Сулхан-Саба Орбелиани - Путешествие в Европу
Июля пятого меня повезли к святейшему папе. Он жил в летнем дворце в центре Рима. Собор святого Петра находится в начале Рима, в низине, а летний дворец папы стоит на возвышенности. Много хвалебного написано о дворце, и вы, вероятно, сами знаете, что Дворец папы не может быть хуже других дворцов. Начиная с самого входа, во дворце все устлано красными камковыми коврами, густо расшитыми златотканой каймой. В порядке по чину стоят придворные и вельможи. Потом священники и епископы. Из кардиналов никого не было, так как он принял нас запросто, не парадно. Меня ввели к нему. Он сидел в малом зале. Один раз поклонились мы ему с порога, другой раз с середины зала и затем приложились к его стопам. Он обнял меня. Там полагается стоять на коленях. Но он не позволил опуститься на колени и заставил встать. Я хотел стать поодаль, но он позвал меня к себе и поставил рядом с собой. Расспрашивал, беседовал со мной любезно. Я доложил ему: «Святой отец, с тех пор, как сын твой[14] — истинный христианин — обратил свои упования к тебе, сердце мое преисполнилось надежды на исполнение всех моих чаяний. Но дальнейшее промедление может оказаться гибельным для Вахтанга. В лихом месте находится он теперь». Он же изволил ответить мне: «Если ты попросишь крови моей для пользы Вахтанга и страны твоей, и то я пролью ее для них». Я поблагодарил и продолжал: «Я нижу, что отсутствие Вахтанга приносит ущерб христианству в моей стране и от возвращения его будет зависеть преуспеяние праведной веры. Только эта одна забота и есть у меня. Молю тебя, яко старец Симеон: ныне отпущаеши». Он улыбнулся и изволил ответить: «Я молю господа за тебя, чтобы даровал он тебе жизнь долгую, через тебя многое хочу совершить». Я ушел от него. После того я посетил кардинала сакрипанта и [другого] кардинала, племянника папы. Встречать меня выходили они за три палаты. Сакрипант усадил меня перед собой. Те другие сели по сторонам. Обласкали меня. Сакрипант проводил меня до верхней ступени лестницы, те двое — лишь за две палаты.
Июля шестого взяли меня на одну возвышенность в Риме, где стоит храм пресвятой богородицы. Меня повезли его осматривать. Оказывается, жил в Риме один бездетный вельможа. Он молился пресвятой неустанно и сетовал, что некому оставить ему имущества своего. В начале июля было ему видение: там, где завтра будет лежать снег, на всем том пространстве построй храм мой. Имущество твое положи на него. Той же ночью и папе приснилось то же, и духовнику его. Муж и жена проснулись и рассказали друг другу о виденном, оказывается, оба видели одно и то же. Пришли к духовнику, рассказали ему. И он видел то же самое. Пошли к святейшему папе и доложили обо всем. И он видел то же самое. Узнали они, что ночью на горе той выпал снег. Сам папа пошел туда и сам же выкопал первые двенадцать ямок. Воздвигли храм пресвятой деве. В нем хранится колыбель Христа. Там же хранятся вифлеемские ясли и камни пещерные, святой Герасим нетленный и святой папа Пий нетленный находится там же. В алтаре лежат четыре других мученика нетленных. Далее, в престоле — мощи святой мученицы Екатерины. И множество еще святых мощей погребены внутри храма. Две большие порфировые колонны по шесть адли в высоту и три адли в обхват. Перед храмом на площади стоит высокая колонна из цельного мрамора, пожалуй, повыше двадцати пяти адли. На ней пресвятая богородица. У ее подножия большой родник бьет фонтаном. В церкви [стоят] четыре порфировые колонны в один обхват. Рядом с алтарем [находятся] чистилище по четыре адли каждая со сведенными арками. Могилы святых. Слева от престола четыре порфировые колонны такой же величины. Под арками также погребены святые. Справа находятся четыре колонны из порфирообразного мрамора и на них также могилы святых и между ними и алтарем одна колонна из пестрого агата, в три адли высотой и в один толщиной. На ней стоит подсвечник. Колонна та предрагоценная. Сколько еще там драгоценных камней и редких разнообразных мраморных построек, и стены и полы и как все здесь предивно. Во множестве мозаика. Иногда мозаичные украшения сделаны снаружи. Одна картина изображает воскрешение Лазаря. Каждый мастер, художник того королевства, старается написать подобное ей. Но никому пока это не удалось. Из одного цельного мраморного камня в четыре адли высотой и в три шириной высечено вознесение пресвятой, редкой, преудивительной работы. И все они, как живые. Много я видел там предивных вещей и в куполе, и по стенам, исполненных в Индии. Перламутровая инкрустация такого достоинства, какого раньше мы не видели. В церкви святого Петра много такой же работы. Оттуда повезли меня в церковь, выстроенную императором Константином. Мы вошли. Внутри — четырежды по шесть колонн, сомкнутых в пять арок. Колонны не цельные, а возведенные кладкой и толстые. Колонны и стены все из белого мрамора. На колоннах под средним сводом стоят по одному большому изваянию апостолов из белого мрамора. Перед алтарем на четырех колоннах также высоко покоятся головы Петра и Павла. Вышли оттуда. Поблизости была лестница, ведущая в дом Пилата, по которой поднимался Спаситель. В трех местах на ней следы крови Христовой. Они прикрыты стеклянными рамами, чтобы никто не коснулся их коленом. По ступенькам поднимались на коленях. Ногой никто ступать не может. Двадцать восемь мраморных ступеней. Они протерты коленями, — так много людей подымается по ним. На самом верху стоит святая святых. Все это близко от того места, где был крещен Константин. Здесь все выложено разноцветным мрамором, воистину редчайшей работы. Посередине, вкруг, стоят восемь порфировых колонн. Каждая больше четырех адли. Они сходятся аркой. В середине стоит купель. Низ ее, как дно рюмки, выложен пятицветным мрамором и на нем стоит та самая чаша, которую жрецы велели наполнить кровью младенцев. Она из цельного порфирового камня. В длину в ней может растянуться человек, в вышину доходит до пояса. Ширина, соответствующая. С другой стороны еще две порфировые колонны. Пошли оттуда осматривать другой монастырь, принадлежащий монахам святого Лазаря. [Он] на окраине Рима, близ театра, на том месте, где пытали святого Игнатия. Там же похоронены два брата, мученики Иоанн и Павел, оказывается, там и стоял их дворец. Похоронены там же четырнадцать мучеников чернецов.
Июля седьмого повели нас в монастырь капуцинов. Там похоронен святой Феликс, новый святой. Оттуда пошли в монастырь иезуитов. Там похоронен глава их, святой Игнатий. Там же находится рука святого Франциска Ксаверийского, апостола Индии. Оба богато убраны.
Июля восьмого нас повели в монастырь кармелитов. В том году был обнаружен древний склеп. И папа взял оттуда сто шестьдесят нетленных мощей святых. Там же находится неприкосновенная нога святой Терезы. Неожиданно пришла почта из Франции. Посол кизилбашей[15] прибыл в Марсель. Просили выслать господина Ришара. Я этому обрадовался, потому что это может ускорить наше дело.
Июля девятого святейший папа осведомлялся о нас. Изволил прислать нам фрукты и гостинец. Меня повели туда, где распяли святого Петра. Город Рим кончается за рекой. Нужно подняться на холм и затем идти все вдоль него. Оттуда виден весь Рим. Там, где распяли его, стоит маленький монастырь. Но он мог бы сойти за хорошую церковь. Живут в нем цоколанты. Перед церковью, на полянке и за нею бьет ключ. Воздвиг ее один папа, ее можно сравнить с любой редкой стройкой. Она высока, как высокая церковь. Одна стена сплошь мраморная. Ширина должна быть приблизительно до тридцати адли. Столь совершенно украшена она, что может рассеять скорбь человека. В трех местах, посередине, бьют родники, каждый поболее мельничного ручья. И еще по двум сторонам фонтаны бьют из пасти двух мраморных львов. Все пять низвергаются в маленькие бассейны. А из бассейнов тех вода падает вниз в один, весь выложенный белым мрамором, большой бассейн. Он глубокий, пригодный для плавания. А дальше куда уходит вода, не видно. От воды и от этих родников взгляда не оторвать. Отвернешься от них, и видишь перед собой весь Рим. И неведомо, сколько в нем богатых дворцов, сколько разнообразных монастырей, сколько различных колоколен! Но что больше всего поразило меня в Риме — это множество ручейков, журчащих один за другим по улицам, во дворцах, в церквах и на базарах. Удивительно, что нет колонны, из-под которой не струилось бы три-четыре ручейка. И дивишься, как могли достигнуть того, что ни один фонтан не похож на другой. Все они различны, эти красивые фонтаны, разнообразны чудные бассейны, где бьют струи иногда из пасти зверя, иногда из рыбы, иногда из человеческих фигур, бегут и падают то дождем, то струями толщиной с человеческую руку, а иногда они как зеркала во множестве рядов. Редко, когда в хороших домах не струится фонтан.
Десятого июля поехали мы в монастырь святого Брано, где, оказывается, был раньше дом Диоклетиана. Ныне он обращен в церковь. Она построена еще в те времена и осталась без изменения. Длина и ширина равные: должно быть, сто девяносто шагов, пять ступеней. Такая же ширина. Колонна из цельного камня [гранита], пестрая с мелкими крапинками. Каждая выше десяти адли и в два с половиной обхвата в толщину. Больше не стану описывать здесь ничего. Показали мне еще одну маленькую церковь пресвятой [девы] Лавитонии. Искусством постройки удивила она меня больше других, но мощей там прямо-таки поразительно [много]. Их собрал в доме в таком множестве этот Диоклетиан. В один день Диоклетиан казнил сорок тысяч мучеников. Сам же глядел на это из окна.
