Сергей Масленников - Гордость. Избранные места из творений святых отцов
Всякому необходимо сознать, что он ничто
3. Итак, необходимо учить и научить человека самопознанию, чтоб он знал себя и таким образом смиренномудрствовал. Смиренномудрие есть главным образом разумность. Как гордый неразумен и безсмыслен, так, напротив, смиренный разумен и смыслен. Поелику, таким образом, безумие и слепота гордыни так близки к людям и так сильны в них, то Всеблагий Бог определил, чтоб вместе с радостным находили на нас и прискорбности, чтоб чрез то научились мы смиренствовать, а не гордиться. Можешь удостовериться в этом от пакостника плоти, пособника сатанина, томившего апостола Павла, который чудеса творил и такою презельною (изобильною) украшался славою Божиею. Почему нам надлежит благодарить Бога более за скорби, чем за утешение, и радоваться прискорбному, как радуемся обвеселяющему. Итак, всякому человеку необходимо знать себя самого, что он – ничто. Того, кто не знает себя самого, что он ничто, не может спасти Сам всемогущий Бог при всем том, что желает спасти его. И если бы кто принес Богу в дар весь мир (что, конечно, невозможно), а не думал о себе, что есть ничто, не может спастися никоим образом.
Главная черта христианина есть смирение
4. Итак, не требуется, чтоб человек взамен за душу свою дал что-либо другое, кроме познания себя, что он ничто. Только при этом способен он будет принесть Богу сердце сокрушенное и смиренное – единственную жертву, которую всякому благочестивому человеку пристойно приносить Богу. Этой одной жертвы Бог не уничижит, зная, что человек ничего не имеет собственного, что бы мог принесть Ему, как говорит и святой Давид: аще бы восхотел еси жертвы, дал быхубо: всесожжения не благоволиши. Жертва Богу дух сокрушен: сердце сокрушенно и смиренно Бог не уничижит (Пс. 50, 18–19). Этою жертвою спасались, спасаются и будут спасаться все цари, вельможи, благородные, низкородные, мудрые, неученые, богатые, бедные, нищие, воры, обидчики, лихоимцы, развратники, убийцы и всякий род грешников. Глубина смирения – сей спасительной жертвы – должна быть измеряема мерою грехов, то есть по мере грехов, какие наделал человек, да будет у него и смирение с сокрушением. Но и самые праведники, и преподобные, и чистые сердцем, и все спасенные спасаются не иным чем, как этою жертвою. И милостыня, и вера, и удаление от мира, и самый великий подвиг мученичества, и всякие другие жертвы возжигаются от воспламенения сей жертвы, то есть сокрушения сердечного. Это такая жертва, для которой нет греха, побеждающего человеколюбие Божие. Для сей единой жертвы (чтоб была и сохранялась) бывают болезни, скорби, тесноты, самое падение, страсти душевные и сопутствующие им страсти телесные – все для того, чтоб всяким богобоязненным приносима была Богу сия жертва. Кто стяжет сию жертву сокрушения со смирением, тому некуда пасть, потому что он имеет себя ниже всех. И Бог сошел на землю и смирил Себя даже до смерти не для чего другого, как для того, чтоб в верующих в Него созидать сердце сокрушенное и смиренное.
Есть две жертвы, благоприятные Богу, без коих нет спасения
5. Две есть жертвы, которые приемлет Бог и Отец Господа нашего Иисуса Христа и за которые милует и всякого человека в отдельности, и весь мир в совокупности, – из коих одна есть Сам Господь наш Иисус Христос, Сын Божий и Бог воплотившийся, а другая – сокрушенное и смиренное сердце каждого верующего в Него. Итак, пусть кто заберет все свое имущество и раздаст бедным, пусть постится, совершает бдения, спит на голой земле, творит молитвы день и ночь, а не взыщет от Бога стяжать себе сердце сокрушенное и смиренное (ибо всяк дар совершен, свыше есть, сходяй от Отца светов — Иак. 1, 17), никакой не получит такой пользы от трудов своих. Почему надлежит взыскать ту единую стезю, на которой стяжевается сердце сокрушенное и смиренное, ибо кто стяжет такое сердце, тот будет шествовать по земле, как бы шествовал горе – в Царствии Небесном. И в последний час смерти сокрушенные и смиренные сердцем получают удостоверение, что помилованы милостивым Богом, отходят, радуясь и веселясь. Так велик сей ни с чем не сравнимый дар Божий. Он есть основание восхождения по лествице добродетелей и нисхождения дара чудотворений и знамений, есть воскресение душ, бывающее еще в настоящей жизни, прежде общего воскресения тел, есть избавление, для которого Бог и Отец дал Сына Своего, чтобы всякий верующий не погиб, а имел Жизнь Вечную и, имея сию Вечную жизнь, знал Единого Истинного Бога и Его же послал Он, Иисуса Христа (см.: Ин. 17, 3).
Какой признак того, что приближается кто к Богу?
6. Истинное боговедение с богобоязненностию рождают смиренномудрый нрав, а смиренномудрие порождает нрав кроткий; кротость же и смирение, в нрав обратившиеся, приближают к Богу. Эти две добродетели слияны одна с другою и показывают человека богобоязненного, и по мере смирения и кротости, в какой имеет их богобоязненный человек, явно бывает, сколько близок он к Богу, как, напротив, гордость и гневливость показывают, как далек человек от Бога. Посему Господь наш Иисус Христос, Всевышний Бог, смирил Себя даже до крестной смерти, чтоб от Него заимствовали смирение все верующие в Него и крестящиеся, вкушающие Тело Его и пиющие Кровь Его, каковыми Таинствами подается им безсмертие и Жизнь Вечная. Ибо таинственное общение с Господом нашим Иисусом Христом, Богом Всевышним, приносит три действенных плода: жизнь, безсмертие и смиренномудрие. Жизнь и безсмертие действуются чрез смирение, и опять, вследствие жизни и безсмертия действуется смирение. Смирение требуется и прежде жизни и безсмертия, и после и есть, таким образом, и первое, и третье: первое, потому что есть причина прочих двух, то есть жизни и безсмертия; третье, как их объемлющее и удерживающее. Итак, который христианин не стяжал себе смирения Христова, так, чтоб оно составляло естественное как бы его свойство, ничего уже не получит от Христа, и Христос ничто-же пользует ему. Таковый не знает ни Бога, ни себя самого, ибо если бы знал, что без Христа невозможно сделать ничего истинно доброго и спасительного, то, конечно, смирился бы и, как в царское одеяние, облекся бы в смирение Христово, посредством коего христиане делаются царями, царствуют и господствуют над страстями и демонами силою Его. По мере истинного и совершенного смирения бывает и мера спасения. Родитель же и отец смиренномудрия есть ум, просвещаемый благодатию Христовою и помощию сего Божественного света ясно видящий немощь свою, как, напротив, отец высокомудрия и гордости есть ум, покрытый мраком неведения, от какового мрака, о, когда бы избавиться и нам всем и, просветясь светом Божественным, прийти в смиренномудрие благодатию и человеколюбием Господа нашего Иисуса Христа, Коему слава и держава со безначальным Его Отцем и Животворящим Духом в бесконечные веки. Аминь.
Слово сорок четвертое[6]
Диавол пятью кознями воюет против людей
1. Диавол, как дух невещественный, со времени Адамова преступления заповеди Божией возымел некую власть и дерзость действовать на естество человеческое и сделался очень опытным в воевании против людей, ибо люди, им боримые, умирая, преходят род за родом, а он все живет и живет один и тот же вот уже шесть тысяч шестьсот и более лет, и навык. Он всегда есть скрытный враг людей, всегда злокознствует и брани воздвигает против них, и особенно против тех из них, которые теперь рождаются, потому что теперешние не только не имеют никакой опытности в борьбе с диаволом, но совсем и понятия не имеют о брани диавольской и об искусности в ней диавола. Почему и когда явно он биет их, они того не видят, и когда скрытно их устреляет, не чувствуют; он является ангелом света, а покрывает их тьмою. Так сделался он, как я сказал, очень искусным в борьбе с человеком. Конец же и цель, для которой ведет он сию брань с человеком, велика и страшна. Вначале, отделив и отдалив род человеческий от Бога, он теперь всячески напрягается и хлопочет о том, чтоб не допустить его опять возвратиться к Богу, но всегда удерживать в отдалении от Него. И, если случится кому воззвану быть Иисусом Христом и возвратиться к Богу, он, искусный и многоопытный в делании зла, всячески старается опять отдалить его от Бога. По этой-то причине диавол сделался многоискусен в воевании с людьми и воюет с ними пятью кознями: еллинством, иудейством, ересями, противоправославным образом жизни и (неразумными) подвигами добрых деланий. Еллинством прельщает людей, любящих так называемую внешнюю мудрость; иудейством прельщает евреев, убеждая их думать, будто они добре веруют, так как чтут единого Бога, чем прельщает он также и агарян; ересями прельщает суемудрых богочтецов, удаляя их от Православия; православных удаляет от Бога худыми делами и жизнию, противною Православию, именно: сребролюбием, сластолюбием, славолюбием; опять и подвигами добрых дел и самоохотными лишениями самоумерщвления ввергает он подвижников в гордость, которая есть корень всякого зла, равно как в пристрастие к славе и чести людской. Этою прелестию гордыни, которая есть всех добродетелей истребительница, превращает он и в пропасть низвергает души бедных подвижников, живущих в преподобии и правде, и некоторых из них уговаривает показывать ревность Божию не по разуму и строгость жизни нерассудительную. Чрез это он делает их тиранами самих себя, и они мучат себя всякими лишениями и злостраданиями, да славимы будут от человек – что достойно крайних слез, потому что они лишаются за то и настоящих, и будущих благ. Пагубность, которой подвергаются все другие люди, о коих мы сказали, ничто в сравнении с потерями, какие несут сии люди. Вот как велика и несравненна наша бедственность! Почему надлежит нам всячески изыскивать, каким бы способом могли мы избежать наветов диавола. Но никаким способом не можем мы избавиться от него, кроме как если прибегнем к Богочеловеку Иисусу Христу со всем смирением души и крайним сокрушением сердца. Тогда Христос Сам будет воевать за нас чрез нас, и мы успокоимся, ибо противостояние и преодолевание этого врага нашего никаким другим способом не бывает, как только единым Христом Господом.
