Норман Кон - Благословение на геноцид
Это известие вызвало у Нилуса сильное душевное потрясение, и он коренным образом изменил взгляды на жизнь. До сих пор он увлекался ницшеанством, теоретическим анархизмом. После духовного перелома Нилус стал рьяным приверженцем православной церкви, страстным защитником царского самодержавия и Святой Руси.
Из прежнего своего анархического мышления Нилус сохранил отрицание современной культуры; восставал он против духовных академий, тяготел к «мужицкой вере», высказывал большие симпатии к старообрядчеству, отождествляя его с верою без примеси науки и культуры. Современная культура, по словам дю Шайла, отвергалась Нилусом «как мерзость запустения на месте святом» и как орудие грядущего Антихриста. Подобное отношение к жизни в той или иной степени мы будем постоянно встречать в среде поклонников «Протоколов».
Дю Шайла довольно ярко описал, как чтение «Протоколов» воздействовало на своего знаменитого издателя: Нилус «взял свою книгу и стал переводить мне на французский язык наиболее яркие места из «Протоколов» и толкования к ним. Следя за выражением моего лица, он полагал, что я буду ошеломлен откровением, а сам был немало смущен, когда я ему заявил, что тут нет ничего нового и что, по-видимому, данный документ является родственным памфлетам Эдуарда Друмона…
С.А. заволновался и возразил, что я так сужу, потому что мое знакомство с «Протоколами» носит поверхностный и отрывочный характер, а кроме того, устный перевод понижает впечатление. Необходимо цельное впечатление, а впрочем для меня легко будет познакомиться с «протоколами», т. к. подлинник составлен на французском языке.
С.А. Нилус рукописи «Протоколов» у себя не хранил, боясь возможности похищения со стороны «жидов». Помню, как он меня позабавил и какой был переполох у него, когда еврей-аптекарь, пришедший из Козельска с домочадцами гулять в монастырском лесу, в поисках кратчайшего прохода через монастырь к парому как-то попал в Нилусову усадьбу. Бедный С.А. долго был убежден, что аптекарь пришел на разведку. Я узнал потом, что тетрадь, содержащая «Протоколы», хранилась до января 1909 года у иеромонаха Даниила Болотова (довольно известного в свое время в Петербурге художника-портретиста), после его кончины в оптинском Предтеченском Скиту в полверсте от монастыря у монаха о. Алексия (бывшего инженера).
Несколько времени спустя после нашего первого разговора о «Сионских протоколах», часа в четыре пополудни пришла ко мне одна из калек, содержащихся в богадельне на даче Нилуса и принесла мне записку: С.А. просил пожаловать по срочному делу.
Я нашел С.А. в своем рабочем кабинете; он был один: жена и г-жа К. пошли к вечерне. Наступали сумерки, но было еще светло, так как на дворе был снег. Я заметил на письменном столе большой черный конверт, сделанный из материи; на нем был нарисован белый осьмиконечный крест с надписью: «Сим Победиши». Помню, еще была также наклеена бумажная иконочка Архангела Михаила, по-видимому, все это имело заклинательный характер.
С.А. трижды перекрестился перед большой иконой Смоленской Божьей матери… он открыл конверт и вынул прочно переплетеную кожей тетрадь.
Как я узнал потом, конверт и переплет тетради были изготовлены в монастырской переплетной мастерской под непосредственным наблюдением С.А., который сам приносил и уносил тетрадь, боясь ее исчезновения. Крест и надпись на конверте были сделаны краской по указанию С.А. Еленой Александровной.
— Вот она, — сказал С.А., — Хартия Царствия Антихристова.
Раскрыл он тетрадь… Текст был написан по-французски разными почерками, как будто бы даже разными чернилами.
— Вот, — сказал Нилус, — во время заседания этого Кагала секретарствовали, по-видимому, в разное время разные лица, оттого и разные почерки.
По-видимому, С.А. видел в этой особенности доказательство того, что данная рукопись была подлинником. Впрочем, он не имел на этот счет вполне устойчивого взгляда, ибо я другой раз слышал от него, что рукопись является только копией.
Показав мне рукопись, С.А. положил ее на стол, раскрыл на первой странице и, пододвинув мне кресло, сказал: «Ну, теперь, читайте».
При чтении рукописи меня поразил ее язык. Были орфографические ошибки, мало того, обороты были далеко не чисто французскими. Слишком много времени прошло с тех пор, чтобы я мог сказать, что в ней были «руссицизмы»; одно несомненно — рукопись была написана иностранцем.
Читал я часа два с половиной. Когда я кончил, С.А. взял тетрадь, водворил ее в конверт и запер в ящик письменного стола…
Между тем Нилусу очень хотелось знать мое мнение, и, видя, что я стесняюсь, правильно разгадал причину моего молчания… Я открыто сказал ему, что остаюсь при прежнем мнении: ни в каких мудрецов сионских я не верю, и все это взято из той же фантастической области, что «Satan demasque», «Le Diable au XIX Siecle» и прочая мистификация.
Лицо С. А. омрачилось.
«Вы находитесь прямо под дьявольским наваждением, — сказал он. — Ведь самая большая хитрость сатаны заключается в том, чтобы заставить людей не только отрицать его влияние на дела мира сего, но и существование его. Что же вы скажете, если покажу вам, как везде появляется таинственный знак грядущего Антихриста, как везде ощущается близкое пришествие царствия его».
С.А. встал, и мы перешли в кабинет.
Нилус взял свою книгу и папку бумаг; притащил он из спальной небольшой сундук названный потом мною «Музеем Антихриста», и стал читать то из своей книги, то из материалов, приготовленных к будущему изданию. Читал он все, что могло выразить эсхатологическое ожидание современного христианства; тут были и сновидения митрополита Филарета, предсказания пр. Серафима Саровского и каких-то католических святых, цитаты из Энциклики Пия Х-го и отрывки из сочинений Ибсена, В.С. Соловьева, Д.С. Мережковского и пр. Читал он очень долго, затем перешел к вещественным доказательствам, открыв сундук. В неописуемом беспорядке перемешались в нем воротнички, галоши, домашняя утварь, значки различных технических школ, даже вензель императрицы Александры Федоровны и орден Почетного Легиона. На всех этих предметах ему мерещилась «печать Антихриста» в виде либо одного треугольника, либо двух скрещенных. Не говоря про галоши фирмы «Треугольника», но соединение стилизованных начальных букв «А» и «0», образующих вензель царствовавшей Императрицы, как и Пятиконечный Крест Почетного Легиона, отражались в его воспаленном воображении, как два скрещенных треугольника, являющихся, по его убеждению, знаком Антихриста и печатью Сионских Мудрецов.
Достаточно было, чтобы какая-нибудь вещь носила фабричное клеймо, вызывающее даже отдаленное представление о треугольнике, чтобы она попала в его музей[Почти все эти его наблюдения вошли в издание «Протоколов» 1911 года.].
С возрастающим волнением и беспокойством, под влиянием мистического страха, С.А. Нилус объяснил, что знак «грядущего Сына Беззакония» уже осквернил все, сияя в рисунках церковных облачений и даже в орнаментике на запрестольном образе новой Церкви в скиту.
Мне самому стало жутко. Было около полуночи. Взгляд, голос, сходные с рефлексами движения С.А. — все это создавало ощущение, что ходим мы на краю какой-то бездны, что еще немного и разум его растворится в безумии (выд. — дю Шайла)" [А.М. дю Шайла. С.А. Нилус и «Сионские протоколы». — «Последние новости» (Париж), 12 и 13 мая 1921.].
Затем дю Шайла рассказывает, как в 1911 году, после выхода книги, Нилус обратился к восточным патриархам, к Святейшему Синоду и папе Римскому с посланием, требуя созыва Вселенского Собора для принятия согласованных мер для защиты христианства от грядущего Антихриста. Он же начал проповедовать монахам Оптиной пустыни, что в 1920 году явится Антихрист. В монастыре началась смута, вследствие которой ему велели навсегда покинуть монастырь.
Нет никакого сомнения, что в то время Нилус действительно верил во всемирный заговор. И все же, он иногда и сам был готов признать, что «Протоколы» являются подделкой. Однажды в 1909 году дю Шайла спросил, не думает ли он, что Рачковского могли ввести в заблуждение и что Нилус имеет дело с фальшивкой.
«Всем известно — ответил С.А. — мое любимое выражение у апостола Павла: «Сила Божия в немощи человеческой совершается». Положим, что «Протоколы» подложны. Не может ли Бог и через них раскрыть готовящееся беззаконие? Ведь пророчествовала же Валаамова ослица! Веры нашей ради Бог может превращать собачьи кости в чудотворные мощи; может Он и лжеца заставить возвещать правду…"[Там же.] Рассказ дю Шайла и М.Д. Кашкиной[Норман Кон приводит также воспоминания Марии Дмитриевны Кашкиной, еще одного соседа Нилуса по Оптиной пустыни. Поскольку они не добавляют ничего существенно нового к рассказу дю Шайла, редакция сочла возможным опустить их. — Прим. ред.] можно сопоставить с биографией Нилуса, опубликованной в Югославии в 1936 году. Автор этой книги, князь Н.Д. Жевахов, был страстным почитателем Нилуса; в его глазах «Протоколы», бесспорно, были «произведением какого-то еврея, писавшего под диктовку дьявола, открывшего ему способы разрушения христианских государств и тайну, как завоевать мир"[Н.Д. Жевахов. Сергей Александрович Нилус. Нови Сад, 1936.].
