А. Фомин - Доказательства существования Бога. Аргументы науки в пользу сотворения мира
И среди современных ученых немало верующих115. Они не только не видят противоречия между своей верой в Бога и научными изысканиями, но христианское мировоззрение оттачивает их научные исследования и оттачивается ими само. Вернер фон Браун (Wernher von Braun) был ведущим ракетостроителем программы «Фау-2» в Германии во время Второй Мировой войны. Впоследствии он был плотно вовлечен в американские космические испытания в 1960 гг. и позднее. Он писал:
«Мне настолько же трудно понять ученого, отвергающего присутствие высшего Разума, стоящего за вселенной, как и уразуметь богослова, отвергающего достижения науки. ...Через науку человек пытается покорить окружающие его силы природы; через религию он пытается контролировать силы природы внутри себя и найти моральную силу и духовное водительство, чтобы выполнить ту задачу, которую поставил перед ним Бог»116.
О своей вере, не стесняясь, высказывалось огромное количество американских астронавтов. На заявление советского космонавта о том, что он не видел Бога в космосе, Фрэнк Борман (Frank Borman) ответил весьма типично: «Я тоже Его не видел, но я видел следы Его присутствия». Вот что пишет другой астронавт Джек Лаусма (Jack Lousma): «Если я не могу поверить, что корабль, на котором я летаю, сам себя собрал, то как я могу поверить, что вселенная появилась сама по себе? Я убежден, что только разумный Бог мог сотворить подобную вселенную». О своей вере в Христа заявляли и другие известные американские астронавты: Джон Гленн, Чарльз Дюк, Джеймс Ирвин.
О том, что наука подтверждает теизм, много писал американский астроном Роберт Джастроу, основатель и директор Института Космических Исследований при Центре Космических полетов. О науке и богословии писал и бывший профессор математической физики, принявший кафедру сэра Исаака Ньютона в Кембриджском университете, Джон Полкинхорн. В своей книге «Один мир: Взаимодействие науки и богословия» он отмечает следующее:
«Обнаруживаемый наукой разумный порядок настолько красив и разителен, что совершенно естественно рождается вопрос — а почему это так? Объяснение можно найти только в причине, достаточно разумной самой по себе. Это задано Разумом Творца. ... Мы также знаем, что мир наделен красотой, моральным долженствованием, и религиозным опытом, что тоже восходит к Творцу, Его радости, Его воле и Его присутствию» (Polkinghorne, р.79).
В опубликованной недавно книге под названием «Космос, биос, теос: Размышления ученых о науке, Боге и происхождении вселенной, жизни и человека» 60 ведущих ученых, включая 24 лауреатов Нобелевской премии, отвечают на вопросы о науке и Боге. Профессор физики Стэнфордского Университета, лауреат Нобелевской премии 1981 года за вклад в развитие лазерной спектроскопии, Артур Л. Шолоу (Arthur L. Schawlow ) говорит:
«Мне кажется, когда человек внезапно предстает перед какими-то чудесами жизни и вселенной, он должен задаться вопросом «Почему?», а не ограничиваться вопросом «Как?» Единственные возможные ответы будут из области религии. ...Я вижу потребность в Боге как во вселенной, так и в своей собственной жизни.
Химик Генри Шефер (Henry «Fritz» Schaefer) является директором Центра Вычислительной квантовой химии при Университете штата Джорджия. Пять раз он выдвигался на получение Нобелевской премии и недавно был признан третьим наиболее цитируемым химиком в мире. В опубликованной в «US News & World Report» статье о креационизме процитированы следующие его слова:
«Смысл и радость моей науки приходят ко мне в те редкие моменты, когда я открываю что-то новое и говорю себе: «Так вот как Бог это сотворил!» Цель моя — лишь понять маленький уголок Божьего замысла».
После «взвешивания» космологического аргумента в пользу существования Бога, Шефер пришел к выводу, что у вселенной должен существовать Творец; Он должен обладать колоссальной силой и мудростью; и Он, должно быть, справедлив и преисполнен любовью.
Абсолютно ясно, что христианство сыграло значительную роль в развитии науки в Западной Европе, и что многие основатели науки были преданными христианами. И, как известно, новейшие открытия в науке в конце XX века побуждают секуляристов и даже атеистов научного сообщества пересмотреть, действительно ли атеистическое мировоззрение отвечает реальности.
Я хотел бы также привести в заключение слова богослова и ученого Тэда Петерса:
«Революционные открытия, сделанные в обеих областях, отвергают модель «вражды» между наукой и богословием, сложившуюся в XIX веке. И ученые, и богословы вместе вовлечены в общий поиск одинакового понимания. ...Они ищут не просто сближения двух областей исследования. Скорее, ученые и богословы стремятся к приумножению познания, к фактическому продвижению человеческого понимания реальности»117.
Христианское мировоззрение дало жизнь современной науке, которая в свою очередь, смогла поставить природу на служение благу человечества. Ведь христианство понимало, что природа — хорошо организованное Божье творение, предназначенное не для злоупотребления ею, а для уважительного использования для блага человека, которого Бог создал по Своему образу.
Влияние христианства на мир видно в области образования, экономики, науки, изобразительного искусства, музыки, гражданских и человеческих прав, а также в делах милосердия. Некоторые из докладов нашего симпозиума рассмотрят другие положительные примеры; некоторые проведут критический обзор того, что не получилось и того, что получилось; в некоторых докладах предлагается анализ того, почему христианству временами не удавалось нести евангельское учение, и каким образом христиане могут остаться верными своему Господу на заре XXI века.
Давайте еще раз вернемся к словам Эмиля Брюнера: «Один из фактов, которые мы уже осознали, ...что в наши дни существование этой цивилизации поставлено на карту и ее выживание стоит под вопросом». К этим словам Брюнер добавил еще следующее предупреждение:
«Началась новая эпоха, в которой на смену ученому художнику, пророку и святому пришли солдат, инженер и человек с политической властью; эпоха, более не способная произвести настоящую культуру, но лишь поверхностную техническую цивилизацию.
Мы, дети эпохи модернизма и постмодернизма, жаждем технических разрешений наших проблем, в то время как корнем большей части наших самых серьезных проблем, если не всех, является бунт человека против Бога. Это — проблемы взаимоотношений, проблемы моральные. До тех пор пока мы не посмотрим правде в глаза, не возьмем ответственность за свои поступки и не пересмотрим обязательства, вытекающие из нашей веры, мы так и будем продолжать наклеивать пластырь на язвы, которые нуждаются в более радикальном лечении — а именно в изменении сердец и умов, готовности служить своему Создателю и следовать воле Его, открытой нам в Библии. Нам нужно изменение жизни, а не усовершенствованные законы, процветающая экономика или другие обстоятельства».
Очень мудро высказался Оливер Венделл Холмс:
«То, что позади нас и то, что впереди нас, так ничтожно мало по сравнению с тем, что внутри нас».
Христиане убеждены: наследие христианства ясно показывает, что как мировоззрение и путь жизни, оно предлагает человечеству гораздо больше, чем другие альтернативы, и события XX века продолжают демонстрировать, что мир может стать гораздо лучше, если будет руководствоваться ценностями и моралью библейского христианства.
(Джордж П. Керилей, доктор теологии, г. Атланта, США, «Христианское наследие» (Вступительное слово к симпозиуму «2000 лет христианства и его влияние в медицине, науке и обществе») Перевод с английского И. Чистяковой, отредактировано Е. Новицким (ХНАЦ) www.creation.crimea.com)
НАУЧНОЕ И РЕЛИГИОЗНОЕ ПОЗНАНИЕ КАК ПОСТИЖЕНИЕ ИСТИНЫ
Наука изучает окружающий нас эмпирический мир, религия же (в самом общем смысле слова) стремится постичь мир иной — надэмпирический... Они имеют дело с разработкой и систематизацией различных сфер опыта, которые не только не противоречат друг другу, но, напротив того, взаимодополнительны. Поэтому истины науки в принципе не могут противоречить истинам религии, находящим своё выражение в различных богословских доктринах. (Дальше под «религией» понимается христианство, поскольку, я убеждён, что христианство — это единственная религия в подлинном смысле слова «религия».) Научные концепции, с одной стороны, и богословские доктрины, с другой, разрабатываются в рамках различных парадигм. Слово «парадигма», как известно, было популяризировано и стало одним из ключевых терминов современных исследований в истории и методологии научного исследования благодаря работам Т. Куна, в рамках которых оно имеет около 22 смыслов, основными из которых являются: 1) теория, господствующая в некоторой области знания; 2) набор предписаний, в соответствии с которыми должно проводиться исследование в той или иной области знания; 3) общепринятые конкретные образцы и стандарты решения научных проблем. Известно, впрочем, что в прошлые времена между христианством и наукой иногда возникали недоразумения и конфликты. Например, в 17 веке учение о движении Земли вокруг Солнца было осуждено католическим трибуналом. О подобных конфликтах очень любят вспоминать атеисты. Они делают из наличия подобных конфликтов вывод о принципиальной несовместимости христианского и научного мировоззрений. Этот вывод совершенно неверен. Но почему всё же подобные конфликты были возможны? Потому, в частности, что далеко не всегда сами христиане умели проводить чёткую грань между вечным в христианской доктрине и временным, преходящим в ней — между сущностью христианства и предрассудками христиан определённого времени. К подобным предрассудкам христиан раннего средневековья относится (кроме уже указанного предрассудка относительно вращения Солнца вокруг Земли) и, например, мнение, согласно которому рай в прямом смысле слова находится на небе, а ад — под землёй; вулканы же, согласно этому мнению, — отверстия, соединяющие поверхность Земли с адом.
