Андрей Кураев - Протестантам о Православии
Если же некий человек настаивает, что он и его община живут точно по Библии (в отличие о православных, самовольно модернизировавших библейское учение), то к нему можно обратиться словами Тараса Бульбы: «Поворотись–ка, сынку!». Дай взглянуть на твой пояс. Если ты точно исполняешь все повеленное в Библии — то с тобой всегда должна быть лопатка: «кроме оружия твоего должна быть у тебя лопатка; и когда будешь садиться вне стана, выкопай ею яму и опять зарой ею испражнение твое» (Втор. 23, 13). Санитарная норма, понятная и необходимая в мире, где нет службы канализации. Мечи («оружие твое») апостолы носили с собой. Так что вполне возможно, что они носили и лопатки. Почему же их не носят протестанты? В ответ слышу: да это же заповедь из Ветхого Завета, а мы живем по Евангелию! Но тут уж я проявляю чисто протестантскую «упертость» и требую предъявить мне такой новозаветный текст, в котором была бы прямо отменена эта норма ветхозаветного закона. Ну, есть ли где–то в Новом Завете текст, гласящий: «Вы слышали, что сказано древним: носите с собой лопатки. А ныне говорю вам: пользуйтесь памперсами «с крылышками»"? Нет такого текста? Тогда почему же вы своим человеческим разумением отменили библейское установление?.. Потом, я, впрочем, становлюсь мягче. И предлагаю «мировую»: что ж, я не буду обвинять вас в неисполнении ветхозаветной заповеди о лопатках — но и вы не обвиняйте православие за то, что мы не обращаем внимание на ветхозаветные же предписания воздерживаться от любых изображений.
Итак, разные люди берутся за толкование Евангелия. Люди разные и «христианства» получаются у них разные. Белинский из Евангелия вычитал лишь то, что «Христос первый возвестил людям учение свободы, равенства и братства и мученичеством запечатлел, утвердил истину своего учения… Смысл учения Христова открыт философским движением прошлого века» (то есть – философией французских просветителей; оттого далее Белинский полагает, что атеист «Вольтер больше сын Христа, нежели все Ваши попы»)[38].
И как же можно настаивать на самоочевидности Писания, как можно заявлять, что «нам не нужно богословие, так как у нас есть Писание» — если само Писание кричит о том, что оно требует усилия мысли для своего разумения. Юноши из недавно возникших протестантских кружков заявляют, что им в Библии все понятно, тогда как даже ап. Петр признавал, что в посланиях апостола Павла «есть нечто неудобовразумительное» (2 Петр. 3, 16). Между, прочим на долю посланий Павла приходится две трети Нового Завета…
«Неудобовразумительность» павловых посланий была очевидна не только апостолу Петру. Во втором веке св. Ириней Лионский поясняет, что ап. Павел часто «употребляет перестановку слов… Апостол часто, по быстроте речи и стремительности находящегося в нем духа делает перемещения в словах» (Против ересей. 3,7,1–2). Здесь очень интересное наблюдение — Ириней говорит о «быстроте речи», а не о «быстроте письма» Апостола. Действительно, апостол Павел, похоже, не столько писал, сколько диктовал свои послания. Вспомним: «Приветствие моею рукою, Павловою» (Кол. 4,18). «Приветствие моею рукою, Павловою, что служит знаком во всяком послании» (2 Фес. 3,17). Из этих цитат следует, что послание писал кто–то другой под диктовку Павла. Павел собственноручно дописывал лишь последнее предложение, показывая тем самым, что он одобряет все, что содержится в послании. Ум апостола переполнен мыслями, он не успевает их все выразить, переходит с одного предмета на другой. затем вновь возвращается к первому. В некоторых посланиях он несколько раз прощается с читателями, но вдруг чувствует необходимость продолжить свою речь… Лишь одно послание — «Послание к евреям» — написано им по заранее составленному плану и носит отчетливый отпечаток продуманной литературной деятельности (отчего нередко и оспаривается его принадлежность Павлу). Об этой внутренней переполненности Апостола (затрудняющей понимание его текстов) позднее св. Иоанн Златоуст сказал так: «Довольно неясно он изложил свои мысли оттого, что хотел высказать все вдруг» (св. Иоанн Златоуст. Беседы на Послание к Ефесянам. 11,3)[39].
Но, может, в Евангелиях протестантам «всё понятно»? Ну, пусть для начала объяснят, почему евангелист Матфей пророчество Захарии о тридцати сребренниках (Зах. 11, 12–13) приписывает Иеремии (см. Мф. 27, 9)[40].
А вот два совсем уж головокружительных вопроса.
Первый: В книге Царств говорится: «Гнев Господень опять возгорелся на израильтян, и возбудил он в них Давида сказать: пойди, исчисли Израиля и Иуду» (2 Цар. 24,1). А в книге Паралипоменон это же событие приспывается сатане: «И восстал сатана на Израиля, и возбудил Давида сделать счисление Израильтян» (1 Пар. 21,1). Так Бог или сатана внушил Давиду провести перепись? Для иудеев–талмудистов здесь нет проблемы — с их точки зрения действие сатаны и действия Бога — это одно и тоже[41]. Но для христианина это было бы слишком легким (и слишком кощунственным) решением…
И второй вопрос:
Эсхатологические размышления апостола Павла говорят: «Молим вас не спешить смущаться от послания, как бы нами посланного, будто уже наступает день Христов. Да не обольстит вас никто никак: ибо день тот не придет, доколе не придет прежде отступление и не откроется человек греха, сын погибели, противящийся и превозносящийся выше греха, сын погибели, противящийся и превозносящийся выше всего, называемого Богом или святынею, так что в храме Божием сядет он, как Бог, выдавая себя за Бога. Не помните ли, что я, еще находясь у вас, говорил вам это? И ныне вы знаете, что не допускает открыться ему свое время. Ибо тайна беззакония уже в действии, только не совершится до тех пор, пока не будет взят от среды удерживающий теперь» (2 Фесс. 2,1–6). Кто «удерживает» и — кого? «Тайна беззакония» уже в действии. Но это ее действие состоит в том, что она удерживает нечто благое, не давая ему проявиться в нашем мире? Или, напротив, в нашем мире есть нечто благое, что мешает ему окончательно скатиться в те глубины, где и будет уже неприкровенно, но вполне безгранично царствовать «тайна беззакония»?
В более частном виде эта же проблема стоит в связи с переводом Ин. 1,5: «И свет во тьме светит, и тьма не объяла его». Дело в том, что в греческом тексте использован глагол , имеющий два смысла: «схватывать», «побеждать», и — «постигать». Та же двузначность характерна и для латинского глагола comprehendо, использованного в латинском переводе этого евангельского места. Так говорит этот стих о том, что свет не был удержан тьмой, или о том, что свет хоть и пришел — но не был постигнут, не был принят и познан? Утверждает этот стих непобедимость света, или непроницаемость тьмы? Был «свет человеков» (Ин.1,4) - но человеки его распяли. Свет «пришел к своим, и свои Его не приняли» (Ин. 1,11)… Если Ин. 1,5 поставить в этот контекст, то этот стих приобретет скорее трагический оттенок. В то же время несомненно, что пролог Евангелия от Иоанна носит торжественный, ликующий характер (не случайно литургически он читается в самую радостную ночь года — на Пасху): «Мы видели славу Его» (Ин. 1,14)! То или иное прочтение этого текста зависить от меры оптимизма читающего.
Подобным образом, оказывается, обстоит дело и с тем «удерживающим», котором говорится в Послании к Фессалоникийцам. Для большинства Отцов тот, кто не может придти, пока есть «удерживающий» — это антихрист. Не дают ему ввергнуть наш мир в пучину полного беззакония или Римская государственность (пусть даже языческая), или православная монархия, или сила Христова и благодать, подаваемая Церкви[42]…
Но преп. Ефрем Сирин «под именем того, о ком апостол говорит, что он откроется в свое время, разумеет Иисуса Христа, тогда как все вообще богословы, за исключением очень немногих, находят здесь указание на антихриста»[43]. Под «беззаконием» преп. Ефрем, кажется, понимает не только сатанинскую свободу во грехе, но и христианскую свободу от иудейского закона. И пока христианская свобода от ветхого закона не распространилась повсюду, пока остаются еще на земле иудейские обряды — не может придти Христос второй раз: «Как бы поспешал Господь наш пришествием Своим на суд всех народов, если доселе не благовествовано народам. И первый культ еще не кончился… Если Евангелие не пришло, поелику ветхое служение держится доселе, то каким образом откроется Он для воздаяния тем, кои не послушались слова евангельского, потому что доселе Он не был им благовествован? Итак, пока не упразднится древнее богослужение, которое теперь удерживает, чрез уготованное уже разрушение Иерусалима, и пока не удержится апостольство, которое теперь проповедует и после него не распространится учение — дотоле не придет день Господень, о ком те лживые соблазнители проповедуют вам, что он уже настает теперь»[44]. И лишь тогда явится беззаконник в темном смысле (хотя формально и он будет строго православным)[45].
