Алексей Иванчев - Беседы о карме
Если посеять семена в пустыне, они вряд ли прорастут. Единственный способ прорастить семя – это обеспечить его подходящими условиями.
Можно считать сабиджа карму психическим эквивалентом генетики. Сабиджа карма также имеет что-то общее с наукой о врождённых дефектах, т. е. она связана с теми признаками, которые закладываются ещё в перинатальном периоде и продолжают оказывать влияние на всю нашу дальнейшую жизнь. Сабиджа карма может проявиться в любую минуту вашей жизни. Это произойдёт, если какое-либо событие напомнит вам стрессовую ситуацию, пережитую вами в утробе матери или в момент рождения. В эту минуту на вас могут нахлынуть самые разные чувства и ощущения, всплывшие из глубин подсознания. Сабиджа карму несёт каждый из нас, и чтобы «спровоцировать» её, достаточно определённого стечения обстоятельств.
Можно ли узнать свою сабиджа карму?
Сабиджа карма – это семя. В одном случае оно прорастёт, а в другом – нет. В одном случае она повлечёт болезни и несчастья, а в другом – нет. Но при благоприятном стечении обстоятельств зерно обязательно прорастёт – это закон жизни. В нашей власти лишь менять обстоятельства и надеяться, что семена сабиджа кармы не тронутся в рост. Узнать свою сабиджа карму нельзя, точно так же, как нельзя узнать, глядя на семя, какой формы тыква вырастет из него. Но кое о чём можно догадаться и самостоятельно.
Вопросы:
Какие чувства и мысли вызывает у вас сам факт вашего рождения в этом месте, в это время, в этой семье?
Какими вам вспоминаются ваши отец и мать?
Каким было их отношение к жизни?
Что значит «отношение к жизни»? Для одних людей жизнь – вечное соревнование, для других вообще тяжкий крест. Они как будто живут под девизом: «Жизнь трудна»!
Чтобы понять, как работает сабиджа карма в вашей жизни, надо в первую очередь проанализировать, как вы относитесь к своему прошлому и к людям, давшим вам жизнь. Именно тогда удастся понять, как «костлявая рука прошлого» тянется за вами в сегодняшний день.
Агами карма
Агами карма – действия на душевном и физическом плане, которые человек совершает в настоящем, но плоды которых созреют в будущем.
Словарь Рамакришна-ВедантыАгами карма – «зерно, которое сеют». Эту карму мы набираем сами с момента рождения. Мы накапливаем её с каждым днём жизни, и складывается она из последствий всего, что мы делаем.
Считается, что к моменту совершеннолетия фундамент нашей агами кармы уже заложен. В какой-то момент агами карма может получить необходимый стимул, и цепочка событий начнёт разворачиваться. То есть, все события в нашей жизни являются примерами агами кармы. Теоретически легче понять происхождение агами кармы, чем сабиджа кармы. Событие, происшедшее с человеком в юности, может определить всю его дальнейшую жизнь. Абсолютно всё, что происходит с нами на физическом, ментальном или эмоциональном уровне, обязательно имеет определённые последствия, которые вращают «колесо фортуны». Так складывается наша судьба. Настоящее проистекает из прошлого, а будущее рождается прямо сейчас!
Справедливость, несправедливость и ответственность
Не скоро совершается суд над худыми делами; от этого и не страшится сердце сынов человеческих делать зло.
ЕкклезиастКарма не связана с человеческим понятием правоты и справедливости, но она является свидетельством того, что на высшем уровне всё происходит правильно.
Представьте ситуацию: старушка с бидоном молока хочет перейти через дорогу. Она не обращает внимания на сигналы светофора и рискует попасть под колёса машин. Вы берёте её за руку и переводите через дорогу. И старушка цела, и молоко цело. Вы сделали доброе дело, можете себя похвалить. Только не спешите приписывать себе «кусочек положительной кармы».
Бабушка приходит домой и наливает молоко внукам. А у бабушки склероз – она забыла вскипятить молоко, а в молоке сальмонеллы. Внуки отравились и попали в больницу. Один из них умер. Если бы вы не помогли старушке, трагедии могло не произойти – она могла попасть под машину или просто поскользнуться и опрокинуть бидон с молоком. Получается, вы – соучастник отравления? Не надо брать на себя лишнего: вы не виноваты в бабушкином склерозе, вы не знали, что в молоке сальмонелла. Вы многого не знали, и в ваших намерениях не было злого умысла. И кто знает, не вырос бы тот самый отравившийся внучек в убийцу-маньяка? Может вами руководила рука Судьбы, когда вы переводили бабушку через дорогу?
Вопрос справедливости судьбы и кармы настолько сложен для понимания, что даже такому гению, как Александр Исаевич Солженицын, потребовалось немало лет мучений в сталинских лагерях, чтобы понять предначертание своей судьбы. Вот что он пишет об этом в своём бессмертном произведении «Архипелаг ГУЛАГ»:
«Уже поздно. Вся больница спит. Хирург Борис Корнфельд заканчивает свой рассказ так:
«И вообще, вы знаете, я убедился, что никакая кара в этой земной жизни не приходит к нам незаслуженно. По видимости, она может прийти не за то, в чём мы считаем себя виноватыми. Но если перебрать жизнь и вдуматься глубоко – мы всегда отыщем то наше преступление, за которое теперь нас настиг удар».
Я не вижу его лица. Через окно входят лишь рассеянные отсветы зоны, да жёлтым электрическим пятном светится дверь из коридора. Но такое мистическое знание в его голосе, что я вздрагиваю.
Это – последние слова Бориса Корнфельда. Он бесшумно уходит ночным коридором в одну из соседних палат и ложится там спать. Все спят, ему уже не с кем сказать ни слова. Засыпаю и я.
А просыпаюсь утром от беготни и тяжёлого переступа по коридору: это санитары несут тело Корнфельда на операционный стол. Восемь ударов штукатурным молотком нанесены ему, спящему, в череп (у нас принято убивать тотчас после подъёма, когда уже отперты бараки, но никто ещё не встал, не движется). На операционном столе он умирает, не приходя в сознание.
Так случилось, что вещие слова Корнфельда – были его последние слова на земле. И, обращённые ко мне, они легли на меня наследством. От такого наследства не стряхнёшься, передёрнув плечами.
Но и я к тому времени уже дорос до сходной мысли. Я был бы склонен придать его словам значение всеобщего жизненного закона. Однако тут запутаешься. Пришлось бы признать, что наказанные ещё жесточе, чем тюрьмою, – расстрелянные, сожжённые – это некие сверхзлодеи. (А между тем – невинных-то и казнят ретивее всего.) И что бы тогда сказать о наших явных мучителях: почему не наказывает судьба их? Почему они благоденствуют?
(Это решилось бы только тем, что смысл земного существования – не в благоденствии, как мы привыкли считать, а – в развитии души. С такой точки зрения наши мучители наказаны всего страшней: они свинеют, они уходят из человечества вниз. С такой точки зрения наказание постигает тех, чьё развитие – обещает.)
Но что-то есть прихватчивое в последних словах Корнфельда, что для себя я вполне принимаю. И многие примут для себя.
На седьмом году заключения я довольно перебрал свою жизнь и понял, за что мне всё: и тюрьма, и довеском – злокачественная опухоль. Я б не роптал, если б и эта кара не была сочтена достаточной.
Кара? Но – чья?
Ну, придумайте – чья?
В той самой операционной, откуда ушёл на смерть Корнфельд, я пролежал долго, бессонными ночами перебирая и удивляясь собственной жизни и её поворотам. По лагерной уловке я свои мысли укладывал в рифмованные строчки, чтобы запомнить. Верней всего теперь и привести их – как они были, с подушки больного, когда за окнами сотрясался каторжный лагерь после мятежа.
Да когда ж я так допуста, дочиста
Всё развеял из зёрен благих?
Ведь провёл же и я отрочество
В светлом пении храмов Твоих!
Рассверкалась премудрость книжная,
Мой надменный пронзая мозг,
Тайны мира явились – постижными,
Жребий жизни – податлив, как воск.
Кровь бурлила – и каждый выполоск
Иноцветно сверкал впереди, —
И без грохота, тихо рассыпалось
Зданье веры в моей груди.
Но пройдя между бытии и небытии,
Упадав и держась на краю,
Я смотрю в благодарственном трепете
На прожитую жизнь мою.
Не рассудком моим, не желанием
Освещён её каждый излом —
Смысла Высшего ровным сиянием,
Объяснившимся мне лишь потом.
И теперь, возвращённою мерою
Надчерпнувши воды живой, —
Бог Вселенной! Я снова верую!
И с отрёкшимся был Ты со мной…
Оглядясь, я увидел, как всю сознательную жизнь не понимал ни себя самого, ни своих стремлений. Мне долго мнилось благом то, что было для меня губительно, и я всё порывался в сторону, противоположную той, которая была мне истинно нужна. Но как море сбивает с ног валами неопытного купальщика и выбрасывает на берег – так и меня ударами несчастий больно возвращало на твердь. И только так я смог пройти ту самую дорогу, которую всегда и хотел.
