Александр Лопухин - Толковая Библия. Том 5
7. Все труды человека — для рта его, а душа его не насыщается.
Все труды человека имеют своею целью приобретение благ и удовлетворение потребностей. Но желания человека безграничны, и он вместо того, чтобы наслаждаться тем, что имеет, стремится лишь к новым приобретениям.
8. Какое же преимущество мудрого пред глупым, какое — бедняка, умеющего ходить пред живущими?
Бедняка умеющего ходить пред живущими, т.е. бедняка, умеющего жить в общении с людьми и таким образом проводить приятную и спокойную жизнь. Преимущество мудрого перед глупым состоит в том, что в то время как богатый скупец в мрачном уединении избегает людей, мудрый наслаждается общением с людьми, менее всего думая о приумножении богатства.
9. Лучше видеть глазами, нежели бродить душою. И это — также суета и томление духа!
Лучше созерцать глазами то, что есть, чем скитаться душой среди неосуществимых надежд и невыполнимых желаний. Лучше наслаждаться тем немногим, что имеешь, чем жить в постоянных заботах о будущем. Екклезиаст однако не забывает, что созерцание глазами, т.е. доступные человеку радости вовсе не составляют полного счастья, Ithron. Они в сущности тоже суетны, так как скоропреходящи.
10. Бессилие человека и суетность жизни
10. Что существует, тому уже наречено имя, и известно, что это — человек, и что он не может препираться с тем, кто сильнее его. 11. Много таких вещей, которые умножают суету: что же для человека лучше? 12. Ибо кто знает, что хорошо для человека в жизни, во все дни суетной жизни его, которые он проводит как тень? И кто скажет человеку, что будет после него под солнцем?
Неизменность существующего порядка, невозможность для человека препираться с его Творцом и многое другое умножают суету жизни. Человеку поневоле приходится довольствоваться немногим, так как он не знает лучшего счастья, и будущее ему неизвестно.
Глава 7
1. Нравственные наставления Екклезиаста
1. Доброе имя лучше дорогой масти, и день смерти — дня рождения. 2. Лучше ходить в дом плача об умершем, нежели ходить в дом пира; ибо таков конец всякого человека, и живой приложит это к своему сердцу. 3. Сетование лучше смеха; потому что при печали лица сердце делается лучше. 4. Сердце мудрых — в доме плача, а сердце глупых — в доме веселья. 5. Лучше слушать обличения от мудрого, нежели слушать песни глупых; 6. потому что смех глупых то же, что треск тернового хвороста под котлом. И это — суета!
До 7 главы то отношение к жизни, которому научал Екклезиаст, то "лучшее", что находил он в жизни, было указано им кратко и обще. Благодаря этому, его наставления могли подать повод к слишком одностороннему пониманию. Могло показаться (так не раз и случалось), что Екклезиаст приглашает к эпикурейскому наслаждению жизнью, к извлечению из нее всевозможных удовольствий и особенно чувственных. Его "ешь, пей, веселись" могло быть понято, как призыв к разнузданному веселью на жизненном пиру, как приглашение брать от жизни возможно больше наслаждений, не смущаясь мыслью о неизвестном будущем. Глава седьмая устраняет всякую возможность такого перетолкования и устанавливает истинный смысл наставлений Екклезиаста.
Внушая "веселиться", он имел в виду не то легкомысленное, пошлое веселье среди мирских забав и развлечений, которое оставляет по себе ощущение пустоты и нравственной неудовлетворенности, но светлое, праздничное настроение, которое во всем совершающемся видит проявление Божественного Разума и потому умеет извлекать минуты чистой, безмятежной радости даже из самых страданий, будут ли они чужие или собственные. Внутренний опыт научил Екклезиаста, что созерцание человеческих страданий и даже смерти вызывает в душе ту особенную полноту нравственного чувства, которая создает более прочное счастье, чем все пошлые развлечения, столь же кратковременные, как треск тернового хвороста (ст. 6). Человек научается тогда понимать истинный смысл жизни, примиряться со злом, не бояться смерти, оставаться безмятежно радостным при всех обстоятельствах жизни. В виду этого Екклезиаст советует предпочитать день смерти дню рождения, дом плача — дому пира, сетование — смеху, обличения мудрых — песням глупых. При печали лица сердце делается лучше, точнее с еврейского: делается веселее, счастливее (ср. 11:9[96]; Суд. 19:6,9[97]; Руф. 3:7[98]).
7. Притесняя других, мудрый делается глупым, и подарки портят сердце.
И подарки портят сердце. Разумеются преимущественно подарки должностным лицам.
8. Конец дела лучше начала его; терпеливый лучше высокомерного. 9. Не будь духом твоим поспешен на гнев, потому что гнев гнездится в сердце глупых. 10. Не говори: "отчего это прежние дни были лучше нынешних?" потому что не от мудрости ты спрашиваешь об этом.
Екклезиаст предостерегает от того угрюмого и нетерпеливого недовольства, которое во всем старается отыскать дурное.
11. Хороша мудрость с наследством, и особенно для видящих солнце,
Хороша мудрость с наследством и особенно для видящих солнце. Частица םע имеет здесь как в 2:16[99], значение "ровно как", "подобно". Следовательно можно перевести: хороша мудрость как и наследство и преимущественнее (наследства) для видящих солнце, т.е. для людей.
12. потому что под сенью ее то же, что под сенью серебра; но превосходство знания в том, что мудрость дает жизнь владеющему ею.
Преимущество мудрости в том, что она дает жизнь, жизнь не только истинно-нравственную, но и физическую, поскольку отвращает человека от страстей, губящих тело.
13. Смотри на действование Божие: ибо кто может выпрямить то, что Он сделал кривым? 14. Во дни благополучия пользуйся благом, а во дни несчастия — размышляй: то и другое соделал Бог для того, чтобы человек ничего не мог сказать против Него.
Не мог сказать против Него. ויכחא как в 3:22[100]; 6:12[101] значит: после него. Следует перевести: не мог сказать после себя. Для того Бог посылает человеку благополучие и несчастье, чтобы он не знал будущего и чувствовал постоянную зависимость от Бога.
15. Всего насмотрелся я в суетные дни мои: праведник гибнет в праведности своей; нечестивый живет долго в нечестии своем. 16. Не будь слишком строг и не выставляй себя слишком мудрым: зачем тебе губить себя?
Не будь слишком строг, буквально: не будь слишком праведен. В этих словах некоторые видели выражение стоического принципа жить сообразно с природой и стоического понятия о добродетели, как искусстве μεσος έχειν — держаться средины. На самом же деле, продолжая развивать свою прежнюю мысль о разумном наслаждении жизнью, Екклезиаст предостерегает здесь лишь от излишнего педантизма и узкого ригоризма, в силу превратных нравственных понятий стремящегося изгнать из жизни все невинные радости, вполне дозволенные удовольствия.
17. Не предавайся греху и не будь безумен: зачем тебе умирать не в свое время?
Однако в стремлении к счастью человек не должен переходить границы дозволенного, так как всякий грех ускоряет не только нравственную, но и физическую смерть.
18. Хорошо, если ты будешь держаться одного и не отнимать руки от другого; потому что кто боится Бога, тот избежит всего того.
Мудрый человек сумеет найти средину и избежать крайностей бездушного ригоризма и нравственной распущенности, разумно пользуясь жизнью и оставаясь праведным. Некоторые толкователи находят здесь намеки на фарисейский ригоризм и распущенность саддукеев.
19. Мудрость делает мудрого сильнее десяти властителей, которые в городе. 20. Нет человека праведного на земле, который делал бы добро и не грешил бы; 21. поэтому не на всякое слово, которое говорят, обращай внимание, чтобы не услышать тебе раба твоего, когда он злословит тебя; 22. ибо сердце твое знает много случаев, когда и сам ты злословил других. 23. Все это испытал я мудростью; я сказал: "буду я мудрым;" но мудрость далека от меня.
Ту же мысль выразил Соломон в своей молитве, именно в словах: ибо нет человека, который не грешил бы (3 Цар. 8:46[102]). Эта мысль легко связывается с последующими стихами, в которых внушается снисходительность к людям; но связь ее с предшествующим не ясна. А между тем 20-й стих начинается частицей κι, которая указывает на то, что этот стих содержит обоснование предшествующей мысли. Ход мыслей вероятно таков. Необходимо заботиться о приобретении мудрости, охраняющей человека и от излишней строгости и от нравственной распущенности, так как нет человека на земле, который делал бы и не грешил.
