Владимир Лосского - Толкование на символ веры
Церковь Соборна (кафолична). Если в греческом светском языке термин «соборный» (кафолический) означает только лишь «всеобщий», то в языке Церкви он приобретает особый оттенок: соборность (кафоличность) – это свойство, которым обладала Церковь еще тогда, когда состояла из горсточки палестинских учеников, и чем в равной мере обладает и в наши дни, когда она распространилась по пяти континентам. Благовестие спасения, принесенное Иисусом Христом,– это благовестие для всего человечества (Мф. 28, 19-20); во Христе упразднены все расовые и культурные различия, как пишет святой апостол Павел: «Здесь нет различия между иудеем и эллином, потому что один Господь у всех, богатый для всех призывающих Его» (Рим. 10, 12). Эта всеобщность Церкви есть некая полнота, в которой, по христианскому православному учению, каждая личность может «процвести», потому что противопоставленность части и целого преодолена в Церкви, чья жизнь есть отражение жизни Бога Триединого. Соборность есть также отказ от сектантского партикуляризма, и именно этот аспект прежде всего подчеркнут в древних святоотеческих текстах, где мы и находим термин «соборный» (кафоличный). Так, в надписи на Послании «Мученичество святого Поликарпа» (II в.) мы читаем формулу: «Церковь Божия, пребывающая в Смирне, Церкви Божией, пребывающей в Филомелноне и всем общинам мира, принадлежащим Святой Соборной Церкви...» В середине II века на вопрос судьи мученик Пионий ответил, что он христианин; но так как этот ответ был признан недостаточным, его спросили, к какой он принадлежит Церкви, он ответил: «к Церкви Соборной» (кафолической). Термин «соборный» здесь обозначает истинную Церковь, основанную Христом. Именно значение неизменно находим мы в документах Соборов и, в частности, в догматическом постановлении отцов Первого Вселенского Собора (325).
Церковь Апостольская. Она Апостольская потому, что основана была апостолами и потому, что она верно хранит переданное апостолами благовестие Спасителя. В этом смысле «апостоличность» – синоним «подлинности», и поэтому «апостоличность», в полном смысле этого слова, может относиться только к «Unam Sanctam» (Единой Святой), то есть к Церкви Православной. Не-прерывность апостольского преемства – условие необходимое, но отнюдь не достаточное. Законными преемниками апостолов являются епископы, которые верно хранят апостольское учение; им принадлежит право возвещать слово истины и толковать Предание; им – каждому в отдельности и всем сообща – принадлежит учи-тельная власть (Potestas docendi). Епископы (преемники апостолов) и их представители (священники) прино-сят от имени Церкви бескровную жертву, потому что к ним относятся слова Спасителя: «Сие творите в Мое воспоминание». Они обладают властью вязать и решить, и на них лежит обязанность пасти порученное им Богом духовное стадо. Православная Церковь никогда не сомневалась в том, что епископство принадлежит не к Ьепе esse (благоденствию) или plene esse (численности) Церк-ви, но к самой ее природе. Поэтому святой Игнатий даже пишет, что надо «на епископа смотреть как на самого Спасителя» (Послание св. Игнатия к Ефесянам 5, 1). Это, однако, не означает, будто епископ самовластен; напротив, он должен быть связан с Преданием Церкви и быть в очевидном общении со всем епископатом православным, которому принадлежит полнота власти, в соответствии с вселенским устроением Церкви, унаследованным от общины апостолов. С другой стороны, если в силу учительной харизмы, вытекающей из апостольской преемственности, законные епископы обладают исключительным правом официально толковать преподаваемое Церковью вероисповедание (а поэтому и исключительной властью отлучать от Церкви еретиков), то всему народу христианскому надлежит защищать веру от всевозможных искажений. Именно в единстве пастырей и всего христианского народа, верных благовестию Спасителя и вере апостольской, проявляет себя соборное единство Святой Церкви.
10-й член.Исповедую одно крещение во оставление грехов.
Этот член Символа веры напоминает нам о том, что исповедание веры начинается с крещения. Провозглашать, что оставление грехов возможно лишь в крещении, – значит признавать, что соединение со Христом в Церкви есть единственно верный путь спасения. В древние времена таинство крещения обычно совершалось над взрослыми, которых до этого посвящали в христианское учение. Испрашивая крещение, неофиты сознавали, что это означает разрыв с прежней жизнью. Теперь, исключая те страны, где Церковь находится на миссионерском положении, крещение совершается иначе: к таинству допускаются дети младенческого возраста, чтобы они могли соучаствовать в жизни христианской, по словам Спасителя: «Пустите детей приходить ко Мне» (Лк. 18, 16). В обоих случаях чтение этого члена Символа веры есть возобновление обетов, данных во время крещения либо непосредственно, либо посредством крестного отца или крестной матери. За литургией Символ веры поется или читается перед началом ана-форы; именно в этот момент он своевременно напоминает собранию верующих об обетах крещения и звучит как отголосок предостерегающих слов апостола Павла: «Да испытывает же себя человек, и таким образом пусть ест от хлеба сего и пьет из чаши сей» (1 Кор. 11, 28).
Член Символа веры, относящийся к крещению, следует сразу же за членом, говорящим о Церкви, и этот порядок логичен, ибо нет другого способа войти в основанную Христом церковную общину, как только через принятие крещения. Итак, это таинство есть начало всей христианской жизни, в нем человек рождается духовно и, как мы уже упоминали, с самого начала предполагает разрыв со всем, что не принадлежит Царству Божию. Здесь компромисса быть не может: «Никто не может служить двум господам: ибо или одного будет ненавидеть, а другого любить – или одному станет усердствовать, а о другом не радеть» (Мф. 6, 24; Лк. 16, 13). Апостол Павел пишет римлянам: «Неужели не знаете, что все мы, крестившиеся во Христа Иисуса, в смерть Его крестились? Итак мы погреблись с Ним крещением в смерть, дабы, как Христос воскрес из мертвых славою Отца, так и нам ходить в об-новленной жизни... Если же мы умерли со Христом, то веруем, что и жить будем с Ним, зная, что Христос, воскреснув из мертвых, уже не умирает; смерть уже не имеет над Ним власти. Ибо, что Он умер, то умер однажды для греха, а что живет, то живет для Бога. Так и вы почитайте себя мертвыми для греха, живыми же для Бога во Христе Иисусе, Господе нашем» (Рим. 6, 3-4; 8-11).
В обряде крещения отчетливо выделяются два момента: момент разрыва – «Отрицаешися ли сатаны и всех дел его, и всего служения его, и всея гордыни его?», и момент связи – «Сочетаваеши ли ся Христу?». В христианской древности каждая часть обряда креще-ния изобиловала символами. Но некоторые аспекты этой символики выходят далеко за рамки простой аллегории. Церковь тщательно их хранит, хотя сейчас они не для всех вполне понятны. Отцы же в своих крестинных поучениях настаивали на совлечении ветхого человека, так же, как и на облачении в белую ризу, говорящую о чистоте, обретенной через принятие таинства.
Известно, что в Православной Церкви, за исключением некоторых случаев, крещение всегда совершается через погружение. В этом раскрывается все значение этого таинства. Мы читаем в «Постановлениях Апостольских» следующую молитву на освящение воды в купели: «Освяти воду сию, дабы крещаемые распинались со Христом, умерли с Ним, погребались с Ним, и воскресли с Ним в усыновление».
Раскрывая значение троекратного погружения – «образа пасхального тридневия» – святой Кирилл Иерусалимский (IV в.) пишет следующие дивные строки: «Как удивительно и странно! Мы действительно не умерли, и действительно не погребены, и действительно после того, как были распяты, не воскресли. Но подражание совершается по образу, спасение же – действительно. Христос был действительно распят, и действительно положен во гроб, и действительно воскрес, И все это было соделано по любви к нам, чтобы, подражанием участвуя в Его страданиях, мы обрели бы действительное спасение». Теперь понятно, что не только по привязанности к прошлому Православная Церковь остается верной древнему способу преподавать таинство крещения. Она делает это в силу священной значительности обряда. Несомненно, отказ от крещения через погружение влечет за собой исчезновение символичности, присущей этому таинству. В Православной Церкви за таинством крещения всегда следует таинство миропомазания – то, что на Западе называется конфирмацией. Действительно, если крещение знаменует рождение к духовной жизни, то миропомазание подтверждает харизматическое включение в христианское собрание благодатью Духа Святого. Обычно христианское посвящение завершается участием в таинстве Причащения. Для неофита (новообращенного) – это полное соединение с Господом и обещание новому христианину, что он станет участником грядущего пира Царствия. Тогда и завершается процесс «привитого» крещением и миропомазанием преображения. Таким образом, христианское посвящение соединяет три таинства – крещение, миропомазание, Евхаристию, и, как мы уже видели, связь эта отнюдь не случайна. Это не практичное соединение трех служб, но полный глубокого мистического смысла процесс.
