Алексей Лебедев - Церковно-исторические повествования
______________________
* Феодорит. Церков. история. Кн. 1, гл. 18.
______________________
Не все время молодости провел Константин под кровом отеческого дома. Часть своей молодости он провел при дворе Диоклетиана в Никомидии. Он оставался здесь в качестве заложника: он был взят Диоклетианом, старшим императором, от Констанция в знак ручательства в верности и преданности этого последнего первому. По-видимому, пребывание Константина при дворе жестокого гонителя христиан не могло быть благоприятным для христианского развития Константина, но в действительности с христианами и их достоинствами он нигде более не мог ознакомиться в такой мере, как именно на Востоке, при императорском дворе и в такую эпоху, какой было гонение Диоклетиана. Сам Константин впоследствии прямо признавал, что пребывание при дворе Диоклетиана было делом не последним в его обращении к христианству. В самом деле, при дворе Диоклетиана он мог познакомиться с лучшими людьми из христианского общества, которых было немало на службе у Диоклетиана, и, ознакомившись, мог оценить их ревность, честность, преданность, верность и достоинства их жизни. В штате диоклетиановского двора мы встречаем христиан на высоких должностях. Так, Лукиан имел должность камергера*; Горгоний и Дорофей принадлежали к лицам, приближенным к императору**; несколько христианских юношей были при дворе в качестве императорских пажей***. По свидетельству Евсевия, христиане также занимали видные места в административных сферах тогдашней Империи****. Так было, конечно, до времени гонения христиан. Жизнь и столкновения Константина при дворе Диоклетиана с достойнейшими из христиан, которым не могли отказывать в уважении даже такие враги христианства, как Диоклетиан, должны были показать Константину, что за люди были христиане, как много хорошего вносило христианство в жизнь граждан. Здесь, на Востоке, Константин мог прийти к представлению о силе и распространенности христианства; он мог видеть здесь "многолюдные собрания во всяком городе и стечения христиан в молитвенных домах, обширные церкви"*****. Но вот кончились времена мира для христиан. Диоклетиан из благосклонного к христианам делается жестоким гонителем на них (303-305 гг.). Кровь ни в чем не повинных христиан льется ручьями; самые приближенные к Диоклетиану лица из христиан беспощадно наказываются и убиваются. Нельзя было смотреть на это зрелище без глубокого сожаления к невинным страдальцам. Вот что, например, происходило в самой Никомидии, на глазах у Константина. Те, кто еще вчера окружали царский трон, ныне влекутся на казнь, и они первыми из всех******. Священники, служители престола без всяких допросов предавались в руки палачей. Лица нечиновные всякого возраста и пола ввергались в огонь, и так как их было слишком много, то их сжигали массами, других кидали в море, привязав камень на шею. Гонение никого не щадило. С каждым днем выдумывались новые и новые казни для христиан. Гонение было так распространено, что один писатель-современник замечает: "Если бы у меня была сотня уст и железный язык, то и тогда не мог бы исчислить всех мучений, какие терпели верующие"*******. Силе и свирепости гонения соответствовала ревность христиан к вере. В сознании своей невинности "целыми тысячами" шли они на смерть********. Мог ли Константин, смотря на беспричинную свирепость гонителей христиан, на тысячи жертв варварской политики императора, на твердость и мужество христиан, через что они громогласнее всяких слов говорили, что вера их есть святая истина, мог ли Константин, смотря на все это, не понимать, что христиане и христианство, это - великая сила, пришедшая в мир, которая требовала глубокого уважения к себе? Если же при этом взять во внимание, что Константин, видя гонение Диоклетиана и сопровождавшие его волнения и беспорядки, не мог не отдавать предпочтения образу деятельности отца своего Констанция, который неизменно благоволил к христианам и в этом находил залог общественного спокойствия, то сердце Константина, однажды и навсегда, должно было отречься от всякой ненависти к христианам, ради блага Империи. Какие уроки Константин вынес из обстоятельств своего пребывания "при дворе тирана", об этом впоследствии он сам заявлял при различных случаях.
______________________
* Neander. Allgemeine Geschichte d. Christ. Kirche. Bd. I. S. 76 (Ausg. 1856 г.). ** Евсевий. Церков. история. Кн. 8, гл. 1. *** Там же. Кн. 8, гл. 6. **** Там же. Кн. 8, гл. 1. ***** Евсевий. Церков. история. Кн. 8, гл. 1. ****** Евсевий. Жизнь Константина. Кн. 1, гл. 15. ******* Лактанций. Указ. соч., гл. 15-16. ******** Евсевий. Церков. история. Кн. 8, гл. 4.
______________________
Это пребывание навсегда поселило в нем отвращение к казням христиан. "Я отчуждался от бывших доныне правителей, потому что видел дикость их нравов"*. Он пришел к мысли, что гнать христиан есть дело бессмысленное, ни к чему, кроме вреда, не ведущее. Впоследствии Константин изумленно восклицает: "Какая ему (Диоклетиану) была польза вступать в войну с нашим Богом", т.е. христианским?** После этого нисколько не удивительно, что Константин, сделавшись императором крайнего Запада, после смерти Констанция, в 306 году, под живым впечатлением только что виденного им гонения, счел первым делом объявить в своих областях свободу христианского исповедания***.
______________________
* Евсевий. Жизнь Константина. Кн. 2, гл. 49. ** Слово Константина к обществу святых, гл. 25 (Сочинения Евсевия в русском переводе. Т. II). *** Лактанций. Указ. соч., гл. 24.
______________________
Условия жизни императора Константина, рассказанные нами выше, имели в общем то благодетельное следствие, что воспитали в нем благорасположенность к христианству, побудили его навсегда отказаться от преследований христиан и ценить их как усердных подданных. Этим определялась для Константина политика мира в отношении к христианам. Тем не менее и сделавшись императором крайнего Запада, вместо отца своего Констанция, Константин еще не был христианином и не пришел к мысли, что ему нужно сделаться христианином. В душе его еще происходила борьба идей старых, языческих, с новыми - христианскими. И неизвестно, долго ли бы душа его осталась в колеблющемся, нерешительном положении, если бы грозные и трудные обстоятельства не склонили его искать помощи у Бога христианского, а этот Бог дивным образом утвердил его в этом решении. В 312 году Константин решился предпринять военный поход против римского императора Максенция. Целью этого похода частью были виды филантропические: Константин хотел похитить Рим из рук тирана. Поход представлял трудности неодолимые: самому популярному полководцу, любимому войсками, нелегко было заставить римскую армию войти с мечом в сердце Италии, внести войну на священную для язычников почву Рима, сделать нападение на Капитолий. Подобное предприятие производило в римских войсках глубокий ропот неудовольствия. Случалось, что армии рассеивались под тем предлогом, что они не могут сражаться против Рима. Константин не мог освободиться от чувства невольного страха, предпринимая поход на Италию. Притом же Константин никогда не был и не видел Рима, который поэтому ему казался каким-то грозным исполином. Наконец, Константину было известно, что войско, которым располагал его противник Максенций, было многочисленнее его войска. Поход на Италию представлялся делом очень смелым и рискованным. Надеяться на одни человеческие силы и средства было недостаточно. В Константине появилось искреннее желание искания помощи сверхъестественной. Вот как Евсевий описывает состояние духа Константина ввиду грозных обстоятельств, в каких находился он теперь. Константин "стал думать, какого Бога призвать бы к себе на помощь. При решении этого вопроса ему пришло на мысль, что немалое число прежних державных лиц, возложив свою надежду на многих богов и служа им жертвами и дарами, были вводимы в обман льстивыми оракулами, обольщались благоприятными предсказаниями и оканчивали свое дело неблагоприятно. Константин основательно рассуждал, что полагавшиеся на многих богов подвергались и многим бедствиям". В этих размышлениях Константина уже высказалось полное неверие в языческих богов; сердце его далеко отстояло от них. Язычество представлялось ему ложью, сплетением обманов. Тогда его мысли переносились к политическим переворотам, которых он был свидетелем; ему живо представлялось, что в самое короткое время погибли уже трое из лиц, разделявших вместе с ним верховную власть в Империи. Все они имели постыдный конец. После этих размышлений, по словам Евсевия, Константин решил, что не следует "попусту держаться богов несуществующих, и после стольких доказательств оставаться в заблуждении"*. Мысль Константина искала в небесах истинного Бога, верного Помощника в бранях. Константину тем необходимее было противопоставить силе Максенция какую-либо новую силу, что этот последний употребил все меры, чтобы заручиться покровительством языческих богов; он советовался с Сивиллиными книгами, гадал по внутренностям беременных женщин, приносил в жертву львов: "этими способами он надеялся на одержание победы"**. Чем более Максенций обставлял себя религиозными церемониями, тем более и Константин, со своей стороны, потеряв веру в силу языческих богов, однако, религиозным упованиям своего врага должен был противопоставить подобные же упования. Но мысленный взор Константина, отвращаясь от веры в язычество и не имея веры в христианского Бога, тщетно блуждал по сторонам. Единственно, на чем мог Константин остановиться мыслью, это был Бог его отца Констанция, единый и верховный Владыка всего.
