Григорий Дьяченко - ЯВЛЕНИЯ ДУШЕВНОЙ ЖИЗНИ ЧЕЛОВЕКА ПОСЛЕ ЕГО ТЕЛЕСНОЙ СМЕРТИ
Грабителю и вору припомнятся их грабежи и кралей, равно как самые вещи, которые они приобрели и которыми пользовались неправедно. Страшно будет вспомнить поджигателям об их поджогах, потому что эти злодеи оставили без крова и богатых и бедных, престарелых и младенцев; из-за их злобы добрые христиане лишились храмов Божиих, и, может быть, некоторые погибли в огне! Страшным образом будет опалять их самих огонь адский. Ленивые припомнят свои таланты, которые зарыли в земле; огненный пламень, как бич какой, будет уязвлять их за леность.
Клеветнику придут на память его напрасные подозрения на других, его пересуды, его злой язык, от которого погибли многие, его лживые доносы и показания, самая уклончивость от зашиты человека правого и невинного, вообще всегдашнее благоволение его только к неправде и лжи.
Завистник вспомнит, как он злорадовался неудачам ближнего, сколько раз останавливал по своей зависти добрые начинания других, а сам между тем ничего полезного не предпринимал; как желал один бы обладать всем; как распухался своим сердцем [114], когда видел ум, достоинства и успехи другого, и как после этого мстил этому человеку, сам не зная за что; сколько своими кознями и завистливым преследованием отнял он у других спокойных ночей, здоровья и лет жизни. За это самое и будет он на том свете сильно снедаться от своей совести и как бы выть, подобно тому, как воет одуревший пес.
Вот вам примеры, как грешники в будущей жизни будут вспоминать свое прошедшее! [115]
«Но ужели, скажете, и за один какой-либо грех человек подвергнется вечной муке? Например, ужели досадители вечно будут мучится?»
В том-то и беда, что одна Страсть в человеке (когда достигнет развития в высшей степени) редко бывает без других страстей и грехов. Скажем, например, о тех же досадителях. Под именем их разумеются люди злоречивые и ругатели, а также должны быть понимаемы те, которые делают в чем-либо препятствие другим и вообще нарушают доброе спокойствие ближнего. Сердце у них злое: они не щадят ближнего иной раз и в болезни его. В них нет страха Божия, потому что они часто не уважают и священного места, где делают досаду другим. Вот сколько эти люди соединяют с главным своим пороком иных пороков!
Еще замечу о будущих воспоминаниях грешника. Приводя себе на память здешнюю нечестивую жизнь, он увидит, что и греховные удовольствия не всегда ему доставались легко, но часто были соединяемы с суетой, болезнями, трудностями и далее страданиями своего рода.
Что же будет последствием всех этих воспоминаний? Что от них останется грешникам? Раскаяние самое мучительное. Грешники сознают свою вину, не будут обвинять кого-либо другого в своей погибели: увидят, что ключи от царства небесного находились в их собственных руках. Особенно же горько им будет сознание, что они давно-давно слышали об аде и вечных мучениях, но не верили ничему или оставались беспечными. Однако же глубокого и смиренного раскаяния в них не будет. Раскаяние их будет подобно раскаянию закоснелого убийцы, который взят на самом преступлении или совершил преступление на глазах других: этот преступник, положим, и не запирается в своем преступлении, но нисколько же не смягчается своим сердцем и не просит себе прошения. Раскаяние грешников на том свете будет еще подобно раскаянию отчаянного Иуды-предателя.
Припоминая вообще свое прошедшее время, грешники обратят внимание и на те годы, которые со времени страшного суда провели уже в аду. Но приятно вспомнить о тяжелом времени, когда прожито это время и настали дни спокойные. А для грешников в том свете и после тысячи горьких дней не настанет ни одного отрадного. Для них ничего не будет значить начало адской муки в сравнении с продолжением ее, с одной стороны – потому, что и последующие дни их жизни в аду будут подобны первым, а с другой – ад до того будет мучителен, что к нему нисколько нельзя будет привыкнуть.
Итак, страшно, ужасно страшно будет во всех отношениях прошедшее время для тех, кого постигнет вечная мука! Бедная душа грешника! Сколько и она будет страдать вместе с телом! Это-то самое, братья мои, и значит погубить свою душу в той жизни! [116]
В. О последующем времени в жизни грешников на том свете
Если взять в пример нынешнюю жизнь, то в своем будущем некоторую отраду находят себе иногда и самые злосчастные люди.
Пусть, например, иному на земле назначено пробыть в каторге тысячу дней. Если он проведет только первый день, то, наверное знает, что остается ему жить в каторге уже не тысячу дней, а 999, он и говорит про себя, что «сделал шаг вперед». Другой осужден на 10-15 лет каторжной работы. Вяло, тоскливо проходят его годы. Но со временем он скрепляется духом и отдает себя ожиданию, начиная отсчитывать в остальных годах своего срока по одному месяцы. Пусть кто ссылается в работы до конца своей жизни. И такой человек (кроме того, что смерть когда-либо избавит его от тяжелого состояния) нередко еще питает себя надеждой освободиться. Бывают между бессрочно-ссыльными и просто мечтатели. Им нет нужды, что их мечты несбыточны. Но они знали в судьбе своих товарищей случаи неожиданного освобождения от работ, и – вот мечтают о собственной свободе, и мечтой-то услаждают себя.
Но для вечно осужденного грешника не останется никаких надежд. Выхода из ада ни для кого не будет: это будет как море без пристани. «Непроходима дебрь и неизмерима пропасть…; не будет выхода заключеннику, непроходима темничная стена…; оковы неснимаемы». Пусть бы кто сказал безбожнику, горящему в огне: «Ты будешь мучиться еще тысячу лет или пусть бы было объявлено зажигателю: «Тебе остается мучиться еще пять тысяч лет». Они и стали бы ожидать окончания этих сроков. Но только, к сожалению, ни другой кто не пообещает им ничего, они сами не могут предаться какой-либо отрадной мечте или безотчетному ожиданию лучшего времени. Напротив, их сознанию ясно будет представляться одна мучительная вечность. Они сто раз пожелают умереть, но не дождутся смерти. В нынешней жизни иногда говорят о человеке, для которого со смертью прекратились долговременная его болезнь или иные долговременные страдания: «Помучился свой век; не будет более, несчастный, мучиться!» Но в будущем свете глаза грешника, полные слез, никогда не закроются; стоны его никогда не затихнут там, и могила более не ждет его. В этом отношении он будет подобен человеку, которого постигла бессонница, который, сколько ни старается заснуть – далек от сна и от того весь расстроен. Наконец, состояние грешника будет не жизнь, но и не смерть, понимаемая в смысле отделения души от тела. Это будет вечное умирание, или, как говорится в апокалипсисе, смерть вторая.
Итак, в прошедшем времени отверженные грешники найдут одно мучительное сожаление, в настоящем – одно мучительное страдание, а в представлении себе будущего времени – одни ужасы. Оттого они будут проклинать день своего рождения и самих себя. Отчаяние, страшная болезнь души и в этой жизни, будет болезнью их нескончаемой. Одни в отчаянии будут скрежетать зубами, а другие непрерывно плакать. Ниоткуда не будет им сострадания. Не помогут им дьявол и прочие злые духи, которых волю, они выполняли здесь и с которыми иные, как, например, волшебники, находились в самом близком общении. Злые духи и сами будут крепко связаны, сами будут гораздо в большем унынии и погибель по душе. Злая радость есть частью усладительное чувство, как и всякий грех в этой жизни доставляет грешнику сладость, хоть и временную, хоть иногда на одну минуту. Но в будущей жизни грешник будет пить не сладкую чашу, а одну только горесть от своих грехов.
Г. О степенях мучений
Христос Спаситель угрожал некоторым городам и селениям еврейским страшной участью в будущем веке. Это были те города и селения, которые хоть слышали его проповедь и видели его необычайные чудеса, но ничему не поверили и ничем не тронулись. Он сопоставлял этим городам других упорных грешников, которые жили раньше, или если и одновременно с ними, то за пределами Палестины. И вот, в сравнении с последними он ясно выразил высшую степень наказания для них: отраднее будет земле Содомской и Гоморрской в день суда, нежели городу тому [117]ТируиСидонуотраднеебудет…, нежеливам [118] И указал он при этом именно на казнь после суда последнего (в день судный!…). В другое время он прямо вел речь о втором пришествии своем, после которого одним будут награды, а другим казни. И что же он проповедал? Раб же тот, который знал волю господина своего, и не был готов, и не делал по воле его, бит будет много; а который не знал, и сделал достойное наказания, бит будет меньше. И от всякого, кому дано много, много и потребуется, и кому много вверено, с того больше взыщут. [119]. Хоть ни для кого не извинительно неведение воли Божией, изложенной в откровении, но кто имеет полное знание этой воли и между тем не прилагает своих знаний к делу, тот заслужит большую казнь.
