хотя у него и много было сотрудников, но в числе многих содействовали и жены. Следовательно церкви тогда возрастали немало, и то, что такой честью от других пользовались почтенные мужи и жены, производило много добра, во-первых, потому, что и прочие возбуждались к равной ревности, во-вторых, через почтение они получали пользу, в-третьих, и сами они делались ревностнее и усерднее. Потому ты видишь, что (Павел) везде старается об этом, и поставляет таковых на вид; об этом он говорит и в послании к Коринфянам: "Что оно есть начаток Ахаии" (1 Кор. 16:15). А некоторые говорят, что имя – "сотрудник" есть собственное. Но какое бы это имя ни было, нет нужды со всей точностью изыскивать; а должно удивляться, что он повелевает воздавать им великое почтение.
