Яков Шпренгер - Молот ведьм
Если обвиняемая говорит, что она невиновна и донос на нее ложен и что она хочет увидеть и услышать обвинителей, то это признак ее желания иметь защиту. Обязан ли судья исполнить это? Для него не является необходимым ни объявлять имен свидетелей, ни давать очной ставки, если свидетели не пожелают этого совершенно добровольно. Ведь такая очная ставка подвергает опасности жизнь свидетелей. Некоторые ученые считают подобные очные ставки совершенно недопустимыми. Другие полагают их допустимость лишь в тех случаях, когда опасность для свидетелей отпадает. Так, папа Бонифаций VIII (С. statuta, § inhibemus, lib. VI) постановляет: «Мы воспрещаем поименное упоминание обвинителей или свидетелей, выступающих в процессе о ереси, чтобы защитить их от козней тех, против которых ведется дознание. Епископ или инквизитор должны знать (заметь, что вместо инквизитора и епископа всякий даже светский судья может вести дело против ведьм, если он имеет на то согласие епископа или инквизитора, которые могут временно предоставить ему свои полномочия, в силу каковых он действует как от имени папы, так и от имени императора), что этим лицам грозит большая опасность при обнародовании их имен. Поэтому судьи не должны их обнародовать». А несколько ниже читаем: «Ежели вышеуказанная опасность прекращается, то епископ и инквизитор могут обнародовать имена обвинителей или свидетелей, подобно тому, как ''это совершается в других процессах».
Сила людей, могущих вредить свидетелям, трояка. Во-первых, это знатность семьи. Во-вторых, сила денег. В-третьих, сила злобы, которой надобно бояться больше всего. Эта последняя опасность велика потому, что, имея подобных ему сообщников в совершаемом зле, которые не остановятся ни перед чем и которым нечего терять кроме своей собственной личности, могут причинить больше вреда, чем знатный или богатый, имеющий всего в избытке. Иоанн в своей глоссе к слову «опасность» говорит: «Опасность в том, что надо бояться смерти или увечья как для самого себя, так и для своих сыновей или его родителей, а также и опустошения своего имущества». Все члены трибунала обязаны под страхом отлучения держать в тайне имена обвинителей и свидетелей, если того требует интерес процесса, но им же грозит и наказания в случае ничем не оправданного умалчивания имен.
Десятый вопрос о возможности защиты обвиняемой и предоставлении ей адвоката. Пятый акт судьи.
Как дается возможность защиты обвиняемой при сохранении в полной тайне имен свидетелей? Защита заключается в трояком. Во-первых, в предоставлении обвиняемой защитника. Во-вторых, в сообщении ему общего содержания пунктов обвинения, не открывая ему, однако имен свидетелей. В-третьих, в выступлении такого адвоката в пользу обвиняемой. При этом он не должен возбуждать соблазна в вопросах веры и причинять вреда справедливости. Об этом скажем ниже. Прокуратору вручается копия всего обвинительного акта без указания имен свидетелей и денунциантов. Защитник может также действовать от имени прокуратора. Защитник назначается не по указанию обвиняемого. Пусть судья остерегается такого защитника. Ведь подобный адвокат может быть легко подкуплен, будет охоч к словопрениям и злонамерен. Пусть судья назначит защитником честного человека, относительно лояльности, которого не возникает никаких сомнений. Защитник должен отвечать следующим требованиям: 1) Прежде всего адвокат должен познакомиться с делом. Ежели он находит, что дело обвиняемого право, то пусть он возьмется за него при желании с его стороны. Ежели он считает дело обвиняемого не правым и безнадежным, то пусть он от него откажется. Если же он, взяв с обвиняемого деньги и убедившись во время процесса в неправоте клиента, посоветует ему отказаться от защиты, то он обязан вернуть ему деньги, взятые за защиту. На этот возврате денег настаивает Гоффред, тогда как Гостиенсис придерживается противоположного мнения, за исключением того случая, когда адвокат показал свое полное усердие при ведении дела. Значит, если негодный адвокат, зная безнадежность дела, склонит клиента предоставить ему защиту, то он становится ответственным за расходы и потери.
2) Защитник должен, затем, обладать следующими двумя качествами: а) скромностью, чтобы не быть дерзким, бранчливым или многоречивым; б) любовью к истине, чтобы не заслужить упрека во лжи при представлении сведений, доказательств или при ссылки на свидетелей или присяги, а также при требовании отсрочек, и именно в процессе против еретиков, где предписывается действовать просто и избегать излишних формальностей. Сверх того, защитник за свое выступление обязан получить вознаграждение, обычное в данной стране.
Судья вручает указанные условия защитнику и увещевает в конце, чтобы этой защитой адвокат не навлек на себя обвинения в покровительстве еретикам. В противном случае ему грозит отлучение. Ответ адвоката, что он-де защищает не лжеучение, а лицо, неспособно предотвратить наказания. Ведь он ни в коем случае не имеет права защищать, не руководясь строжайшим образом сокращенным судебным порядком просто и без соблюдения излишних формальностей, как это предписано в каноне. В противном случае он будет требовать отсрочек и заявлять протесты, что недопустимо, как уже было указано в шестом вопросе. Хотя он при этом и не защищает лжеучения, однако, действуя не в соответствии с указанным судебным порядком, он становится еще более достойным проклятия, чем сами ведьмы.
Если он неправомерно станет защищать человека, обвиненного в ереси, он становится как бы князем ереси, как это явствует из XXIV, qu 3 qui illorum.
Этим защитник возбуждает против себя сильнейшее подозрение в покровительстве еретикам, В таком случае он обязан перед епископом торжественно отречься от ереси, как это указано в часто цитированной главе «Accusatus».
Одиннадцатый вопрос о том, что должен делать защитник, если ему неизвестны имена свидетелей. Шестой акт судьи
Что должен делать адвокат для своего клиента, если ни тому, ни другому не сообщены имена свидетелей, знать которые очень хочет обвиняемый? Пусть он получит сведения об отдельных пунктах обвинения от судьи, который, однако, обязан умолчать все имена свидетелей. С этими сведениями адвокат идет к обвиняемому и сообщает их ему. На просьбу указать имена свидетелей защитник предлагает обвиняемому узнать их из показаний и говорит приблизительно следующее: «Из показаний против тебя ты можешь догадаться об именах свидетелей, а именно: такой-то ребенок, такой-то домашний скот были околдованы, такому-то мужчине и такой-то женщине, не исполнивших такой-то твоей просьбы, ты ответила: „Ты почувствуешь, что было бы лучше исполнить мою просьбу“. После этих слов такой-то и такая-то внезапно заболели. Твои поступки кричат, как свидетельства». Защитник может сказать также: «Ты знаешь, что о тебе идет дурная молва и что уж давно ты подозреваешься в наведении многих порч и вредительств». С помощью таких ответов защитник побуждает обвиняемую указывать на своих врагов и приписывать им наговор. Обвиняемая может ответить: Я признаю, что произнесла эти слова, но я не имела намерения вредить». Защитник сообщает судье и его помощникам о названных обвиняемой врагах, а судья обязан расследовать. Если эта вражда будет сочтена смертельной враждой, т. е. такой, где между супругами или родственниками были помыслы об убийстве или таковое было в действительности совершено, вследствие чего светская власть должна была расследовать это дело, или если она была такой враждой, которая привела к тяжким ранениям, как следствиям раздоров и перебранок, то пусть осторожный судья со своими помощниками рассмотрит, на чьей стороне вина больше – на стороне обвиняемого или денунцианта. Если вина больше на стороне свидетеля, если признаков преступления, как-то: околдованных детей, животных или взрослых не имеется, если к тому же отсутствуют порочащие показания других свидетелей, если сверх того об обвиняемой не идет худая молва, то тогда надо признать, что свидетель говорил из чувства мести. Обвиняемая подлежит полному оправданию и освобождению после предварительного взятого с нее обещания об отказе от мести.
Может случиться и так: Катерина видит, что ее ребенок околдован или околдована она сама, а то и на скот ее наведена порча. Она подозревает в совершении этого чародеяния ту женщину, муж или родственники которой в прежнее время несправедливо заставили пострадать от иска мужа или родственников Катерины. Значит, со стороны свидетельницы имеется двойная неприязнь. Во-первых, неприязнь за околдование, и во-вторых, за урон, понесенный ее родственниками на суде. Следует ли отвести такую свидетельницу? С одной стороны, кажется, что на этот вопрос надо ответить утвердительно, так как мы видим неприязнь. С другой же стороны, представляется возможным ответить отрицательно, ибо свидетельница приводит признаки преступления. Можно сделать следующее заключение: при отсутствии других свидетелей и опороченности обвиняемой такого свидетеля следует отвести. Но известная тень подозрения на обвиняемую все же падет, тем более, что налицо имеется болезнь, наведенная чарами и не происходящая по естественным причинам. Поэтому такая обвиняемая должна подвергнуться каноническому очищению.
