Никодим Святогорец - Невидимая брань
В отношении к делам, которых совершение должно длиться или навсегда, или более или менее долгое время, не только в начале приступания к ним надлежит иметь в сердце искреннее решение трудиться в них только для угождения Богу, но и после, до самого конца должно почасту обновлять такое благонастроение. Ибо если ты не будешь так поступать, то находиться будешь в опасности быть опять оплетену узами естественной к самому себе любви, которая, клонясь более к самоугодию, нежели к богоугождению, с продолжением времени нередко успевает незаметно уклонить нас от первоначального доброго благонастроения и доводит до изменения первых добрых намерений и целей. Посему-то Григорий Синаит и написал: «Каждочасно внимай и настроению воли своей с тщательным рассмотрением, куда она клонится: по Богу ли, ради ли самого добра и для пользы душевной сидишь ты безмолвствуя, поешь, читаешь, молишься и другие проходишь подвиги, чтоб иначе без своего ведома не скрадывать тебе самого себя» (Греч. «Добротолюбие», гл. 19. с. 916).
Посему, кто не внимает добре сему, тот после того, как начнет делать какое дело с единственной целию благоугодить Господу, потом мало-помалу нечувствительно вводит в то дело и самоугодие, находя в нем и своим пожеланиям удовлетворение, и это в такой степени, что уже совсем забывает о воле Божией. И связывается он услаждением от того дела так сильно, что если Сам Бог воспрепятствует ему исполнять его или посредством болезни какой, или чрез искушение от людей и бесов, или другим каким образом, он возмущается против того весь и нередко осуждает то одного, то другого, что послужили ему препоной в любимом ему течении дел, иной же раз ропщет на Самого Бога — что служит явным признаком, что их сердечное настроение не Божие, а породилось от поврежденного и гнилого корня самолюбия.
Ибо кто подвигаем бывает на дела одним сознанием воли Божией на то и одним желанием угодить чрез то Богу, тот никогда не вожделевает одного дела паче другого, хотя бы одно из них было высоко и велико, а другое — низко и малозначительно, но одинаковое имеет расположение воли к обоим им, поскольку они угодны Богу. Посему таковый, высокое ли и великое какое дело делает, или низкое и малозначительное, равно бывает покоен и доволен — потому, что всесторонне объят он главным своим намерением и главною своею целью — всегда и во всех делах своих быть лишь благоугождающим Богу, в жизни ли то, или в смерти, как говорит и апостол: темже и тщимся, аще входяще, аще отходяще, благоугодни Ему быти (2 Кор. 5, 9). Сего ради, возлюбленне, будь всегда к себе внимателен и сам в себе сосредоточен и старайся всячески направлять дела свои исключительно к сей цели.
Если когда подвигнет будешь на какое-либо дело и по такому побуждению душевному, чтоб избежать мучений ада или получить в наследие рай, то ты можешь и это мысленно направить к последней цели твоей — благоугождать Богу хождением в воле Его, потому что Бог хочет, чтобы ты вошел в рай, а не отошел в ад.
Это побуждение или цель, благоугождать Богу, и познать никому невозможно вполне, какую имеет силу и мощь в духовной жизни нашей. Ибо пусть какое-либо дело будет по себе самое простое и последнее, но когда оно творится единственно для благоугождения Богу и во славу Его, тогда оно бывает несравненно ценнее в очах Божиих, нежели многие другие высокие, славные и величайшие дела, совершаемые не с этой целию. Почему для Бога приятнее видеть, когда ты один динарий дашь бедному с тою лишь целию, чтобы благоугодить Божественному Его величествию, нежели когда ты обнажился бы от всего своего имущества с другою какою целию, даже с тою, чтобы получить небесные блага, хотя такая цель и добра и желательна.
Этот внутренний подвиг, который должно тебе держать при каждом деле, подвиг — направлять свои мысли, чувства и дела к одному богоугождению, сначала покажется тебе трудным, но потом он сделается легким и удобным, если, во-первых, непрерывно будешь упражняться в таком духовном делании, а во-вторых, всегда будешь возгревать в себе вожделение Бога, к Нему воздыхая живым устремлением сердца, как к единому совершеннейшему благу, достойному того, чтоб Его искать для Него Самого, Ему служить и Его любить паче всего другого.
Такое искание беспредельного блага в Боге чем чаще будет происходить в сознании и чем глубже будет проникать в чувство сердца, тем чаще и тем теплее будут совершаться сказанные действия воли нашей и тем скорее и удобнее образуется в нас навык всякое дело делать по одной любви к Господу и по одному желанию благоугодить Ему, наидостойнейшему всякой любви.
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ.
Некоторые напоминания, могущие подвигать волю нашу на желание всяким делом благоугождать Богу
Чтобы с большим удобством мог ты подвигать волю свою — во всем желать одного угождения Богу и славы Его, припоминай почаще, что Он прежде разными образами почтил тебя и явил к тебе любовь Свою: создал тебя из ничего по образу и подобию Своему и все другие твари сотворил на служение тебе; избавил тебя от рабства диавола, послав не ангела какого, но Сына Своего Единородного, чтобы Он искупил тебя не тленною ценой злата и серебра, но бесценною Кровию Своею и Своею смертию, самою мучительною и уничижительною; после же всего этого каждый час и каждое мгновение сохраняет тебя от врагов, борется за тебя Божественною благодатию Своею; уготовляет в питание и защищение тебя в Пречистых Тайнах Тело и Кровь возлюбленного Сына Своего.
Все это есть знак великой чести и любви к тебе Бога, чести так великой, что и постигнуть нельзя, как столь великий Владыка всяческих оказывает такую честь нашему ничтожеству и непотребству. Суди посему, какое чествование и какое благоговеинство должны мы воздавать столь безмерному Величеству, сотворившему для нас такие предивные дела. Если земным царям, благодетельствующим нам, не можем мы удержаться, чтобы не воздавать за то благодарением, прославлением, чествованием и повиновением, то в какой безмерной мере должны все такое воздавать мы, ничтожнейшие, Высочайшему Царю всяческих, столько нас возлюбившему и облагодетельствовавшему, что и числа тому невозможно определить.
Паче же всего этого, теперь сказанного, содержи всегда в памяти, что Божеское величие само по себе достойно всякого чествования, поклонения и чистосердечного служения на благоугождение Ему.
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ.
О многих желаниях и стремлениях, сущих в человеке, и о борьбе их между собою
Знай, что в этой невидимой брани две воли, сущие в нас, воюют между собою: одна принадлежит разумной части души, и потому называется волею разумною, высшею, а другая принадлежит чувственной нашей части, и потому называется волею чувственною, низшею, вообще же называется она волею бессловесною, плотскою, страстною. Высшая воля желает всегда одного добра, а низшая — лишь зла. То и другое совершается само собою, почему ни доброе желание само по себе не вменяется нам в добро, ни злое — во зло. Вменение зависит от склонения нашего свободного произволения; посему когда склоняемся мы произволением своим на доброе желание, оно вменяется нам в добро, а когда склоняемся на злое желание, оно вменяется нам в зло. Желания сии одно другому сопутствуют: когда приходит доброе желание, тотчас выступает против него желание злое, и когда приходит желание злое, тотчас выступает против него желание доброе. Произволение же наше свободно следовать тому и другому, и к какому желанию склоняется оно, то и бывает на этот раз победительным. В этом и состоит вся невидимая наша духовная брань. Цель ее для нас должна состоять в том, чтоб никак не позволять свободному произволению своему склоняться на желание низшей, плотской и страстной воли, а всегда следовать одной воле высшей, разумной, ибо она есть воля Божия, следовать коей есть коренный закон нашего бытия: бойся Бога и заповеди Его храни; яко сие всяк человек (Еккл. 12, 13). То и другое желание влечет к себе наше произволение и желает подчинить его себе. Подави низшее желание и склонись на высшее — и победа за тобой; а изберешь низшее, презрев высшее, — побежденным окажешься. Св. апостол Павел пишет о том, что внутри нас происходит борение: обретаю закон, хотящу ми творити доброе, яко мне злое прилежит. Соуслаждаюся закону Божию по внутреннему человеку, вижду же ин закон во удех моих, противовоюющ закону ума моего и пленяющ мя законом греховным, сущим во удех моих (Рим. 7, 21–23). И всем предписывает как закон: духом ходите, и похоти плотския не совершайте (Гал. 5, 16). А этого без борьбы с плотию достигнуть нельзя.
Особенно великий подвиг и тяжелый труд должны бывают испытывать вначале те, которые, прежде своей решимости изменить мирскую и плотскую жизнь на жизнь богоугодную и предаться делам любви и искреннего работания Богу, связали себя злыми навыками чрез частое удовлетворение желаний своей плотской и страстной воли. В них окрест свободного произволения хотя с одной стороны стоят возжеланные им требования разумной воли, Богом воздействуемые, но зато и с другой стоят все еще не без сочувствия встречаемые пожелания воли плотской и страстной и, противоборствуя первым, влекут его на свою сторону с такою силою, как иной раз влекут ужем подъяремное животное; и только благодать Божия дает им силу устаивать в однажды принятом намерении. Время противоборства им и неуступание победы ослабляет силу их, но борьба от этого не прекращается.
