Путь ислама. От Пророка до Еврохалифата - Мосякин Александр Георгиевич

Хватит ли у изнеженных европейцев воли и пороха на такую войну, это другой вопрос. Недавние исследования показали, что уровень тестостерона у европейских мужчин вдвое ниже, чем у прибывающих в Европу африканцев и мусульман. Мужское население Европы биологически феминизировано [198] и не в состоянии защитить себя, своих близких и свои дома от более молодых и сильных пришельцев. Хотя не все европейцы такие. Многие выходят на массовые демонстрации против иммиграционной политики властей, а молодежь идет в праворадикальные националистические организации. Но это лишь углубляет раскол между «коренными» и «пришлыми».

Здесь можно возразить: зачем европейским мусульманам гражданская война? Ведь не все они исламисты и террористы, большинство – нормальные люди, вполне вписавшиеся в европейское общество. Зачем им война? Это правда. Вот только решать будут не они, а радикальное активное меньшинство. Так было всегда и везде, это закон общественного бытия. Историю творят идеалисты-пассионарии, а пассивное большинство наблюдает за происходящим и принимает сторону победителя. После терактов в Брюсселе в марте 2016 года корреспондент «Комсомольской правды» Дарья Асламова написала серию репортажей о жизни мусульман в Бельгии и ее столице. У нее было много интересных встреч и бесед. В частности, она поговорила с Али – этническим марокканцем, владельцем небольшого отеля в центре Брюсселя, который сам заговорил о возможной гражданской войне в стране, где страсти накалены до предела. Дарья усомнилась: «Чепуха! Ты нормальный веселый парень, и ребята ваши в отеле отличные. Вы ж не террористы какие-нибудь. Если какая-то заварушка – ваше дело сторона». В ответ Али расхохотался и сказал: «Ну, ты даешь! А еще говоришь, что военный корреспондент. Ты знаешь, что такое гражданская война? Нейтральных в ней убивают первыми. Война будет, я ее в воздухе чувствую. Даже не война, а сдача власти шариатским придуркам. Эти жирные брюссельские курицы из Европейского квартала (там находятся главные институты ЕС. – А.М.) даже не пикнут, поднесут нам шариат на блюде, по всем законам демократии. Проведут референдум в отдельно взятом районе, и начнется. В ответ поднимутся местные националисты, и кого они пойдут бить? Чтоб мочить настоящих террористов в Моленбеке, у них кишка тонка. Они возьмутся за обыкновенных арабов, таких, как я, – разнесут мою гостиницу, выбьют стекла в парикмахерской у моего соседа-араба, где ты сегодня причесывалась. Хотя мы-то как раз нормальные бельгийцы. Я даже в Марокко никогда не был. А потом к нам придут «эти», из Моленбека. Отобьют мне печень за то, что я продаю алкоголь, да и сам выпиваю. А моему соседу-парикмахеру выдавят глаза (уже грозились!) за то, что у него и мужчины, и женщины вместе обслуживаются. И куда нам с ним деваться? Бежать к «своим»? А кто для нас «свои»? Для коренных бельгийцев мы всегда останемся «чужими». Придется «покаяться» и вернуться к якобы «своим». Чтобы голову не отрезали. И так поступят все «интегрированные мусульмане», которыми так гордится Евросоюз. Из страха. Из циничного расчета: в гражданской войне надо всегда переходить на сторону сильного. А сильный кто? Тот, кто не боится умереть. Ваххабитские фанатики».

Али прав. С ним согласен бельгийский профессор геополитики Пьер-Эммануэль Томанн: «Столкновение цивилизаций – это бомба замедленного действия. Она неизбежно сработает. Мы зашли слишком далеко с массовой миграцией и теперь вынуждены твердить, что ислам совместим с демократией. Несогласие с этим тезисом означает гражданскую войну. Мы притворяемся, чтобы избежать проблем. Если вы говорите, что нация должна стать сильной, вас немедленно обвиняют в фашизме. Первой в либерализме тон задает Германия. Мол, мы больше не делаем войну, но мы даем всей Европе уроки морали. Да, мы были очень плохими, а теперь нашли новую модель мира и собираемся научить вас, что такое мир. Эта идеология ослабила европейские нации и государства, и мы не можем больше контролировать движение капиталов и людей. Поэтому нами легко манипулировать. Власти твердят, что большинство мусульман являются умеренными. Да, это так. Но революции и войны начинает агрессивное меньшинство. Оно готово умереть, поэтому именно меньшинство творит историю» [199].

И наконец, приведу еще одно мнение. Вот что сказал 10 апреля 2006 года в интервью телеканалу Al-Jazeera лидер Ливийской Джамахирии Муаммар Каддафи: «Сейчас 50 миллионов мусульман в Европе. Есть признаки того, что Аллах дарует нам победу ислама в Европе. Без меча, без оружия, без войны 50 миллионов мусульман превратят Европу в мусульманский континент в течение нескольких десятилетий. Скоро и Турция присоединится к Европейскому союзу, а это еще 50 миллионов мусульман. В Европе будет 100 миллионов мусульман. <…> Европа находится в очень затруднительном положении, и она должна будет принять ислам либо начать войну с мусульманами».

В отношении Турции прозорливый ливийский лидер «погорячился». Европа не примет Турцию в Евросоюз, потому что боится ее принимать по названной Каддафи причине. А в остальном покойный ливийский лидер, чешский политолог, марокканский бизнесмен и бельгийский профессор сказали одно и то же. Европа, потеряв стержень исторического развития и даже инстинкт самосохранения, идет к трагическому финалу. Ее захватывают пришельцы. Выродившиеся политические элиты Европы не знают, что делать, и ни на что не способны. В критический момент они сдадутся под благовидным предлогом. Наиболее «дальновидные» уже сейчас переходят в ислам и создают европейские исламские партии. Другие надеются откупиться. Третьи в случае «европейской герильи» уповают на неведомо какую силу и чрезвычайное положение. Кто-то сопротивляется. Но всё это не меняет ход исторического процесса. Налицо углубляющийся экзистенциальный конфликт, который определит судьбу не только Старого Света, и трагические события, разыгравшиеся во Франции и Австрии, убеждают в этом.

Европейский Армагеддон

16 октября 2020 года родившийся в 2002 году в Москве, в 2008‑м уехавший с родителями во Францию и получивший там статус беженца 18‑летний чеченец Абдулах Анзоров зверски убил в пригороде Парижа Конфлан-Сент-Онорин 47‑летнего учителя средней школы Самюэля Пати за то, что тот на уроке толерантности показал ученикам карикатуру на пророка Мухаммеда из скандального сатирического журнала Charlie Hebdo. Трагизм ситуации заключался в том, что это была не частная инициатива преподавателя, а его обязанность, так как демонстрация таких карикатур входит в школьную программу. Поскольку в классе были ученики, исповедующие ислам, Пати попросил тех, кто не хочет смотреть эту карикатуру, покинуть класс. Несколько человек вышли, остальным учитель карикатуру показал, соблюдя этику и закон. Но кто-то из учеников рассказал о случившемся. Информация дошла до Абдулаха Анзорова, тот выследил учителя (заплатив за наводку), накинулся на него с ножом и под крики «Аллах акбар!» нанес несколько колото-резаных ран в область шеи и головы, а потом отрезал своей жертве голову. В погоню за убийцей бросилась полиция. Анзорова нашли в соседнем городке, предложили сдаться, но он стал угрожать полиции и его застрелили.

Это жуткое преступление заострило внимание французов на диаспорах, придерживающихся исламистских установок. «Определенные категории мигрантов в стране радикализированы больше, чем другие. Среди них и чеченцы», – признал бывший министр внутренних дел Бернар Казнев. Во Франции живет несколько десятков тысяч выходцев из Чечни (в основном в районе Парижа, Страсбурга и Ниццы), и почти три сотни из них находятся в специальном списке силовиков, насчитывающем порядка 10 тысяч потенциальных террористов.

В январе 2015 года восемь чеченцев были арестованы за подготовку к нападению на марш солидарности, проходивший после атаки радикалов на офис «Шарли Эбдо». В 2016 году глава французской контрразведки Патрик Кальвар уверял, что среди французских исламистов, отправившихся воевать в Сирию, 7–8 % составляют чеченцы. В мае 2018‑го гражданин Франции Хамзат Азимов, связанный с запрещенным в России «Исламским государством», в Париже напал с ножом на прохожих. Одного убил, нескольких ранил, после чего был застрелен полицией. Его брата тоже арестовали. Всю Францию всполошили события июня 2020 года, когда после избиения молодого чеченца в Дижоне местными арабами туда двинулись две сотни соплеменников пострадавшего и устроили побоище. Столкновения с местными жителями шли три дня, и полиция не вмешивалась в происходящее. Тогда же арабы и чеченцы сошлись стеной на стену в Ницце. Причиной конфликта стал контроль за рынком сбыта наркотиков. Французские СМИ отмечают, что благодаря сплоченности, агрессивности и организованности чеченцы вытесняют с улиц традиционные ОПГ.