Джордж Макдональд - Донал Грант
Но Донал не успокаивался. Он вытащил из кармана нож и начал легонько постукивать по стенам внутри и вокруг загадочного углубления. Как только он начал стучать с правой стороны, звуки изменились, стали гулкими и как бы пустыми.
— Вы не против, если я слегка тут поковыряюсь? Наверное, будет немного грязно.
— Конечно нет, — отозвалась Арктура.
Донал несколько раз попробовал воткнуть нож через густой слой извёстки и побелки, но нигде не было ни единой щели. Должно быть, это вовсе не стена, сложенная из камней, а одна большая, гладкая плита. Донал начал исследовать её края и обнаружил, что под его ножом уже не камень, а лишь извёстка. Он тут же начал выскребать её и вскоре увидел глубокую щель, идущую от самого верха углубления до самого его низа. Внизу возле пола оказалась точно такая же щель.
— Знаете, миледи, у меня такое ощущение, что кто–то закрыл этот проём с другой стороны, — сказал он. — Может быть, это ничего нам и не даст. Как вы думаете, стоит попробовать и посмотреть что там такое?
— Непременно, — серьёзно и решительно ответила она, но при этом заметно побледнела.
Донал с беспокойством посмотрел на неё. Она поняла его взгляд.
— Не обращайте внимания, — улыбнулась она. — Это всего лишь глупый, неразумный страх. Но я не настолько глупа, чтобы пойти у него на поводу.
Донал снова взялся за нож, и через несколько минут в задней стене ниши явно обозначились очертания камня, приваленного к ней с другой стороны. Он остановился.
— Ну же, давайте дальше! — нетерпеливо поторопила его Арктура.
— Сначала мне надо сходить и взять кое–какие инструменты получше, — ответил Донал. — Ничего, если я на минутку уйду?
— Ничего. Только прошу вас, не уходите надолго. А то вся моя храбрость испарится.
Донал поспешно побежал за молотком и стамеской, решив по пути прихватить ещё и ведро, чтобы складывать в него куски отвалившейся извести. Леди Арктура осталась одна. Вокруг неё со всех сторон сомкнулась тишина, наполнившая её душу непонятным страхом. Ей показалось, что стоит только пожелать, и она сможет увидеть, что кроется за каменной стеной. Чтобы отвлечься от этих мыслей, она попыталась вообще ни о чём не думать, но вдруг с приглушённым испуганным возгласом вскочила на ноги: в дверь её гостиной громко и требовательно постучали. Она метнулась к двери спальни, захлопнула её, потом бросилась к отодвинутому шкафу и чудовищным напряжением сил подтащила его на место. Потом она снова открыла дверь, думая, что дождётся второго стука и только тогда откликнется, но увидела, что дверь гостиной тоже медленно открывается, и в неё заглядывает чьё–то лицо. Это был её дядя. Арктуре показалось, что лучше бы к ней явился какой–нибудь ужасный призрак из закрытого камнем проёма. Лицо графа было мертвенно–бледным, глаза глядели тускло, но в них мерцал странный нехороший огонёк, и весь он был похож на вора, украдкой пробравшегося в дом. Арктура перепугалась. Она боялась самого графа, боялась, что он заметит следы их недавних изысканий, боялась, что вот–вот появится Донал, и потому хотела его предупредить. Было ещё рано, но она видела, что дядя уже не в себе. Страх без остатка наводнил её душу, и потому, увидев графа, она тут же, повинуясь внезапному импульсу, вскричала:
— Ах, дядя, что это там у вас за спиной?
Потом ей стало стыдно за свои слова, и она раскаивалась в обмане и жестокости, но в то мгновение она действовала по какому–то стремительному, нераздумывающему побуждению, которое, как она решила позднее, должно быть, было отголоском изощрённой хитрости какого–нибудь из её предков и служило наглядным примером тому, о чём недавно говорил с ней Донал.
Граф вздрогнул и в ужасе обернулся, как будто невидимая рука ударила его в спину. Должно быть, ему привиделось то, чего не видела сама Арктура, потому что он тут же трусливо съёжился, укоротившись чуть ли не на треть своего роста, и безмолвно скрылся в темноте. Арктуру ещё трясло от пережитого страха, но сердце её исполнилось такой безмерной жалости, что она тихонько пошла за ним и проводила его до спальни, хотя и не решилась туда войти. Она немного постояла в коридоре напротив его двери, и ей показалось, что она слышит звук колокольчика. Ну вот! Теперь придёт Симмонс. А вдруг на лестнице он столкнётся с Доналом? Однако через несколько секунд к её несказанному облегчению из–за поворота появился Донал с ведром и инструментами в руках. Она знаками велела ему поторопиться, и когда Симмонс, шаркая ногами, приблизился к графским апартаментам, он уже благополучно укрылся в спальне Арктуры. Сама же Арктура вышла из своей гостиной, прикрыла за собой дверь и, обратившись к дворецкому, сказала:
— Симмонс, когда будете возвращаться, постучитесь, пожалуйста, ко мне и скажите, как там дядя. Я слышала, как он звонил.
Потом она попросила Донала продолжать работу, но сказала, чтобы он остановился, как только услышит, что кто–то взялся за ручку двери, а сама встала возле входа, ожидая появления дворецкого. Она простояла так минут десять, и они показались ей целым часом. Она слышала, как стучит молотком Донал, знала, что Симмонс вот–вот появится из спальни дяди, помнила, что за спиной — её собственная комната, знакомая ей с детства, но длинный пустой коридор вдруг показался ей невыносимо пугающим. Неизвестно, кто может вывернуть сейчас из–за угла и направиться прямо к ней! Наконец она услышала, как открывается дядина дверь, потом шаги — и увидела приближающегося дворецкого. Она взялась за ручку своей двери, и молоток Донала немедленно затих.
— Даже не знаю, что с ним, миледи! — покачал головой Симмонс. — На этот раз вроде ничего страшного, но ведь ему всё хуже и хуже. Только и знает, что принимать свои порошки и снадобья, только с каждым днём всё больше и больше. Чего тут скрывать! Когда–нибудь выпьет больше, чем надо, да и упадёт замертво. Хоть опий вроде жизнь и не укорачивает, но ведь у него этого опия какого только нет! Почитай полдюжины бутылочек, и в каждой своя настойка, и он всё это смешивает и в себя заливает, то одно, то другое. Нет, конец тут один и известно какой, так что лучше вам, миледи, на всякий случай быть готовой ко всему. Я ему только что укол сделал, под кожу. Знаете, такой иголочкой со шприцем. Его светлость говорит, что некоторые лекарства надо принимать только так. Он просто жить без них не может, без лекарств этих. Совсем они его поработили!
Как только Симмонс, кряхтя и вздыхая, ушёл по своим делам, Арктура вернулась к Доналу. Он уже успел счистить с задней стенки ниши всю известь и побелку, и они увидели огромный плоский камень наподобие тех, из которых была сложена крыша. Донал осторожно расшатал его и начал медленно сдвигать в сторону. Из отверстия на них тут же дохнуло сырым холодом, и они почуяли влажный затхлый запах, как будто из погреба, который давно не открывали.
Они стояли, в нерешительности поглядывая то друг на друга, то на открывшуюся перед ними пустоту, в которой не было ничего, кроме темноты. В спальне стало прохладно, а потом и совсем холодно. Донал беспокойно раздумывал, сможет ли Арктура выдержать такое неожиданное открытие, а ей очень хотелось узнать, о чём он думает. Ради неё Донал попытался стряхнуть с себя смутное ощущение чего–то грозного и страшного, надвигающегося на них, и для этого ему понадобилось сосредоточить все свои усилия.
— По–моему, мы недалеко от цели, миледи, — успокаивающе сказал он. — Я как раз подумал о Том, Кто повсюду несёт Свой свет. Помните, как сказано: нет ничего сокровенного, что не открылось бы, и тайного, чего не узнали бы [29]. Если хотите, мы можем пока туда не заглядывать и оставить всё как есть.
— Что угодно, только не это! — содрогнувшись, сказала Арктура. — Лучше самое ужасное открытие, чем неизвестное и страшное Нечто!
— Но что вы сможете сделать с тем, что найдёте?
— Впущу туда солнечный свет.
С этими словами лицо Арктуры снова порозовело, и в глазах её засветилась решительность.
— А вы не побоитесь остаться одна, пока я спущусь и посмотрю, что там?
— Я, конечно, трусиха и боюсь, но не настолько, чтобы отпустить вас туда одного. Я пойду с вами. С вами я и правда не буду бояться… Ну, если и буду, то совсем немножко.
Донал медлил. Он ещё тревожился за неё и потому не знал, что ответить.
— Видите, — продолжала она, — сейчас я зажгу свечу и попрошу вас спуститься туда вместе со мной. Если, конечно, придётся спускаться. А вдруг наоборот?
— Я готов, миледи, — решился Донал.
Она зажгла свечу и приготовилась идти.
— Может быть, лучше запереть дверь? — предложил Донал.
— Это только возбудит подозрения, — ответила она, — потому что тогда придётся запирать обе двери, и в гостиную, и в спальню. Лучше давайте снова задвинем нишу шкафом, когда сами в неё пройдём.
— Вы правы, миледи. Возьмите, пожалуйста, с собой спички.
— Конечно. Вот они.
— Тогда я пойду впереди, а вы сзади со свечой, чтобы руки у меня оставались свободными. Только постарайтесь держать свечку повыше, чтобы мне тоже было немного видно, куда я иду. Правда, я всё равно собираюсь главным образом полагаться на руки и ноги.
