Диакон Андрей Кураев - Ответы на вопросы православной молодёжи
— Та Русь, что действительно свята, была и остается таковой. Другое дело, что сейчас сбывается пророчество Александра Блока «В будущем я вижу две России: Россию-Америку и Россию православную». Это два народа с пока еще общим языком и территорией, но с совершенно разными духовными ценностями и этикой. Есть «Соединенные Штаты Евразии» под именем Российской Федерации — с макдональдсами, кока-колой и НТВ, — а есть Святая Русь. Она небольшая, но есть. И может поэтому, не зная даже об этом, жив остальной народ.
— Каково Ваше мнение о евразийской идеологии и нынешних попытках ее закрепления в российском политическом пространстве?
— Прежде всего, мне не нравится сама по себе евразийская идея. Идея, что Россия есть перекресток культур, большой конгломерат — это, по существу, хорошо завуалированная хула. Когда про некоего человека говорят, что, вообще, он хороший посредник, это часто следует понимать в таком смысле, что сам по себе он ничто, но если при случае окажется между людьми, то может немножко услужить — и тому, и другому. И когда называют особенностью нашей страны то, что она является «мостом», подспудно за этим звучит, что ничего своего она не создает. По мосту просто проходят — и все.
Так вот, Россия — это совсем не мост. Это нормальная, органическая часть западного мира. Причем поясню, что для меня Восток и Запад понятия не политические, а культурологические. Для западного мышления прежде всего характерно личностное восприятие Бога и тезис о принципиальной свободе человека. В этом смысле и Ислам — тоже Запад. Я не вижу серьезного влияния на русскую культуру со стороны, скажем, индийской культуры или китайской, влияния, которое превосходило бы аналогичное влияние этих регионов Земли на культуру Англии, например, или Германии. Вообще, назовите мне хоть одну идею, которая органично вошла в русскую культуру с того Востока, что восточнее Персии… Словом, я не вижу оснований считать, что Россия является евразийской в культурном смысле державой.
А потом эти разговоры о Востоке имеют еще один неприятный поворот — когда выливаются в навешивание ярлыка «азиатчины». Эти бесконечные стенания по поводу того, что русская история с ее татаро-монгольским игом, Иваном Грозным, крепостничеством, самодержавием и так далее подавила ростки свободы, самостоятельности, и поэтому бедная душа современного россиянина не в состоянии принять благо прав человека и либерализации… У меня простой вопрос. А душа чухонца — в состоянии? Покажите мне, пожалуйста, где, собственно говоря, у латыша, финна, где у них больший опыт демократии, жизни в свободе, чем у русского крестьянина, особенно новгородского, сибирского или новороссийского?
— А конкретно к евразийству Дугина как Вы относитесь?
— Это враг опаснее любой Блаватской (потому что умнее и образованнее). Как и у Блаватской, это попытка переварить православие в каббалистику. Достаточно вспомнить его статью «Мессианство Каббалы». Неприкрытая апология террора, жажда превратить православие в революцинно-террористическую идеологию также не вызывают желания сближаться с этим человеком. Ну зачем притворятся «старовером» — и при этом рекламировать наркоту? — «Могу сказать, что наркотический опыт крайне интересен. Определенному типу людей, людям более материалистической природы, это могло бы открыть глаза на жизнь. Я считаю, что наркотики крайне интересны и положительны для западных людей и менее интересны для русских, — не потому, что они хуже или вреднее. Я, кстати, даже считаю, что они не так уж вредны на самом деле, в каком-то смысле даже полезны для расширения сферы восприятия. Это то же самое, что с масонством. На Западе масонство неизбежно, потому что там католическая церковь — организация настолько узкая, убогая и недуховная, что без масонства ей просто нечего делать. А в масонстве присутствует (или присутствовал) компонент настоящего мистицизма. Но нам оно абсолютно не нужно, потому что церковь наша сплошь мистична»[189].
Занятная полемика обо мне развернулась в июне 2001 года на дугинском интернет-форуме. Поначалу Дугин отзывался обо мне только крайне негативно. Потом начал говорить более комплиментарно. И вот верные «евразийцы» стали недоумевать.
«Фигуру Кураева сложно оценить однозначно, — пишет некий «Северный олень», — С одной стороны его труды полезны с точки зрения популяризации православия, его распространения в массах и т. н. «интеллигенции». Его критика различных разновидностей «эзотерических» учений современного мира, еврейства бесспорно также полезна. Кураев — талантливый популяризатор, у него хороший простой, ясный и в то же время не примитивный язык. Однако, настораживает церковный либерализм данного автора, его приверженность идее отделения государства от церкви, толерантность к сектам и всевозможным «эзотерикам». Безобразно либерально звучат его выступления против введения смертной казни и уголовной ответственности за атеизм. Кураев — принципиальный противник жесткого, инквизиционного, хирургического подхода к решению обозначенных им же проблем. Это либерал от христианства, зараженный бацилами современного «современного «гуманизма». Для первой половины 90-ых годов, когда РПЦ на идеологическом фронте занимала исключительно оборонительную позицию, он подошел и вполне справился с возложенной задачей. Но для агрессивной, наступательной, лишенной либералистических предрассудков Церкви, возвращающейся к истокам и смотрящей на государство свыше — Кураев не только не подходит, но и выступает в роли преграды».
Некий фашиствующий «руссист» (под таким именем от делится своей ненавистью в интернет-пространстве) пишет: «Мнение Дугина о Кураеве никогда не менялось. Оно КРАЙНЕ негативное. Отзыв, на который вы ссылаетесь (написанный довольно давно), носит тактический характер. Мол, даже такая падаль, как Кураев, если ее окружить правильным контекстом, может быть использована для хорошего дела… Я не высказывал о дьяконе свое личное мнение, я лишь озвучил не на йоту не изменившееся мнение Дугина (общеизвестное, впрочем). Мнение это, безусловно не отменяет курс на максимальную корректность по отношению к дьякону в публичных высказываниях. В конце концов, радикальный центрист должен быть корректен по отношению ко всем. Особенно к врагам. «Тактические уловки» — крайне неудачное определение. Речь идет лишь о том, какой тип рефлексии на врага в данный момент наиболее эффективен. Дугин полагает, что бороться с кураевыми сейчас следует не через публичное обличение, а через обезоруживающую корректность… Неужели это не понятно???». Дугин же написал: «Мне очень понравилось мнение о. Андрея о евразийстве. Я, кстати, отношусь к нему совсем не так плохо, не так плохо. Гораздо лучше, чем мне приписывает руссист. Много лучше. Такое мнение откровенное и открытое. Хорошо бы так думали и другие. Легче бы было работать. Не надо обижать у нас на форуме отца Андрея. Он этого не заслуживает. Его холуи заслуживают, а сам он нет. Но все холуи заслуживают наказания. Отец Андрей очень дельно высказался о евразийстве, аргументировано и со вкусом»[190].
В общем — обычная «эзотерика»: сплошные «тактические уловки» для осуществления своей «работы» по мутированию христианства в нечто соответствующее каббалистико-масонским стандартам.
Грязная тема
Есть такие темы, которые у христиан «не должны даже именоваться» (Ефес. 5, 3).
Но как и в области вероучения «Злоба еретиков вынуждает нас совершать вещи недозволенные, выходить на вершины недостижимые, говорить о предметах неизреченных, предпринимать исследования запрещенные; заблуждения других вынуждают нас самих становиться на опасный путь изъяснения человеческим языком тех таин, которые следовало бы с благоговейной верой сохранять в глубине наших душ» (св. Иларий Пиктавийский. О Святой Троице. 2, 2) — так и в области нравственной порой возникает нужда войти в исследования запретного. Но это уже вторжение не в область запредельной чистоты (как это происходит при осмыслении догматического богословия), но запредельной низости…
В московских демократических газетах стало модно обвинять церковнослужителей в содомском грехе. Одна журналистка, с поистине спиритической чуткостью откликаясь на призыв «духа времени», даже издала «художественную» повесть о распущенности «целибатов» и монахов.
В день, когда вышла очередня из «комсомольских» статей на «грязную тему», в метро — реагируя на мой подрясник — хозяйка газетного ларька окликнула меня: «А тут снова про вас пишут!».
В общем, в отношениям между Церковью и «обществом» повеяло ощутимым холодком. В роли холодильника, как всегда, выступила пресса. Естественное отвращение к содомскому греху, который был приписан некоторым архиереям, было использовано для того, чтобы сформировать в людях столь же брезгливое отношение ко всей Церкви вообще. И вот ради того, чтобы этот ледок растопить, все же стоит переступить апостольское предостережение, и поговорить на «грязную тему».
