Фридрих Цюндель - Иисус. Картины жизни
Другой момент. Притча о работниках в винограднике у Матфея явно перекликается с рассказанной Лукой историей о богатом юноше и последовавшим за ней вопросом Петра: «Что же будет нам?» Помимо следующих из нее практических выводов, она призвана прояснить нам, что такое вообще «работа в винограднике» и какое вознаграждение за нее полагается.
Петр, оставивший ради Иисуса семью, дом, хозяйство, спрашивает Иисуса по-детски прямолинейно, скорее из любопытства, полный радостных надежд, нежели сомнений: «Что же будет нам?» Вопрос вполне правомерный. Положена ли им награда от Бога за их труды? В этом вопросе – несокрушимая вера в могучую победу Иисуса. И эта уверенность в том, что Иисус преодолеет все и победит, рождает в Петре пренебрежение ко всему земному, и мысль о том, что он сопричастник той борьбы, которую ведет Иисус, наполняет его радостью и одновременно вселяет светлую надежду на будущее вознаграждение. «… в пакибытии, когда сядет Сын Человеческий на престоле славы Своей, сядете и вы на двенадцати престолах судить двенадцать колен Израилевых» (Мф 19:28).
Исполнение этого обетования – результат непрестанного развития. Духовное обновление порядка вещей начнется с Воскресения Иисуса, когда Он воссядет на троне славы. Тогда же начнется и царственное судейство апостолов: «Кому простите грехи, тому простятся; на ком оставите, на том останутся». Духовному обновлению человеческого рода будет способствовать именно это деяние апостолов, ускоряя и приближая его. Сейчас оно только зарождается в глубинах духа, но однажды плоды труда апостолов возведут их на царский престол. Эта безмерная радость от полученного ими права раздавать душам несметное сокровище искупительной победы Иисуса, ведя их к жизни, и есть их награда. И у них появится во сто крат больше братьев, сестер, отцов, матерей, жен и детей.
Тем самым Двенадцати словно присваивается навечно высокое звание, которого не знала история. Однако эта перспектива ограничивается неожиданной картиной будущего Его дела, которая разворачивается перед мысленным взором Спасителя и которую Он открывает Своим Двенадцати. И тут невольно возникает вопрос: если Божественный характер служения сводится к заботе о двенадцати коленах Израилевых, то что же будет с остальными народами? Спаситель предвидит, что Его Двенадцать одни с такой работой не справятся, придется привлекать все больше людей, так же посылать их на проповедь, оснащая, наделяя полнотой силы и власти, облачая в оружие света. Для Него духовное обновление человечества подобно возделыванию виноградника Божьего. Да, имеющихся в Его распоряжении сил явно недостаточно. Снова и снова нужно привлекать еще работников, даже в одиннадцатом часу – так много работы в винограднике, – чтобы успеть завершить ее до наступления ночи. И они справятся, но число «двенадцать» свой прежний смысл утратит!
Предостережение Иисуса Двенадцати – не огорчаться умножением числа достойных мужей – скорее дает ключ к пониманию этой картины грядущего, нежели представление о ней. И нам видится, что Он, Воскресший, будет, как прежде, на Земле призывать апостолов, посылать все новых и новых работников. Пока что эта картина ограничена временем жизни апостолов, которым предстоит трудиться с Ним до конца. Но было бы неверно на этом основании утверждать, будто все это произошло именно так, как ему и должно было произойти. Человеческой истории предоставлено следовать различными путями, причем выбор тем больше, чем больше сил и задач ей доверено. Бог ведь не предсказывал предательства, которое сыновья Якова совершили по отношению к Иосифу, но когда это случилось, обратил его во благо.
И мысль о том, что, возможно, Его дело завершится нескоро, есть и в Его притчах, в которых Спаситель хочет сообщить нам, что будет с Царством Небесным в последние дни. Некоторые из этих притч доносит до нас только Матфей. И коль скоро мы намерены обсудить их все вместе и лишь в общих чертах, то обратимся теперь к Луке.
Из бесценных сокровищ, предлагаемых нам Лукой, выберем в первую очередь две речи, произнесенные Иисусом после застолий у двух фарисеев: первая обращена к ученикам (Лк 12), вторая (Лк 14) – больше к фарисеям.
Прежде чем рассказывать о том первом обеде, Лука (11:1–26) обратил наше внимание на одно существенное противоречие между старым и новым, между Иисусом и фарисеями, проявляющее себя в суждении о чудесах: для Иисуса они означают священные пути истины, на которых ищут и находят помощь Бога, это суровая борьба за Царство Божье; у фарисеев они вызывают отвратительные, суеверные предположения и клевету. Теперь евангелист (11:37–12:59) показывает нам, как данное противоречие раскрывает цели каждой из сторон: у фарисеев это лицемерие, у Иисуса и Его Двенадцати – Царство, победа Бога. Получив от одного из фарисеев приглашение на обед, Иисус решил, что это удобный случай, чтобы резко обличить этих избранных, устрашить, объяснив им, кто они есть на самом деле. И Он обнажает пустоту того пути, на котором они оказались в своей вражде против Царства Божьего. И мы, внимая Ему, содрогаемся, словно ощущая запах тления, исходящий от их напускного благочестия. Иисус уходит, но они следуют за Ним, наседая на Него со всевозможными вопросами, «стараясь что-нибудь уловить из уст Его, чтобы обвинить Его». Происшедшее, и его завершение в особенности, взбудоражили город – «собрались тысячи народа, так что теснили друг друга». Их привело любопытство: они хотели узнать, чем все это закончится. Иисус же, не обращая внимания на толпу, обратился к Своим ученикам.
«Берегитесь закваски фарисейской, которая есть лицемерие», – говорит Он им, нисколько не беспокоясь, что Его слушают другие – и фарисеи, и собравшиеся люди, являя тем самым наглядный пример того, к чему Он беспрестанно призывал их. Не напускать подобно фарисеям на себя благочестивый вид; быть искренними, вести себя просто, бесхитростно и естественно; остерегаться и трусливого скрытничества. Он предостерегает их от того, чтобы Его мысли, полные веры и надежды, не боящиеся света, словно услада, дозволенная в теснейшем кругу самых доверенных людей, оставались лишь их достоянием. Ученики должны нести их всему миру. Однако нельзя расточать Благую весть пред свиньями и собаками, нельзя становиться назойливыми зазывалами, но и нельзя молчать вовсе, объясняя это тем, что вокруг одни лишь собаки и свиньи. Он говорит им: «Не бойтесь». У Бога никто не забыт – «и волосы на голове все сочтены». Первейшее, к чему здесь призывает Иисус, – быть истинными и с лицемерами, не стыдясь пред ними имени Иисуса. «Некто из народа», прервав Иисуса, просит усовестить его брата, который не желает разделить с ним отцовское наследство, а хочет все оставить себе. То, как Он отказывает ему, и последующие Его предостережения подобны ударам меча, разрубающего узел, который связывает нас с бренным, преходящим, суетным. Затем Он произносит слова, являющиеся, пожалуй, квинтэссенцией всей Его речи: «Не бойся, малое стадо! Ибо Отец ваш благоволил дать вам Царство» (Лк 12:32).
Чтобы до конца понять смысл этих слов, возможно, нам следует обратиться к Даниилу (Дан 7) – этому великому государственному мужу и святому пророку, в духе познавшему, как искажаются принципы управления человеческим обществом, ужесточаются, обесчеловечиваются, все более напоминая законы отношений в мире хищных животных. Последним в своих «ночных видениях» Даниил увидел даже не обычного зверя, а наполовину зверя, наполовину механическое устройство, наполовину плоть, наполовину железо; между десятью рогов у него вышел еще один небольшой рог, имеющий лишь много глаз человеческих, чтобы больше видеть, и огромный рот – карикатура на дух, «говорящая машина», упорно напоминающая мне нашу нынешнюю великую власть – прессу. Но вот открылось ему отрадное видение: «с облаками небесными шел как бы Сын человеческий» (7:13). Нечто человеческое явилось с небес. И все на Земле, родившись из Божественного, переменилось – власть получили «святые Всевышнего», и дал им ее Бог.
Вот кого, в моем понимании, Спаситель называет «малым стадом». Впрочем, вопрос, так ли это или нет, сути Его слов не меняет. «Победа за вами. Отец ваш решил вложить власть в ваши руки». Таков ход истории, ее развитие, постоянное, непрекращающееся после воскресения Иисуса и наиболее ощутимое после сошествия Духа Святого на апостолов.
«Не бойся!» – велит Он малому стаду. Не бойся, хотя ты малое и останешься без видимого пастыря, хотя все вокруг будет складываться так, будто хочет разоблачить твою веру, показать, что твои надежды ложны, посмеяться над ними, часто отвечая ненавистью и издевками на твою любовь. «Не бойся», – ибо такова воля вашего Отца, решившего дать вам власть, Царство. Но будьте готовыми в любой момент, как только Я постучусь к миру, тотчас Мне отворить! Каждый Его приход будет подготовлен самой историей, ее непрекращающимся развитием. Порой Господь будет стучаться, иначе говоря, являться, для того чтобы открыть миру Свою власть, завоевать для Своего Царства новую землю, то есть в каких-то случаях будет действовать Сам. И вы отворяйте Ему! Но однажды раздастся великий стук. Не сняты еще засовы, закрывающие от Него мир, и это многих устраивает. Нам часто милее обычный, лишь в каком-то смысле «христианский» порядок вещей, нежели слишком уж прямое действие Иисуса.
