Александр Мень - Вестники Царства Божия
И собрал от востока и запада, от севера и моря.
Они блуждали в пустыне по пути безлюдному и не встречали населенного города.
Но воззвали они к Ягве в скорби своей, и Он спас их от бед их,
Вывел их из тьмы смертной, и расторгнул Он узы их.
(Пс 106)
Едва только был заложен фундамент, как над святой горой прокатился стоустый вопль: большинство кричало от восторга, но были и такие, которые громко плакали. Им казалось, что никогда уже Дом Божий не будет столь великолепным, как при Соломоне. Они привыкли к грандиозным капищам Халдеи, а смутные воспоминания детства превратили в их глазах Сионский храм в здание фантастической красоты. И вот теперь у них перед глазами были лишь первые ряды невзрачной каменной кладки, положенной среди строительного мусора. Так, под горестные вопли и крики радости, был основан Второй Храм.
Между тем жители Самарии проведали о том, что происходит в Иудее. После того как Иосия в 622 году разрушил Бетэльский алтарь, у них не было храмов. Сознавая свое религиозное единство с Иерусалимом, они прислали к Зерубабелю людей, предлагая помощь в благочестивом деле. Хотя предки многих из них были приведены ассирийцами с востока, но сами они давно смешались с израильтянами и приняли их религию. Когда храм был разрушен, северяне приходили на развалины плакать о нем (2).
"Мы, - говорили посланцы, - как и вы, прибегаем к Богу вашему и Ему приносим жертвы от времен Асардана, царя Ассирийского". Этим они хотели подчеркнуть, что их приверженность к культу Ягве давняя и насчитывает уже полтора века.
Знаменательный час! Не начинает ли сбываться пророчество о народах, которые придут на Сион воздать честь единому Богу?
Но именно в этот исторический момент черная трещина разверзлась между иудейской Общиной и миром...
Зерубабель и первосвященник встретили самарян с откровенным недружелюбием и подозрительностью. Они решительно отказались принять их помощь, ссылаясь при этом на эдикт Кира, который предписывал лишь иудеям строить Иерусалимский храм.
В чем же крылась причина этого неожиданного отказа? Почему храм всемирной религии оказался внезапно только национальным святилищем? Почему были преданы идеалы пророков?
Библия не дает прямого ответа на этот вопрос. Но нетрудно установить три основные причины отстранения самарян. Во-первых, вожди Общины сомневались в чистоте веры всех тех, кто избежал плена. Именно в изгнании учители и пророки добились полного и бескомпромиссного отказа от языческих элементов старого ягвизма. Во-вторых, здесь, несомненно, сыграла роль исконная вражда между Севером и Югом. Это соперничество двух ветвей Израиля еще при Соломоне привело к роковому расколу страны. Теперь же оно вновь ожило, неся новые беды и новую постыдную отчужденность. И, наконец, третье: из Книги Царств мы знаем, что восточные колонисты в Самарии наряду с Ягве чтили и богов своей родины. Сближение с ними, по мнению старейшин, могло снова поставить иудейство перед лицом внутренней угрозы.
Учитывая все это, следует признать, что Зерубабель имел основания остерегаться самарян. Иудейская Община была еще чересчур слаба, и вожди ее были слишком напуганы последствиями прежних отпадений. Теперь они стремились во что бы то ни стало соблюсти чистоту веры, пусть даже ценой немалых жертв.
Хотя Второисайя ждал миссионерского подвига, который примет на себя Израиль как Слуга Божий, но сам народ не созрел для него. Еще были живы представители тех поколений, которые своей неверностью навлекли гнев Божий на Сион.
Но даже если и согласиться с известной правотой Зерубабеля, трудно не увидеть в его поступке измену высокому духу профетизма. К тому же последствия отказа не замедлили сказаться. Оскорбленные самаряне принялись чинить всевозможные препятствия строителям - подкупали персидских чиновников, сеяли слухи, запугивали иудеев.
Вне всякого сомнения, Второисайя был удручен исходом переговоров. Всю жизнь лелеял он мечту о соединении народов под сенью Ягве, а теперь стал свидетелем того, как с первых же своих шагов руководители Общины не пожелали открыть двери прозелитам. Разве не говорили пророчества о племенах земли, которые придут на гору Господню? Разве не требовал Иезекииль равноправия для иноземцев в лоне Царства Ягве?
Пророк вступил в борьбу с духом исключительности и изоляционизма:
Пусть сын иноплеменника не говорит,
присоединившийся к Ягве не говорит:
Отделил меня Ягве от народа Своего.
(Ис 56, 3)
Бог всем дал место в Своей Церкви, она знает только одну границу между истинной верой и идолопоклонством:
Сыновей иноплеменников, присоединившихся к Ягве, чтобы служить Ему,
Любить имя Ягве, быть служителями Его,
Всех, блюдущих субботу непорочно и крепких в Завете Моем,
Приведу Я на гору святую Мою и дам им радость в Моем доме молитвы,
Их всесожжения и жертвы будут угодны на алтаре Моем,
Ибо назовется Дом Мой Домом молитвы для всех народов.
(Ис 56, 6-7)
По-видимому, проповеди пророка не остались бесплодными. Есть доказательства тому, что конфликт был вскоре улажен. Иудеи установили контакт с самарянами, и некоторое время их дружба ничем не омрачалась. Через сто лет после описываемых событий в Иерусалим была привезена Тора (нынешнее Пятикнижие), и именно список с этой Торы является до наших дней святыней самарян. Если бы не произошло религиозное примирение между иудеями и их северными соседями, то почитание Торы у самарян было бы невозможным. Правда, впоследствии чисто политические причины снова усилили отчуждение и закрепили раскол, однако в первые десятилетия после возвращения из плена вражда быстро сошла на нет (3).
Но тут возникли новые препятствия, которые затормозили строительство храма. В 530 году Кир погиб во время похода в Среднюю Азию. Его сын и преемник Камбис (529-522) был человеком иного склада, нежели отец. При нем Персидская империя превратилась в деспотию. Жестокого и вспыльчивого царя уже не называли "отцом" и "освободителем", как Кира. Если Кир считал восстановление Иерусалимского храма делом своей чести, то Камбис мало интересовался Иудеей. Отпущенные Киром средства подошли к концу, а ждать помощи от нового царя было бесполезно.
Провинция Егуд не смогла оправиться и все более нищала, побороть разруху не хватало сил. Хотя богатые иудеи из Вавилона и оказывали Егуду поддержку, но она была недостаточной, а имущее сословие в Общине мало заботилось о нуждах земледельцев. Романтические настроения и энтузиазм сменились унынием и разочарованием. Борьба за хлеб насущный стала главной заботой дня.
x x x
Вместе со всем народом Второисайя тяжело переживал эту полосу неудач. Не того он ждал, не о том пророчествовал. Вместо расцвета и благоденствия нищета, вместо храма - недостроенный фундамент, вместо великого Богоявления - духовный упадок. Было отчего опустить руки.
Вероятно, в эти дни пророк сложил скорбную песнь, в которой изливал жалобы всего Израиля (Ис 63, 7-64, 12).
Как страстно ожидал народ Пришествия Господня и как жестоко ошибся! Теперь становилось ясным, что и путь в Палестину не был чудом и что вообще колонисты в "земле отцов" никому не нужны, чужды всем, бедны и заброшены. Быть может, и весь Исход был лишь огромной ошибкой? Гнетущая проза жизни развеяла все воздушные замки.
Пророк спрашивает: почему нет обещанного небесного водительства?
Где Тот, Кто вывел их из моря, Пастырь овец Своих?
Где Тот, Кто вложил в них Дух Свой Святой,
Кто мощной силой вел десницу Моисея,
Кто разделил воды, чтобы имя Его стало вечным,
Кто вел их через бездну, как коней по степи,
и они не претыкались?
(Ис 63, 11-13)
Он был Оплотом и Покровителем древних, почему же нынешнее поколение забыто Им?
Воззри с небес и посмотри из жилища Славы Твоей, Где ревностная забота и сила Твоя?
(Ис 63, 15)
Пусть они - только горсточка людей, пусть они - даже не настоящий Израиль, но они искали помощи только у Бога, так неужели Он отвернется от них?
Только Ты один - Отец наш, ибо Авраам не знает нас и Израиль не признает нас.
Ты, Ягве, - Отец наш, от века имя Твое - "Искупитель наш".
Почему, о Ягве, попустил Ты уклониться нам от путей Твоих,
ожесточиться сердцем нашим и не благоговеть перед Тобой"?
(Ис 63, 16-17) И, наконец, вопль, исполненный слез и бесконечной тоски: О, если бы Ты разверз небеса и сошел!
Перед лицом Твоим сотряслись бы горы!
(Ис 64, 1)
Мы нередко представляем себе древних людьми простодушной, наивной веры. Но история Израиля говорит совсем о другом. Вера его, его "осанна", не оставалась всегда безоблачной, а проходила через страшные горнила сомнений.
Впрочем, то были не плоские сомнения ума, которые самим же разумом и рассеиваются. По Библии, только "безумный" может сказать: "нет Бога". Но сомнения Израиля были глубже и трагичнее. В новое время их ярче всех сумел выразить Достоевский. Это - сомнение не в существовании Верховного Начала, но сомнение в Его благости, в Его промысле. Оно есть недоверие к Богу, отдаление от Него, богооставленность, утрата чувства Его присутствия.
