Сборник - Антология восточно–христианской богословской мысли, Том II
39. Сколько способностей души и каковы они?
Есть некая воспринимающая сила твоей души, согласно которой воспринимаются вещи. Есть сила пассивная, согласно которой вещь или принимается, или отвергается. Есть активная, согласно которой душа добровольно побуждает себя к поступкам. Из этих сил одни свободны и принадлежат одной душе, другие и принадлежат душе, и седлают световидные тела, а некоторые положили как основу для себя материальные тела. Последние в одеревеневшие тела и переходят. Есть еще сила воображения, которая сродна каждой из сил души, и словно структурирует ее, отображает высшее в низшем, а высшее в низшем. Отображая силы ума в рассудке, она запечатлевает их. И наоборот, организуя понятия рассудка, она делает их материалом для ума.
Михаил Пселл. Из богословских сочинений (фрагменты) (пер. Т. А. Щукина)[965]
«Первообраз твой, — говорит наилучший уроженец Дамаска Иоанн Песнописец, словно к Богу обращая речь, — в творении благой Ты показал», и далее: «…не как в образе, но так, как Он Сам есть по сущности». А вот окончание песни: «Бог истинный и человек»[966]. Требуется надлежащим образом уяснить, что это за благой первообраз, чтобы ему являться в творениях в одном случае в виде образа, а в другом — показуясь по сущности, и каким образом по этой причине образец, проявляясь в образе, не являет существования образа, но показуется в соответствии с особенностями собственной природы.
<…> Бог, будучи благим и превосходя всякое тление, все сотворенное сделал причастным собственной благости. Ибо из существующих вещей нет ни одной, которая бы не была причастна Богу. Бог же и благо — тождественны. Возьми даже саму материю — и она не лишена блага, получая сущность благодаря способности к восприятию эйдосов. Хотя все способно вмещать Божественные явления, степень способности неодинакова. Но то, что приближается к Богу, то и являет более чистые образы Бога, как наши херувимы и весь ангельский чин, а то, что пребывает в отдалении, изображает Божество в более смутных образах. Ибо озарения, посылаемые от Единого, будучи образами Его сущности, иначе высшими чинами, иначе низшими представляются. Ими всеми Божество видится не по сущности, но в неких образах… и тонких видениях, и неясных отпечатках, поскольку ни одна рожденная природа не способна вместить сущность Бога. Поэтому озарение происходит соразмерно способности воспринимающего. Ангелы Божии, когда отражают умное излияние, воспринимают его по превосходству природы, вмещая и чистые светы, и невыразимые сияния, и беспримесные свечения. Различные же мужи, превзошедшие природу, сами с собой разнятся в показаниях, описывая Божественные явления. <…>
Поскольку природа созерцающих была не способна вместить сущность Бога, она представлялась в образах доступных для восприятия. Ибо помутнение образов происходит не от Божией природы, но от силы видящих. Отдельное существо видит по–своему и в соответствии с тем, что каждое имеет по природе или благодаря способности. Ведь точно так же это видимое солнце, будучи всегда одним и тем же неизменным и равномерно всему посылая лучи, по–разному видится разными существами. <…> Поскольку мы не видим его, имея способность от природы, то представляем в образах и тенях. Бога и подавно мы мыслим в образах, потому что Он не воплотился, чтобы подчиниться всем нашим глазам, но целиком неуловим и бесконечен.
Хотя издревле в образах нам показывался Бог, когда «пришла полнота времен» (Гал. 4,4) и мы «достигли последних веков» (1 Кор. 10, 11), по словам апостола, тогда Сам «Предел и Слово Отца», единая ипостась троического озарения, к Собственному образу существенно подвигнулся, не озаряя нас Своим Божественным явлением, но в собственном лице нашу природу существенно утверждая. До тех пор беспримесное Благо оставалось под покровом, пока не потребовалось, чтобы Оно, словно от некого диска зажгло творение. Для этого Ему была уготована гора Фавор. Были выбраны наилучшие из учеников, которые взошли вместе с Иисусом. Что же? Ему явились Моисей и Илия, славнейшие из пророков, нисхождение Его по лествице прообразующие, чтобы того, кого они видели в тенях, они узрели истинно явившимся. <…>
Иоанн говорит: «Первообраз твой в творении благой Ты показал». Воистину чистый блеск ипостаси Сына — это «Первообраз благой». Поскольку и многим другим явились Божественные сияния, как в случае Моисея, который «увидел Божественное сияние и просиял лицом»[967], Иоанн и говорит, что: Ты не так просветил ту природу, которую воспринял, как образное и неясное озарение, но как Сам освещающий и освещаемый; ибо Ты — единая ипостась и остался тем же, вечно сущий и всегда сосуществующий Отцу, Тот же Самый «Бог истинный и человек».
<…> Ангелам Он дает некие образы и тени Своей ипостаси, а нам позволил иметь Самого Себя. Не отверг как недостойное низость нашего тела, но посредством души целый соединился со мной целым — «целый по Божеству смешавшись с человечеством»[968]. Ипостаси разделены троическим освещением. И каждая познается по сродному свойству. Ибо Отец, Сын и Святой Дух — нерожденность, рожден–ность и исхождение. Божество же едино. Ибо то же самое Божество в Отце, что в Сыне и в Духе, и То же самое в Сыне, что и в других двух ипостасях, и то Божество, что в Духе, тождественно тому, что в Отце и в Сыне. Имея целое Божество, которое в Отце и Духе, сошел Сын, и в ипостаси Его сыновней целую нашу природу посредством сотворенного тела смешал с Божеством и соединил разделенное, то есть человечество и божество в единой Своей ипостаси. Ибо поскольку Сын есть единая ипостась, то Он неделимо соединил со своей ипостасью человека — не того или другого, но всю природу, и к Божеству, конечно, человека присоединил целиком. <…>
На слова: «Столько же для тебя человек, сколько ты ради Него делаешься богом»[969].Слово о Божественном вочеловечивании: насколько ты ревностен к Божественному и насколько благодаря добродетелям и сближению с Богом восходишь к Нему, настолько ты вместе со Христом умопостигаемо нисходишь к вочеловечению Его и рассуждаешь о человечестве Его сообразно обожению, которого ты достигаешь ревностью. Таким образом, ты настолько познаешь Его через свое вочеловечение, насколько ты через Него становишься Богом, и ревностной жизнью рождаешь человека. То есть настолько обожива–ешься, насколько в твоем знании верой постигается человечество Христа.
На слова: «Бог БОГАМИ МЫСЛИМЫЙ И ПОЗНАВАЕМЫЙ»<…> Изумиться непостижимости Творца, возжелать любезного и высочайшего Владыки, через это получить очищение, после этого принять образ, сообщающий творению Божественные свойства, еще не столь велико. <…> А то что Бог как с богами с нами соединяется и настолько мыслится, насколько знает достойных познания Его, — называется крайним дерзновением и признается чудом. Ибо стать боговидным — это еще не ново. Но Бог, как подобает Творцу, оказался выше и богоподражания, и постигающего воображения, и всякого инструмента разума. Ибо как причастие Единому должно, конечно, называться единовидным, но не единым, так и причастие Божеству если кто–нибудь назовет божественным и боговидным, не ошибется в выборе подобающего имени. Посчитав эти вещи достойными именования Божества, сей дерзновенный муж справедливо их назвал, явив крайнее дерзновение к Богу. Ибо соединиться с Ним в качестве причастных Ему богов и настолько быть познанным, насколько Он познает их, — это мне представляется предельным дерзновением и большой смелостью. <…>
Но что такое соединение нас с Богом? Каким образом вообще то, что лучше соединения и пребывает прежде всякой природы смешения и слияния, с нами, то есть с теми, кто ниже, соединяется и нами через это познается? Только Сам Бог, пожалуй, познал истинный и совершенно непреложный смысл этого соединения. Мы же, говоря словами древних философов, изложим в высшей степени недоказуемое. Бог, где бы Он ни был, присутствует повсюду, не имея протяжения, но и не разделяясь, и всякому в равной степени сообщает свои сияния. И каждая из вещей, существующих после Него, соразмерно своей природе этим сиянием озаряется. Точно так же, хотя солнце повсюду созерцается и всем светит, одни вовсе не причастны вышнему свету, другие освещаются в большей или меньшей степени, а третьи — более частное проясняя его сияниями и свой свет теряют. Вот так и Бог хотя повсюду пребывает и стоит превыше всего — одни чувствуют Его присутствие и обращаются к Нему, а другие, будучи слепы к превышнему сиянию, обращаются к спокойствию материи, как и глаз, болящий от солнечных лучей, с удовольствием обращается к тени. Сколько ни есть тех, что превзошли тело, познали сами себя, что они суть ум, только лишь пользующийся телом по рождению, кто очистил свой ум и приготовил друг друга к принятию Первого и Творческого Ума, таковыми мыслится Бог. Ибо Ум, будучи несмешанным, непосредственно собеседует с умом, через него соединяется с душой, словно через нее приближается к телу. Бог мыслится не так как Он есть, но насколько мы способны войти в соединение.
