Диакон Андрей Кураев - Ответы на вопросы православной молодёжи
В 20-е годы была замечательная история. Русские эмигранты арендовали одну из квартир многоэтажного дома под храм — отдельное здание не было возможности купить. Вначале все было спокойно — тихое чтение псалтири, канона, акафиста… А затем пришла Пасха. А это ночная служба, все кричат: «Христос воскресе!». Соседям, конечно же, не дали спать всю ночь. И возмущенные соседи наутро начинают собирать подписи с требованием закрыть этот храм. Они собирают подписи у всех жильцов и вспоминают: еще в этом подъезде живет раввин, и это ж важно: раввин — сам духовное лицо, авторитетное в мэрии, поэтому ж надо, чтоб и он подписался. И вот эти организаторы протестной акции приходят к раввину, просят его подписать, а он говорит: «Не подпишусь». Его спрашивают: «Как? А вам разве не мешали этой ночью?» Он говорит: «Мешали». «Разве вы не слышали, как там кричали, орали?» «Слышал». «Ну и что, вы не будете протестовать против этого?» Мудрый раввин ответил: «Если бы я был уверен, что я нашел Мессию, я бы кричал еще громче». Вот это характерная черта иудаизма: если они будут уверены, что обрели Мессию, они будут кричать об этом на весь мир. И конечно, покажут это по телевидению. Поэтому я и говорю: смотрите НТВ — там вам покажут всю процедуру в режиме on-line.
Поэтому я не намерен искать Христа среди слушателей в этом зале. Тем более, что у меня есть опыт беседы с «Христом». Я целых три часа с ним беседовал — это товарищ Виссарион из Сибири. Это была интересная беседа, я ее описал в книге «Дары и анафемы», в главе «Устарел ли Новый завет». Это же любимый аргумент всех сект: как попы Ветхого Завета не узнали Христа и распяли, так и вы теперь отрицаете… дальше по желанию добавляется, кого: Рериха, Виссариона, Муна, Хаббарда и т. д., и т. п. Как говорится, по вкусу добавить, ненужное зачеркнуть…
— Как относиться к католикам?
— Православная Церковь признаёт Таинства католиков, даже священство. Если католический ксёндз переходит в Православие, то он прямо становится православным священником. Здесь есть некое противоречие в церковной жизни, противоречие между богословием и церковными канонами. С точки зрения догм — очевидно: одна Церковь, одно Таинство, одно Крещение. Потому что Церковь — Тело Христа, оно может быть только одно, едино и единственно. Единство тела определяется единством кровообращения. Отсюда проблема — где граница моего тела? Волосы — моё тело или нет? Трудно сказать, потому что по большому счёту — это отходы моей жизнедеятельности. Кровь здесь не течёт, и если я теряю волосы, постригаю их, мне от этого никакого убытка. Т. е. там, где нет крови — это всё-таки не совсем часть моего организма. А зубы, особенно т. н. «мертвые зубы» с удаленными нервами, но все еще работающие в моем рту? Мервый-то он мертвый, а попробуй его вырвать без «заморозки» — мало не покажется! Итак, даже биологически не совсем понятно, где граница моего живого организма. И все же мой палец — несомненно часть моего тела. А отрезанный ноготь — мусор, и не более того.
Палец отрезали. И по большому счёту, не важно, мой отрезанный палец находится на расстоянии 1 мм от моего тела или на расстоянии 10 км. Кровь туда не поступает и не возвращается назад. Значит, отрезанный палец уже не мой.
Вот так и человек, если он отпал от единства литургической жизни, от единой Чаши с Кровью и Телом Христа (неважно по каким мотивам: в грехе, в расколе или в ереси), он не член Церкви, он не омывается кровью Христа. Таков голос догматического богословия.
А голос церковной истории и церковных канонов говорит, что «расстояние» имеет значение. И поэтому в зависимости от меры «расцерковленности» отпавших принимаются они разными «чинами». Кого-то перекрещивают, а кого-то приемлют просто через покаяние, «в сущем сане». Русская Церковь за всю свою тысячелетнюю историю католиков не перекрещивала (кроме 20-летнего периода в 17 веке). Униатские и католические священники при переходе к нам принимались «в сущем сане». Значит, таинства (крещения, рукоположения, а значит и Евхаристии) у католиков все же совершаются. Так говорят церковная история и каноника — вопреки догматике..
Как эти два голоса соединить в едином хоре? Пока не знаю. Знаю лишь одно: надо уметь слышать оба этих голоса[184]. Иначе получится дурь и ересь.
— Как складываются сейчас отношения с Ватиканом?
— Католичество очень активно в своей внешней деятельности. И православие в этом смысле, кажется, проигрывает, но при этом оно сохраняет некую глубину.
Разделение православия и католичества в чем-то похоже на распад Советского Союза. Обе истории ставят один и тот же вопрос: как и на каких условиях могут сосуществовать в едином государстве (или единой Церкви) народы со столь изначально разными культурами — прибалтийские, азиатские, кавказские. Скорее, чудом было то, что мы в СССР какое-то время были вместе. Этому надо удивляться, а не тому, что мы, в конце концов, разошлись. Вот и в Римской империи были очень разные народы, которые в конце концов свои различия стали ценить больше, чем плюсы тогдашней глобализации.
В послевоенные годы — с Иоанна XXIII и до конца 80-х годов католики проводили достаточно дружелюбную политику — пока между нами был «железный занавес». Их не пускали — а они говорили: «ну, и не надо, мы вас и так любим!». Но как только у католиков появилась политическая возможность действовать в России — былые клятвы в дружбе забылись. Так что при разговорах о том, как же могут мирно сосуществовать разные религии, я все чаще вспоминают немецкую поговорку: «чем выше забор — тем крепче дружба».
В России православие спокойно сосуществовало и сосуществует и с исламом и с буддизмом. Русский народ терпим. У нас только одно условие: нас не трогайте. Храните ваши национальные традиции, но и нашу веру не разрушайте. В русских сказках наше сосуществование выразилось в таких словах: «В одном городе жили два купца: один русский, а другой татарин. Русский купец пошел к своему приятелю татарину и просит у него взаймы. Татарин гворит: «Давай поручителя». — «Вот тебе порука — на церкви крест животворящий!». — «Хорошо, друг, — говорит татарин. — Я кресту вашему поверю; для меня все равно, что ваша вера, что наша»[185].
Но католический взгляд на Россию не таков. Я все же надеюсь, что нынешний конфликт недолговечен — до появления следующего Папы. Один итальянский кардинал еще десять лет назад мне в частной беседе говорил: «Поверьте, отец Андрей, если бы Папа Римский был итальянцем, а не поляком, проблем с Русской церковью у нас бы не было. Войтыла просто хочет взять реванш за поражение Польши в 17 веке».
Сегодняшние трения православного мира и Ватикана порождены Ватиканом. И в конце концов это проблема католиков, а не православных. Это католики хотят прийти в Россию, и это их проблема, как их активизм будет воспринят православными и русским государством.
— Почему Папа Римский так рвётся в Россию и почему Русская Православная Церковь против такого визита?
— У римского епископа есть совершенно законное право посетить свою паству, будь она в России, Белоруссии или на Украине. Римский папа может приехать в любую страну. Но католики, которые тяготятся тем, что слишком часто в истории их имя было синонимом агрессии и насилия, сегодня сами говорят, что папские визиты должны быть визитами примирения. И это значит, что папа может приехать только туда, где его желают видеть. Причем желают видеть все — не только католики, но и светское общество и, главное, — община религиозного большинства данной страны. Т. е. если эта страна не католическая, то папа откликается не на приглашение местной католической епархии, а на приглашение общины большинства (даже мусульманского большинства, — как было, например, в Ираке или Иране). И тогда папа едет как посланец мира и не вносит раскола в общество.
А вот на Украине это правило почему-то было нарушено. Церковь большинства, Русская Православная Церковь, не желала видеть папу на территории Украины. Тем не менее, он приехал.
Почему Церковь не хотела его видеть? Потому, что на Западной Украине на рубеже 80-90-х годов с поддержкой местных властей началась волна не просто возрождения униатства, а настоящего разгрома Православия. Боевики на автобусах приезжали в православные села и вышвыривали православных священников, захватывали храмы. Детей православных священников избивали на улицах, лилась настоящая кровь, были погромы.
Тогда была создана комиссия из представителей Московского Патриархата, Киевской митрополии, униатов и представителей Ватикана. Эта комиссия в 1989 году приняла мудрое решение — в каждом приходе на Западной Украине провести локальный референдум. Если большинство прихожан желает, чтобы храм стал православным, он остаётся таковым. Если большинство желает перейти в унию — храм становится униатским. Но при условии: победившее большинство в обоих случаях помогает меньшинству построить второй храм. На бумаге всё казалось просто замечательным, но ничего этого сделано не было, и все храмы захватили униаты. Тогда мы обратились в Ватикан, а нам ответили: «К сожалению, они нас не слушают». Это удивительно, потому что вся суть унии состоит в том, что униаты слушают папу, сохраняя православные обряды. А тут вдруг такая непослушность! Но главное не это.
