Джон Элдридж - Пленительная красота
Порой кажется, что между желаниями женского сердца и реальностью простирается безбрежный океан. О, как же мы мечтаем быть любимыми, как стремимся к важной роли в великом романе, как тоскуем по красоте. Но реальность не такова, и нас охватывает чувство досады. В течение многих лет и по дружбе, и по службе выслушивая женщин, мы не перестаем поражаться тому, какой серьезной проблемой является их низкая самооценка. «Я чувствую себя устройством для ведения домашнего хозяйства», — призналась нам как-то одна из них. Мы не хотим сказать, что эта проблема незнакома мужчинам, что они не страдают от заниженной самооценки. Но в той битве, которую ведут женщины — все без исключения представительницы женского пола, — есть что-то намного более серьезное. И на то есть причины, характерные лишь для Евы и ее дочерей.
В этой ситуации приходит на ум метафора Блеза Паскаля, сказавшего, что наши неудовлетворенные желания и обуревающие нас страсти — на самом деле не что иное, как «несчастья монарха, лишенного престола». Сегодняшнее состояние человечества напоминает положение коронованной особы в изгнании, и мы не будем счастливы до тех пор, пока не вернем себе своего законного статуса. Как вы думаете, что испытывает королева, когда, проснувшись, обнаруживает, что стала прачкой на чужбине? Женские баталии с заниженной самооценкой недвусмысленно указывают на то, что женщины были созданы для какого-то более славного поприща. И это действительно так. Все эти легенды и волшебные сказки о принцессах-красавицах, скрывающихся в образе служанок, — намного реалистичнее, чем нам казалось раньше. Теперь понятно, почему девочки реагируют на них таким образом.
Вместо того чтобы задаваться вопросом, что в этой жизни должна делать женщина и какова ее роль, гораздо полезнее поинтересоваться, для чего она была создана и кем она является. Да и на вопрос о том, для чего она была помещена Богом на этой земле, тоже хотелось бы получить ответ. Для этого нам придется вернуться к самому началу — к истории сотворения Евы. Даже если мы неоднократно слышали эту историю (а рассказывали нам ее множество раз), думается, можно ее и повторить. Мы, очевидно, пропустили в ней что-то самое важное, в противном случае мужчины иначе обращались бы с женщинами, и сами женщины относились бы к себе гораздо лучше. Итак, давайте начнем с истоков — с того момента, как в этом мире появился свет.
Венец творенияЧтобы понять историю создания вселенной, задумайтесь о процессе создания произведения искусства. Вспомните Сикстинскую капеллу или Венеру Милосскую, Пятую симфонию Бетховена или бесподобный дуэт Сары Брайтман и Андреа Бочелли, исполняющих «Time to say Good-by». Творение само по себе — великое произведение искусства, и все, что привнесено в этот мир человеческим гением, — лишь отголосок божественного оригинала. Как разворачивался процесс творения и каких вершин он достиг — тайны, достойные того, чтобы быть раскрытыми. Мы никогда по-настоящему не поймем природу женщины, если не разберемся в этом процессе. Интересующее нас действие начинается в полной темноте.
…Тьма [была] нал бездною, и Дух Божий носился над водою.
Быт. 1:2Безмолвие мрака, напряженная тишина, предшествующая первым звукам великой симфонии, или грандиозного спектакля, или эпического фильма. Все еще бесформенно, пусто и мрачно. И вот раздается голос:
…Да будет свет.
Быт. 1:3И внезапно вспыхивает чистый, изумительный свет. В его сиянии мы можем теперь разглядеть, что же будет происходить дальше, и тот же голос звучит вновь и вновь:
…Да будет твердь посреди воды, и да отделяет она воду от воды.
Быт. 1:6…Да соберется вода, которая под небом, в одно место, и да явится суша.
Быт. 1:9Сотворение мира на ранней стадии похоже на создание любого другого великого произведения искусства — оно начинается с неотесанной каменной глыбы или бесформенного кома глины, грубого наброска или чистого нотного листа. «Безвидна и пуста» — так эта стадия описывается в Быт. 1:2. Затем Бог приступает к работе с созданным Им необработанным материалом, точно так же, как скульптор — к работе над скульптурой, или художник — над этюдом, или музыкант — над партитурой. Свет и тьма, небо и земля, суша и море — это только начальная стадия творения, всему этому еще предстоит «придать форму». Блестящий замысел Творца словно предопределяет страстность его воплощения, выливающуюся в широкие мазки вселенского размаха. Две огромные сферы отделяются одна от другой, и каждая устанавливается на свое место. Затем, наполнив их всевозможными деталями и не пожалев на это ярких красок, Создатель вновь возвращается к каждой из них для повторного прикосновения:
…Да произрастит земля зелень…
Быт. 1:11…Да будут светила на тверди небесной…
Быт. 1:14…Да произведет вода пресмыкающихся, душу живую; и птицы да полетят над землею…
Быт. 1:20Из-под кисти Творца выходят леса, луга, сосны, тюльпаны. Не забывает Он и о покрытых мхом камнях. Обратите внимание: Его шедевр становится все более замысловатым. Господь наполняет ночное небо мириадами звезд, даст им имена и собирает их в созвездия. Бог раскрывает Свои ладони, и наш мир наполняется разнообразнейшими животными. Несметное количество птиц всевозможных размеров и форм оглашают неповторимыми руладами бескрайние земные просторы. Вот расправили крылья ястребы, цапли и пеликаны. Морские воды вскипели от устремившихся в них китов, дельфинов и рыб самых фантастических цветов и причудливых очертаний. Лошади, газели, бизоны, словно ветер, с шумом несутся по безбрежным степям. Все происходящее настолько поразительно, что мы едва успеваем его себе представлять.
От воды и камня к гранатовому дереву и розе, леопарду и соловью — творение становится все изощреннее в своей красоте. Сюжет повествования усложняется, интенсивность звучания симфонии усиливается, ее темп возрастает и, наконец, крещендо достигает своего апогея. Ничего удивительного, что описываемые нами события переданы в Библии следующими словами: «…при общем ликовании утренних звезд, когда все сыны Божий восклицали от радости» (Иов 38:7). Небеса оглашаются мощным и дружным «ура!». И разве может быть иначе, когда они стали свидетелями того, как из небытия появился величайший из всех шедевров. То, что прежде было бесформенным и пустым, теперь переполнено бесчисленными вариациями цвета, звука и движения — самой жизни. И очень важно, заметьте, что каждое новое творение сложнее, величественнее и таинственнее, нежели предыдущее. Сверчок — создание удивительное, но разве его обаяние может сравниться с красотой и мощью мустанга?!
А потом происходит нечто поистине поразительное.
Бог помещает Свой собственный образ в земной прах. Он создает существо, подобное Себе. Он творит сына:
И создал Господь Бог человека из праха земного, и вдунул в лицо его дыхание жизни, и стал человек душою живою.
Быт. 2:7Это событие разворачивается на исходе шестого дня творения. Появление Адама — воплощения образа Божьего и триумфа Его труда — знаменует собой окончание великой созидательной работы Творца. Он единственный назван сыном Божьим. Ничто во всей вселенной не может сравниться с ним. Представьте себе микеланджеловского Давида. Он… великолепен. Несомненно, эта скульптура кажется нам верхом совершенства, и все же Великий Мастер считает, что Его работа еще недостаточно хороша, что ей чего-то недостает. Что-то упущено… и это что-то — Ева.
И навел Господь Бог на человека крепкий сон; и, когда он уснул, взял одно из ребер его, и закрыл то место плотию. И создал Господь Бог из ребра, взятого у человека, жену, и привел ее к человеку.
Быт. 2:21-22Именно Ева — финальный аккорд восхитительного творения Бога. Кульминацией созидательного процесса явилась женщина. Ева, а не Адам становится заключительным аккордом в симфонии создания вселенной. Она представляет собой завершающее прикосновение Великого Художника к Своему шедевру. Как жаль, что в нашей книге нет иллюстраций. Как бы нам хотелось показать вам несколько скульптур и живописных полотен, отразивших этот знаменательнейший момент истории. Ярким примером может служить поражающая воображение греческая скульптура богини Ники Самофракийской — крылатой красавицы, словно спустившейся с неба на нос огромного корабля. Сквозь тонкое, обвивающее восхитительный торс покрывало угадывается ее прекрасное тело. Ева… умопомрачительна.
Выяснив, каким образом разворачивался процесс творения, как в результате него возникало все более совершенное произведение искусства, может ли кто-нибудь усомниться в том, что Ева — венец Божьего творения? Тут двух мнений быть не может: Ева не прекрасное добавление — она финальное творение Бога, Его piece de resistance[7]. В этом мире она занимает такое место, которое не может быть занято никем и ничем другим. Дорогие дамы, если это возможно, прямо сейчас подойдите к окну. Найдите понравившийся вам пейзаж, обведите его взором и скажите себе: «Весь этот огромный мир без меня не полон. Я — апогей мирозданья».
