Николаос Василиадис - ТАИНСТВО СМЕРТИ
Мертвое тело должно воскреснуть и потому, что человек представляет собой психосоматическое единство, в котором смертью временно разделяются тело и его душа. «Человек — это не только душа, но душа и тело». Значит, «если воскреснет только душа, то лишь половина человека воскреснет, а не весь человек» [[1002]]. Следовательно, человек и в загробной жизни должен продолжать жить как психосоматическое единство, вкушая райские блага или принимая наказание ада как целая личность, то есть душой и телом.
Что воскресение тел произойдет, поскольку этого требует Божия справедливость, открыто нам Святым Духом через Апостола Павла; он пишет, что всем нам должно явиться пред судилище Христово, чтобы каждому получить соответственно тому, что он делал, живя в теле, доброе или худое (2 Кор. 5, 10). Божественные отцы и церковные писатели, углубляясь в это апостольское слово, весьма успешно богословствуют.
{стр. 454}
Святой Иустин твердо настаивает на том, что воскреснет тело, потому что человек представляет собой единую психосоматическую сущность. Он пишет: «Ибо что есть человек, если не мыслящее живое существо, состоящее из души и тела? Не есть ли человек душа сама по себе? Нет, это только человеческая душа. Тогда, может быть, можно назвать человеком само по себе тело? Нет, оно называется только человеческим телом. Если же каждое по отдельности (душа и тело) не есть человек и человеком называется то, что состоит из двух частей, тогда Бог, призвавший в жизнь и воскресение человека, призвал не «часть» (только душу или только тело), но «целое», которое есть и душа и тело» [[1003]].
Божественный Кирилл Иерусалимский учит, что должно воскреснуть тело, ибо им мы все делали. «Мы злословим устами и молимся устами, блудим телом и соблюдаем непорочность телом, крадем рукой и рукой раздаем милости» и т. п. Итак, поскольку тело нам послужило во всем, то и в Будущей Жизни оно также «получит соответственно делам своим» [[1004]]. Святой Исидор Пелусиот замечает: «Если только душа боролась и достигла добродетели, тогда пусть будет увенчана только она; если же и тело принимало участие в подвигах добродетели, тогда «пусть она будет увенчана с ним вместе». Ибо это справедливо, благословенно и весьма естественно [[1005]]. Но и Григорий Богослов, говоря о воскресении тела и объединении его с душой, с которой вместе оно жило и «вместе мудрствовало» на земле, добавляет: «Таким образом тело «соунаследует» вместе с душой «нездешнюю славу». Ибо точно так же, как душа, единая с телом на земле, делила с ним трудности и невзгоды, подобным же образом и {стр. 455} теперь она передает ему то, что ей приятно, чем она наслаждается в Вечной Жизни. И святой позволил от крыться своему богатому внутреннему миру и поставил волнующие вопросы: «Почему же я «малодушествую о надеждах»? почему я думаю и веду себя так, как будто моя жизнь временна? Я жду гласа Архангелова, последней трубы, преобразования неба, […] обновления всего мира. И тогда я буду лицезреть своего любимого брата Кесария, так что он больше не будет умирать и мы не будем нести его в могилу, не будем его оплакивать, не будем о нем печалиться. Тогда я увижу его «светлым, славным, высоким». Таким, каким ты, самый близкий мне из моих братьев, много раз мне являлся во сне» [[1006]].
Святой Златоуст учит: надлежит, «чтобы существо тленное, участвовавшее в труде и смерти, приняло участие и в венцах» — получило воскресение. Ибо если бы не надлежало этому быть, тогда не надлежало бы и Богу дать человеку плоть, и Сыну Человеческому принять плоть [[1007]]. В другой своей беседе он, углубляясь в приведенное выше слово божественного Павла и связывая его с другим: «И если мы в этой только жизни надеемся на Христа, то мы несчастнее всех человеков» (1 Кор. 15, 19), — отмечает, что бессмертная душа ожидает воскресения тела, ибо без него она не может получить «неизреченные блага» Царства, как и не может быть наказанной без тела. Если тело не воскресает, тогда душа остается «неувенчанной, вне того небесного {стр. 456} блаженства». Если же это случится, тогда мы не получим там никакого воздаяния. А поскольку мы не получим никакой мзды там, значит, она дается в настоящей жизни. Но что в таком случае более жалко и несчастно, чем мы? [[1008]] И чтобы у верующих не осталось никакого сомнения в том, что воскресения мертвых требует Божия справедливость, он говорит: «Мы преподаем вам не наше собственное учение, но учение Святого Духа. Итак, что ты говоришь? Что тело не имеет части в небесных наградах? Но в труде и страданиях земной жизни оно участвовало, а теперь, когда настало время оплаты и воздаяния, не будет иметь части? И когда необходимо было бороться, оно приняло на себя большую часть труда и страдания, а теперь, когда пришло время венца и наград, одна лишь душа венчается?» [[1009]]
Это важное учение нашей Православной Церкви прекрасно обобщает преподобный Иоанн Дамаскин. Он пишет, что если бы душа боролась одна в подвигах добродетели, то одна и была бы увенчана. И если бы она одна скатилась в грех, то одна была бы и наказана. Но поскольку тело и душа составляют вместе целого человека и поскольку душа «ни добродетели, ни зла» не совершила отдельно от тела, то справедливо, что оба они вкусят награду [[1010]].
Мы должны радоваться, когда разрушается тело
Многие спрашивают: «Как возможно воскреснуть телу, ведь оно истлело?»
Прежде чем мы ответим на этот вопрос, необходимо сказать, что святые отцы считают тление тела великим благодеянием Божиим, а посему и поводом для радости.
{стр. 457}
Святитель Григорий Нисский характеризует истлевание тела как «преизбыток божественного благодеяния». Он подчеркивает, что это тление не причиняет никакого вреда «божественному образу» человека, потому что смертью хотя и «разлагается чувственное» (тело), но не «уничтожается» [[1011]]. «Земледелец радуется, — говорит божественный Златоуст, — когда видит, как семя истлевает в земле, куда он его посеял, но боится и дрожит, когда видит его неистлевшим, ибо знает, что разложение — это начало будущего плодоношения. Подобным образом радуемся и мы, когда посеян (погребен) человек». Божественный Апостол верно назвал погребение сеянием (1 Кор. 15, 42–44), ибо сеяние тела выше иного сеяния. Ведь сеяние семени сменяет «тление и смерть», тогда как погребение тела, если мы живем по Богу, сменяют «нетление, бессмертие и бесконечные блага» [[1012]].
В другом месте божественный Златоуст рассматривает тление тела как дело благого и премудрого Провидения Божия, почему мы и должны скорее радоваться, когда умерший «гниет» и становится прахом. Ведь когда кто–либо решает перестроить дом, который вот–вот рухнет, то прежде всего он выселяет жильцов, потом сносит дом и возводит новый и лучший. Выселение не огорчает жителей, поскольку дело не ограничивается сносом старого дома, но ожидается возведение нового, который они пусть пока еще не видят, но уже предвосхищают. Подобным образом действует и премудрый Бог. Для того, чтобы разрушить тленное жилище тела и возвести его лучшим, Он, прежде всего, вынимает из него душу, отделяя ее телесной смертью. Когда же воскреснет тело, тогда Он снова введет в него душу, и с большей славой! {стр. 458} Так давайте не будем обращать внимания на тление тела, но сосредоточимся лучше на будущей красоте и славе [[1013]].
Кроме того, как отмечает божественный Златоуст (и здесь он согласен со святителем Григорием Нисским), «существование тела» со смертью не прекращается. Святитель говорит следующее: «Точно так же, как когда мы видим статую, разрушающуюся в плавильной печи, то не думаем, что уничтожается металл, но что это происходит, чтобы добиться лучшего изготовления новой статуи, так же точно должно думать и о предстоящем тлении тела. Как расплавление в печи не есть уничтожение, но обновление статуи, так и смерть наших тел — это не «уничтожение», но «обновление», то есть восстановление, совершенствование. Итак, когда видишь гниение и разложение тела, то ожидай «переплавки», реконструкции. Проследи и далее этот пример. Мастер–литейщик бросает в печь бронзовую статую, чтобы вновь отлить тебе бронзовую. Но Бог разрушает в земле материальное и смертное тело, чтобы изготовить тебе статую золотую и бессмертную. Ибо земля, приняв тленное и смертное тело, вернет тебе тело нетленное и непорочное [[1014]] — славное и вечное».
Божественный Златоуст отвечает на недоумение тех, кто говорит: «Почему тело должно сгнить и разложиться, чтобы произошло его обновление? Это могло бы происходить без разрушения тел; пусть бы они оставались нетронутыми и так подвергались бы преобразованию», — следующим образом: «Если бы не истлевали тела, то, во–первых, овладела бы многими гордость — зло из всех зол самое большее. Если и ныне, когда тело подвержено тлению и преисполнено червей, многие хотели быть почитаемы за богов, то чего бы не было, когда бы тело {стр. 459} пребывало нетленным? Во–вторых, не стали бы верить, что тело взято из земли. Если и теперь, несмотря на то, что, самый конец ясно свидетельствует, некоторые сомневаются в этом, то чего бы не подумали, если бы не видели этого конца? В–третьих, тогда чрезмерно любили бы тела, и большая часть людей сделались бы еще более плотскими и грубыми… В–четвертых, не очень бы привержены были к будущему. В–пятых, те, которые утверждают, что мир вечен, еще более утвердились бы в этой мысли и не стали бы признавать Бога Творцом мира. В–шестых, не были бы уверены ни в достоинстве души, ни в том, как тесно связана душа с телом. В–седьмых, многие лишившиеся своих родственников, оставив города, стали бы жить в гробницах и, подобно безумным, непрестанно стали бы разговаривать со своими умершими. Если и ныне люди, поскольку самого тела удержать не в состоянии (да и невозможно, потому что оно против их воли тлеет и исчезает), рисуя портреты, прилепляются к доскам, то каких нелепостей не вымыслили бы тогда?.. Многие в честь любимых тел воздвигли бы храмы, а занимающиеся волхвованиями постарались бы уверить, что посредством их демоны дают ответы, тем более что и теперь имеющие дерзость заниматься вызыванием мертвых делают много нелепостей. Каких же бесчисленных видов идолопоклонства не произошло бы отсюда? Итак, Бог, отъемля все могущее служить поводом к таким нелепостям и научая нас отрешаться от всего земного, поражает тела тлением пред нашими глазами… Если бы тела не истлевали, то произошел бы великий беспорядок: никто бы из простолюдинов не стал пещись о душе своей, не стали бы принимать учения о бессмертии» [[1015]].
