Софроний Сахаров - О молитве. Сборник статей
Бог спас меня. Но я был в ужасе от одного факта, что такие помыслы могут придти ко мне. Я думал: «Нет мне надежды на спасение… Богу невозможно принять меня на вечность таким, как я есмь (см.: Ин. 17:21–23). Да и мне было бы слишком тяжко быть с Ним, если нужно всегда бороться со страстями».
Поразительно заботливым был о мне Промысл Божий: именно в нужный момент Господь допустил меня до встречи с Силуаном. Благодаря ему в моей внутренней жизни наступил решительный перелом. Он объяснил мне «держать ум во аде — и не отчаиваться». Велика моя благодарность к отцу и старцу моему. Я увидел, что и меня в прошлом Господь вел к тому же, но я был слишком туп, чтобы уразуметь Божие водительство. Благодаря Силуану и мне было дано начало познания путей Господних, и я с трепетом благословляю Имя Его.
Кто любит Меня, тот соблюдет слово Мое… Кто имеет заповеди Мои и соблюдает их, тот любит Меня… Нелюбящий Меня не соблюдает слов Моих… Отвергающий Меня... имеет судию себе: слово, которое Я говорил, оно будет судить его в последний день (Ин. 14:23, 21, 24; 12:48).
И на Афоне, как и до монашества, моя молитва не раз бывала прервана богоборческими мыслями. Так, в один момент мучительного стояния на суде слова Божия, я ощутил мою крайнюю беспомощность пребывать в духе заповедей Его при всех моих стараниях, и я говорил такие безумные слова: «Ты не имеешь права судить меня. Чтобы по всей правде быть моим судьею, Ты Сам должен быть поставлен в равные со мною условия… Ты бесконечен в могуществе безначального Бытия, а я в тварности моей подобен червю».
Молитва моя была обращена к Богу «вообще». Но все же я получил на нее ответ в сердце моем: Отец не судит никого, но весь суд отдал Сыну... потому, что Он — Сын человеческий… (Ин. 5:22–27). До того времени множество раз эти слова были прочитаны мною, но они не воспринимались мною в таком смысле. Я был посрамлен: мне стало стыдно: я всегда жил в условиях значительно более легких, чем те, в которых прошла земная жизнь Христа. Воистину Он имеет право судить весь мир. Нет никого, кто превзошел бы Его своими страданиями. Внешне многие перенесли и доныне переносят ужасные пытки в застенках современных тюрем, но качественно Его ад, «ад любви», болезненнее всех прочих.
Отец… весь суд отдал Сыну... потому что Он — Сын человеческий. Но в чем этот суд? В том, что Он показал, что сохранить заповедь Отца возможно для человека, и это при всех положениях, какие только могут постигнуть нас в этом мире. Нет мне оправдания, когда я ссылаюсь на мою «человеческую» немощь. Подобно сему, последовавшие Христу во время Его земной жизни получили право вместе с Ним судить мир: Разве не знаете, что святые будут судить мир (1 Кор. 6:2). Апостол Петр спросил Господа: Вот мы оставили все и последовали за Тобою, что же будет нам? Иисус же сказал им: истинно говорю вам, что вы, последовавшие за Мною, в пакибытии, когда сядет Сын человеческий на престоле славы Своей, сядете и вы на двенадцати престолах судить двенадцать колен Израилевых (Мф. 19:27–28).
Почему так? Ответ на этот вопрос находим в Евангелии: 1) Родители слепорожденного боялись иудеев, которые решили, что, если кто признает Его за Христа (т. е. Мессию), того отлучать от синагоги (Ин. 9:22, 34). 2) …и из начальников многие уверовали в Него; но… не исповедовали, чтобы не быть отлученными от синагоги (Ин. 12:42). Изгонят вас из синагог; даже наступит время, когда всякий, убивающий вас, будет думать, что он тем служит Богу (Ин. 16:2). Немалым был риск подвергнуться в то время социальному остракизму. Апостолы, однако, решились на сей подвиг; почти все они были убиты за проповедь Евангелия; отсюда их «право» судить не последовавших Христу.
…Сам Отец любит вас, потому что вы возлюбили Меня (Ин. 16:27). Не без печали вспоминаю годы моей молодости, когда значение сих святых слов скрывалось от меня. Думаю: веками повторяются многие с небес сошедшие слова в самых различных сочетаниях, но не вызывают должного отзвука в окаменелых сердцах, в погасшей для вышнего мира мысли. А ведь было немало мгновений, когда сии глаголы давались Свыше человекам, подобные громам, потрясающим сердца, и молниям, просвещающим сознание людей. Они нисходили на нашу землю из сокровенного Царства, как спасительное откровение о неизреченной премудрости Отца Небесного, о Его к нам любви, о великой тайне Бытия.
В течение столетий произносились священные слова без соответствующего внимания, и, возможно, в силу этого утеряли свою изначальную мощь; ту, которую имели они, впервые являясь сознанию пророков, апостолов и святых. Найдутся ли иные способы выражения глубинного смысла данного нам познания о Боге великом? Любовь к Нему ищет своего выявления в таких формах, жизненной энергии которых не могло бы умалить всегубительное время.
Пред нашими глазами совершается невыразимо великое чудо творения мира, творения богов (ср.: Ин. 10:34; Пс. 81:6), которое еще не завершилось (ср.: Ин. 5:17). «Завершение» обетовано в грядущем веке. Но и теперь уже, когда нетварный Свет нисходит на нас, сей духовный процесс вызывает в недрах нашего духа восхищение, возносит мысль в обетованное нам Царство (ср.: Мф. 25:34).
Стяжание сего Царства Отчей любви связано со многими страданиями (ср.: Мф. 11:12; 25:34). Томится сердце до глубокой «боли» от сознания понесенной человеком потери. Я говорю о духовной, метафизической боли и хочу, чтобы читатель правильно понял меня. В словах наших всегда наличествует некая текучесть: с переменой опыта меняется содержание понятий и смысл, влагаемый в те же самые по звукам слова.
Болезни сердца христианского подвижника не суть явление патологическое: они возникают «органически», порождаемые сострадательной любовью. Они, боли, не культивируются: это было бы уклонением в нездоровый душевный долоризм; они не являются следствием психологических конфликтов, ни результатом тех или иных неудовлетворительных страстей: они по природе иные. Рождение наше для вечности в Боге связано со многими трудами. Прекрасно выразил это пророк Исаия: Как болящая приближается родить, и в болезни вскрикивает, так мы были возлюбленному Твоему. Страха ради Твоего, Господи, приняли мы во чреве и болели, и родили дух спасения Твоего, который сотворили на земле (Ис. 26:17–18). [1] Апостол Павел писал галатам: Дети мои, для которых я снова в муках рождения, доколе не изобразится в вас Христос (Гал. 4:19). Многое подобное можно было бы привести из Священного Писания и творений святых отцов.
Болезнует дух наш, но болезнь эта отражается на всем человеке: на сердце, на теле. «Весь» человек страдает в своем предстоянии вечному Богу, но страдания эти не убивают, а оживотворяют нас. Муки духа по сущности своей — метафизические; принадлежат светоносной области бессмертия; чрез них восходим мы за пределы вещества, в мир нетварного света.
Недостаточно умом убедиться в Божестве Христа, чтобы уже и разуметь все, как должно. Необходимо сделать максимальные усилия жить согласно слову Его. Узрев космические измерения нашего падения в процессе подвига сего, нам нужно затем пройти чрез длительную покаянную молитву; только тогда дастся нам переживать то, что мы видим во Христе: предельное самоумаление (ср.: Флп. 2:6 и далее); и затем уже удостоимся пришествия «силы Свыше» (ср.: Лк. 24:49) или в огненных языках (см.: Деян. 2:3), или в осиянии Фаворским Светом; тогда открывается нам подлинный смысл евангельской «благой вести».
Проведенные мною семь лет в пустыне были самым благоприятным временем для молитвы. Помню: я начал молитву Господню «Отче наш» и моя душа замерла в блаженном ужасе. Пойти дальше я не мог. Ум остановился; все во мне замолкло. И теперь печально мне писать об этом утерянном мною чуде. С такою силою это было со мною только один раз. Не потому ли, что телесный состав не может вынести пламенных прикосновений Божией славы?
По прошествии некоторого времени, скорее долгого, нечто подобное произошло со мною при призывании Имени Иисуса Христа. В тот час я вынужден был прекратить произносить сие Имя: действие его было слишком могучим; душа, без слов, без мыслей, была в трепете от близости Бога. Тогда мне приоткрылась тайна священнослужения.
На другой день я совершал литургию, и Христос–Бог был во мне, и со мною, и вне меня, и в святых тайнах Тела и Крови Его. И Имена Божии, и слова литургических текстов — выходили из уст, как пламя. В таком состоянии я пребыл три дня, и затем умалилась интенсивность переживания. Но память о нем резцом выгравировал Господь в уме и сердце моем. И я молю Его — не отвергнуть меня в старости моей; ни в день смерти моей (ср.: Пс. 70:9).
Апостол Павел заповедал нам ходить достойно звания (Еф. 4:1). Но в чем оно? Опять дадим слово ему же. Мне, наименьшему из всех святых, дана благодать… благовествовать… неисследимое богатство Христово, и открыть всем… домостроительство тайны, скрывавшейся от вечности в Боге, создавшем все Иисусом Христом… в Котором мы имеем дерзновение и надежный доступ чрез веру в Него… чтобы вы, укорененные и утвержденные в любви, могли постигнуть… что широта и долгота, и глубина, и высота, и уразуметь превосходящую разумение любовь Христову, дабы вам ИСПОЛНИТЬСЯ ВСЕЮ ПОЛНОТОЮ БОЖИЕЮ. А Тому, Кто действующею в нас силою может сделать несравненно больше всего, чего мы просим, или о чем помышляем… слава… от века до века (Еф. 3:8–21).
