Джордан Омэнн - Христианская духовность в католической традиции
Чтобы ободрить начинающего, Бог обычно посылает ему духовные утешения; сатана же всячески затрудняет начинающему путь, чтобы воспрепятствовать его настойчивым устремлениям к совершенству.
Обретая какой-нибудь духовный дар, необычный хотя бы в самой малой степени, человек, водимый божественным духом всегда опасается принять мнимое за желаемое. Злой же дух склоняет человека немедленнно ухватиться за такой дар и с гордостью упиваться им.
Бог направляет человека к доброжелательным отношениям с ближними; сатана толкает к обратному.
Всегда, когда водительствует божественный дух, царит атмосфера покоя, благоразумия и осторожности, даже если что-то трудно осуществимо. Злой дух дает о себе знать разладом, вынуждающим душу на необдуманные действия и утрату самоконтроля.
Праведнику Бог дает мир, а грешнику — чувство вины; сатана же угождает грешнику, а праведнику досаждает.
Лучшие критерии в определении происхождения таких явлений, как экстазы, видения и откровения, следующие: если эти явления не расходятся с основами и традициями христианской веры и подлинной нравственности, не противоречат им, то, возможно, они божественного происхождения; однако этого недостаточно для полной уверенности. Единственным критерием на самом деле служит реальное продвижение мистика к достижению высшей степени всех добродетелей.[652]
Богослов из иезуитов Иоанн Баптист Скарамелли (1687–1752) также занимался темой различения духов и в 1753 г. опубликовал книгу Discernimento degli spiriti, которая считалась весьма авторитетной, однако своей известностью он больше обязан двум другим своим работам: Direttorio ascetico (1752) и Direttorio mistico (1754). В первой из них разбирается вопрос о природе христианского совершенства и о добродетелях, необходимых для его достижения; во второй, ставшей классической, рассматриваются мистические состояния и степени мистической молитвы.
Скарамелли утверждает, что ниспосылаемое созерцание обусловлено действием дара мудрости, однако считает его экстраординарным даром. Он определяет созерцание как опытное познание Бога, пребывающего в душе. В классификации степеней молитвы Скарамелли выделяет двенадцать степеней, и, хотя некоторые богословы пользовались этой классификацией, большинство все-таки предпочитало градацию, предложенную св. Терезой Авильской.[653]
Наиболее значительно влияние учения Скарамелли на христианское мистическое богословие сказалось в положениях, вытекающих из отделения им аскетики от мистики, а также из его предложения выделять два вида христианского совершенства. Высказывая постулат о даром даваемом и экстраординарном характере ниспосылаемого созерцания и мистических явлений, а также утверждая, что мистическое созерцание вовсе не обязательно достигается ревностными христианами, и даже, наоборот, достигается крайне редко, Скарамелли логически заключал, что аскеза не приводит к мистическому состоянию. Более того, аскеза и мистика представляют собой два различных пути к христианскому совершенству и существуют соответственно два различных типа совершенства. Большинство христиан призвано к аскетическому самосовершенствованию, заключающемуся в добродетельной жизни; к мистическому самосовершенствованию — когда жизнь сообразуется с действием в душе даров Святого Духа — призвано малое меньшинство.
Из этого различия можно было бы сделать вывод, что духовным наставникам незачем заниматься проблемами мистики и достаточно удерживать большинство христиан в благодатном состоянии, поощряя их к стяжанию добродетелей. Другой вывод состоит в том, что этим христианам, строящим свою жизнь исключительно в соответствии с десятью заповедями и церковными предписаниями, были бы не нужны евангельские советы. Это учение, казалось, разрешало проблемы, связанные с квиетизмом, однако же в сущности оно представляло собой нововведение в области мистического богословия и отходило от традиционной католической доктрины.
В выступлении 26 апреля 1950 г. Папа Пий XII назвал покровителем духовников и богословов нравственности св. Альфонса Лигуори. Это решение основывалось на том, что св. Альфонс отличался "всем известной выдающейся эрудицией, рассудительностью, настойчивостью и терпеливостью в исповедальне", усилиями, направленными на улучшение подготовки духовников, ясностью и умеренностью требований в области нравственного богословия, а также успехами в борьбе с ригоризмом янсенистов. Прежде всего он был пастырем душ и духовным наставником, обладавшим от природы и по благодати экстраординарными дарами. Даже в последние годы жизни, переживая расстройства сознания, св. Альфонс сохранял свою удивительную рассудительность в наставлении душ и способность различения духов.
Св. Альфонс Лигуори родился в 1696 г. в Неаполе и в шестнадцать лет стал доктором гражданского и церковного права. Восемь лет он успешно занимался правом, но затем отошел от практики, решив стать священником. В тридцатилетнем возрасте он был рукоположен, а в 1732 г. основал конгрегацию Святого Искупителя.[CX] В 1762 г. его произвели в сан епископа, однако через тринадцать лет он ушел в отставку и вернулся в конгрегацию, где многое претерпел от отдельных собратьев-редемптористов и от господствовавшей там атмосферы педантизма. Умер св. Альфонс в 1787 г.
Св. Альфонс относился, скорее, не к спекулятивным богословам, а к специалистам в области, как мы сегодня ее определили бы, пастырского богословия. Тем не менее он не был казуистом в отрицательном смысле этого слова. Он всегда осознавал, что человек призван к святости, и в своих работах о нравственности и аскезе стремился наставить людей на путь добродетели и молитвы. Он, однако, выступал против ригоризма янсенистов и потому считал необходимым особенно подчеркивать значение таинства покаяния как милосердного суда, суда прощающего. Точно также он настаивал на минимальности предъявляемого к христианам требования добродетельности, на необходимости стремиться к христианскому совершенству в соответствии с возможностями человека в данное время и на реальной значимости малых добрых дел. Св. Альфонс также отрицал крайности толкователей, неверно понимавших богословие "чистой любви".
Св. Альфонс был выдающимся писателем.[654] Большая часть его работ посвящена духовной жизни. Его духовное учение доминировало в христианской жизни Италии восемнадцатого века, и можно сказать, что для Италии своего времени он был тем же, чем в соответствующее время Франциск Сальский для Франции и Луис Гранадский для Испании. Св. Альфонс был ненасытным читателем, и его работы свидетельствуют о знании Отцов Церкви и великих учителей богословия. Особенно он восхищался св. Терезой Авильской (учение о молитве которой он воспринимает полностью, без оговорок), Альфонсом Родригесом и Луисом Гранадским. В центре его учения всегда находятся Иисус и Дева Мария, а постоянной темой остается тема любви к Богу и подчинение воле Божией. Орудие спасения и христианского совершенствования — молитвенная практика. Мы здесь ограничимся обобщением духовного учения св. Альфонса.
Бог желает, чтобы все люди были святыми; поэтому христианин у которого отсутствует желание стать святым может быть и будет христианином, но он не будет хорошим христианином. Каждый должен стремиться к совершенству, насколько ему позволяет его положение: мирянин — в меру своих сил как мирянин, монах — как требуется от монаха, а священник — как подобает священнику. Большое значение, таким образом, приобретает вопрос призвания, и каждому следует занять то положение в жизни, какое угодно Богу. Духовный наставник не смеет ни за кого решать вопрос о призвании.
Святость полностью заключена в любви к Богу, поэтому минимальное требование, определяющее состояние святости, — свобода от смертного греха. Однако, чтобы любить Бога, христианин должен отдавать себя Иисусу Христу, так как "призвание всех призваний — любовь к Иисусу и частое размышление о любви, которую наш милосердный Искупитель выстрадал и, продолжая страдать, подает нам".[655] Безусловно, говорит св. Альфонс, "вся святость и совершенство души состоят в том, чтобы любить Иисуса Христа, Бога нашего, нашего благого Владыку и Искупителя нашего".[656]
Если любовь является сущностью христианской святости и если любовь включает дружбу, то любовь в состоянии совершенства должна обязательно предполагать согласие с Божией волей; что, в свою очередь, требует отречения от всего, препятствующего соединению с божественной волей. Цель, таким образом, сводится к тому, чтобы желать только того, чего желает Бог, и через это придти к состоянию святой отрешенности от всего, кроме Бога. Плодом такого согласия остановится послушание законам Божиим, которыми выражается Его воля о нас.
