Алексей Сидоров - У истоков культуры святости
513
Понятие δρόμος (не только «бег, состязание», но и место, где проходит это состязание, ристалище), начиная со св. Апостола Павла (2 Тим. 4, 7), довольно часто обозначало христианскую жизнь вообще (как «аскезу» по–преимуществу) и монашеское житие, в частности. См., например, обращение к пастырю у преп. Иоанна Лествичника: «Тем, которые, подобно крепким юношам, ревностно и мужественно подвизаются на духовном поприще, предлагай лучшее и высшее, а тех, которые разумением и жизнию остаются позади, питай млеком, как младенчествующих». Преподобнаго отца нашего Иоанна, игумена Синайской горы, Лествица. Сергиев Посад, 1908, с. 261.
514
См.: Еф. 4, 30. Ср. толкование: «Всякий христианин есть храм Божий и Дух Божий живет в нем, созидая в нем все ко спасению. Кто словом своим назидает, тот приходит в согласие с делом Духа Божия в сердцах верующих, помогает Его созиданию душ. Напротив, кто расстроивает души других, пусторечием рассеивая их, а злоречием возбуждая недобрые чувства, тот разоряет дело Духа Божия в верующих и тем оскорбляет Его, Создателя». Творения иже во святых отца нашего Феофана Затворника. Толкование Посланий Апостола Павла. Послание к Ефесеям. М., 1998, с. 355. Это предполагает, что христианская жизнь вообще и монашеская, в особенности, есть дело серьезное. Поэтому в «Правилах» преп. Пахомия всякие фривольности и, в частности, смех строго пресекались. См.: Pachomian Koinonia, ν. II. Pachomian Chronicles and Rules. Kalamazoo, 1981, p. 146, 150, 164.
515
Эта фраза (συνεχώς μελετάτε) характеризует существенную черту миросозерцания (и даже быта) как вообще древнего иночества, так и пахомиевского монашества в частности. «Размышление» (лат. meditatio) над Священным Писанием было постоянным фоном жития пахомиевских монахов: они занимались этим и во время богослужения, и по пути домой из храма, и предаваясь рукоделью; днем и ночью слова Писания звучали в их душе и питали ум их. См.: Backt Н. Ор. cit., S. 244–264. Такое «размышление» над Писанием, как и чтение его, в древнем иночестве нераздельно Сопрягалось с молитвой: оно как бы постоянно «поощряло» к молитве, а та, в свою очередь, ютверзала, через благодать Божию, духовные очи для постижения смысла Писания. Об этой связи см.: Leloir L. Desert et communion. Temoignages des Peres du Desert recueillis a partir des Paterica armeniens. Abbaye de Bellefontaine, 1978, p. 272–275.
516
Тема «плача и сокрушения» (т. е. «добровольного плача и добровольного сокрушения», как это подчеркивается в поучении преп. Феодора: τό έκούσιον πένθος καΐ τον έκούσιον κλαυθμόν) является лейтмотивом всей святоотеческой аске–тики и восходит к самым истокам монашеского любомудрия. Не случайно, в «Древнем Патерике» целая глава посвящена именно сокрушению. См.: Древний Патерик, изложенный по главам. М., 1899, с. 30–43. Данная тема постоянно звучит и в других памятниках древнемонашеской письменности. Библейские корни ее несомненны. См.: Miquel Р. Ор. cit., р. 219–228. Естественно, что тема сокрушения целиком и полностью зиждится на той эсхатологической открытости, которая составляет главный нерв религии Христовой. Не случайно о плаче в эсхатологической перспективе гласит, «второе блаженство» Господа (Мф. 5, 4; причем, здесь буквально говорится: «блаженны сокрушающиеся» — μακάριοι οι πενθουντες). Ср. толкование: «Плачущие, то есть о грехах, а не о чем–либо житейском. Сказал же: плачущие, разумея плач не однократный какой–либо, но всегдашний, притом не о своих только грехах, но и о грехах ближних. Утешатся же они не только там, но и здесь: ибо кто плачет о грехах, тот духовно радуется, особенно там. Здесь он радуется по надежде получить прощение грехов, а там будет непрестанно радоваться, получив жизнь блаженную». Благовестник, или Толкование блаженнаго Феофилакта, Архиепископа Болгар–скаго, на Святое Евангелие, ч. I. М., 1993, с. 64.
517
О том, что пахомиёвские иноки употребляли в пищу это растение (λαψάνος) сообщает и Палладий. См.: The Lausiac History of Palladius, v. II, p. 95.
518
Так, на наш взгляд, лучше переводить эту фразу: ή ψυχή σου κακά μελετά. Она является, скорее всего, отзвуком Иов. 27, 4 (по тексту «Септуагинты»: ή ψυχή μου μελετήσει αδικα); в церковнославянском переводе: «душа моя поучится неправде». Если выше (см. примеч. 101) говорилось о «постоянном размышлении» над Священным Писанием, то здесь речь идет о совсем противоположном полюсе духовной жизни: «постоянном размышлении» о вещах дурных и увлекающих душу человека долу, а не возносящих ее горе.
519
Ср. у аввы Варсануфия, отвечающего одному иноку: «Ты должен знать, что Бог не допустит на тебя брани и искушения выше силы твоей». Преподобных отцев Варсануфия Ве–ликаго и Иоанна Руководство к духовной жизни, в ответах на впрошания учеников. М., 1993, с. 194. Предполагается та мысль, что лукавый и сподручники его отнюдь не имеют абсолютной власти над человеком. Тот же святой отец на сей счет говорит: «Не думай, чтобы диавол име власть над кем–нибудь: причина греха заключается в нашей свободной воле, а не в принуждении от получившего (над нами) будто власть; человек как не принуждается к спасению, так и ко греху. Властию ли своею прельстил диавол Еву, или советом? Нигде не видно (его власти), иначе никто не мог. бы убежать, когда бы имел он власть. Но мы подобны свободному человеку, который произвольно отдал себя в рабство другому, — и по времени приходит в себя и раскаивается. Если же он не прибегает к сильнейшему его, то не может себя избавить; а когда прибегнет, то (мнимый господин его), зная, что он не есть его собственный раб, не смеет ничего ему сделать ради Всесильного». Там же, с. 429–430.
520
521
В святоотеческой аскетике леность (οκνηρία) часто рассматривается как одно из орудий лукавого в духовной брани. Так авва Дорофей. говорив о диаволе: «Хочет ли кто бодрствовать: он препятствует леностью и нерадением, и так–то он сопротивляется нам во всяком деле, когда хотим сделать доброе». Преподобнаго отца нашего аввы Дорофея Душеполезные поучения й послания. Сергиев Посад, 1900, с. 40.
522
Подобного рода видения довольно часто даровались древним отцам–подвижникам, являя, наряду с аналогичными знамениями и духовными дарами, как бы особую «доверительность» (παρρησία) их отношений с Богом. См:: Holl К Enthusiasmus und Bussgewalt beim griechischen Mönchtum. Eine Studie zu Symeon dem Neuen Theologen. Leipzig, 1898, S. 188— 190. Яркий пример тому — случай с преп. Антонием, описанный в его «Житии» св. Афанасием: «Однажды, пребывая в горе и возведя взор, видит Антоний, что возносится некто по воздуху, к великой радости встречающих его. Потом, дивясь и ублажая таковой сонм, начинает он молиться, чтобы открыто было ему, что это значит. И вдруг приходит к нему глас: «Это душа Амуна, нитрийского инока». Амун же до старости пребыл подвижником. А расстояние от Нитрии до горы, где жил Антоний, было, тринадцати дней пути. Поэтому, бывшие с Антонием, видя дивящегося старца, пожелали знать причину, и услышали, что (недавно) скончался Амун; а он был известен им». Святитель Афанасий Великий/ Творения, т. III. Μ., 1994, с. 226.
523
Преп. Феодором, как и многими святыми отцами, подчеркивается, что «строгость (точность) в церковных догматах» (των έκκλησιαστικών δογμάτων άκρίβειαν) является таким же необходимым условием спасения, как и чистота жизни.
524
Данное выражение (τον πάντων πρώτον έν τη Βαΰ) предполагает, скорее всего, должность эконома монастыря.
525
Вероятно, Патхелфий поступил в монастырь вместе с сыновьями своими. Такая «семейственность» была достаточно распространенным явлением в древнем иночестве. Например, сам преп. Пахомий начал подвизаться в Тавенниси вместе со старшим братом своим Иоанном. См.: Архимандрит Палладий. Указ. соч., с. 50.
526
Отрицание воскресения тел, связанное с негативной оценкой («порицанием, охуждением») естества плоти (κακιζων της σαρκός την φύσιν), было характерно для гностиков и ма–нихеев, которые в IV в. активно паразитировали на теле египетского христианства, о чем, среди прочего, свидетельствуют и находки в Наг–Хаммади. См.: Хосроев А. Из истории раннего христианства в Египте. На материале коптской библиотеки из Наг–Хаммади. М., 1997, с. 157–193. В IV в. большую популярность в Египте стяжал и некий Иеракас (Гиеракас), у которого было много последователей. По сообщению св. Епифания Кипрского, он был человеком всесторонне образованным и необычно способным (οξύς κατά πάντα τρόπον). Обратившись в христианство, Иеракас, однако, «не сохранил верность житию Христову» (ουκ ενέμεινε τη του Χρίστου πολιτεία) и отпал в ересь. Среди прочих заблуждений Иеракаса св. Егшфаний называет и отрицание воскресения плоти (при утверждении, что воскреснет одна только душа: την σάρκα μή άνίστασθαι το παράπαν, άλλα την ψυχήν μονωτάτην). При всем этом, Иеракас поражал многих своим подвижничеством и обладал редкой способностью убеждения, вследствие чего «многие из египетских подвижников последовали за ним». См.: Epiphanius III. Panarion haer. 65–80. De fide. Hrsg. von K. Holl und J. Dummer. Berlin, 1985, S. 132–135. Влияние идей как гностиков и манихеев, так и «иеракитов», сказывалось на отдельных представителях египетского монашества. Возможно, под этим влиянием находился и Патхелфий. Примечательно, что Руфин сообщает об одном случае, происшедшем с преп. Макарием Египетским. Некий иеракит «смутил весьма многих братий–пустынников, наконец дерзнул явиться к Макарию и обличать его в неправомыслии». Не вступая в долгие словопрения с еретиком, преп. Макарий изобличил его лжеучение тем, что воскресил одного из умер–ϊιιηχ братий. См.: Жизнь пустынных отцев. Творение пресвитера Руфина. Сергиев Посад, 1898, с. 100–101.
