С. Коновалов - Книга, которая лечит. Я забираю вашу боль! Энергия Сотворения
Вместо послесловия
Из истории болезни 1015869; 1951 г. р., преподаватель вуза
Здравствуйте, уважаемый Сергей Сергеевич! Пишу Вам впервые. Пишу впервые, хотя являюсь уже давно Вашим прихожанином. (Долго искал слово: кто я?) «Пациент?» — как-то не хочется записываться в эту отягченную многими бедами категорию. Тем более, что для всех нас общение с Вами значит гораздо больше, чтобы, отказавшись от недугов, трактовать слова «пациент» просто как клиент врача. «Слушатель?» — мало! «Ученик?» — с одной стороны, мы все в этой жизни ученики, а с другой — у Вас есть ученики? «Сподвижник, соратник?» — слишком смело, хотя очень важно, что в этих словах появляется идея Пути, движения. И все же пусть будет «прихожанин», в изначальном, чистом звучании этого слова для русского уха.
Наши с Вами встречи обусловлены прежде всего и более всего тем, что я очень хочу и стараюсь помочь в движении по пути к Здоровью и Радости моей жене.
Давно, еще в 1995 году, я искал возможности для нее попасть к Вам. Потом в течение некоторого времени я слышал Ваш голос, будучи в холле зала Ленсовета.
Жена, следуя Вашим рекомендациям, никогда не рассказывала подробно, что и как происходит на сеансах. Однако в конце концов в зале Ленсовета оказался и я. Затем мы перешли в Мюзик-Холл. И вот теперь «на моем счету» где-то 12–13 серий.
На самих сеансах, в зале, мне почти всегда хорошо, приятно, уютно, интересно, полезно… «Почти» более всего связано с некоторыми текущими психологическими состояниями в отдельные дни. И то большей частью в прошлом, однако для корректности описания вынужден был все-таки написать это «почти».
Приходя впервые в зал, я считал себя здоровым человеком. И сейчас стараюсь считать тоже. Во всяком случае, иногда Вы на 10-х сеансах практиковали вызов группы «здоров или почти здоров» — я всегда и без сомнений и без натяжек был в этой группе.
В зал меня привело и привлекло (и продолжает привлекать) иное… Примерно один раз в год, в 10 месяцев я дохожу до края своих «энергетических возможностей» (назовем это так). Клиническая картина обычно такая: тяжесть и смутность в голове, неприятные ощущения в желудке и кишечнике, может быть ухудшение стула. Обязательно рост температуры до 37 °C, и мне надо просто хорошо выспаться часов 10–12. В более сложных случаях — рост температуры за 38–39 °C и постельный режим 1–2 дня. Главное, спать, спать, спать. Лекарств не люблю (хотя иногда приходится принимать нечто типа антигриппина). Более 2–3 дней я не болею: температура проходит, все восстанавливается. Так бывало у меня всегда до встречи с доктором Коноваловым.
Теперь о сеансах. Повторюсь, на сеансах мне хорошо, комфортно, приятно. Удается и отдыхать, и сосредоточиться на себе. Очень ценю возможность глубоко расслабиться. Иногда дремлю и сплю на основном сеансе. Очень нравится активная часть и иногда сожалею, когда Вы, меняя методики, сокращаете время на вращение головой или на потягивания-растяжки. Относительно ощущений при проведении процедур и диагностики не могу похвастаться яркостью и множественностью впечатлений. Пожалуй, теплота в почках на тех сериях, когда был подъем и наращивание органов. Однако были у меня и ощутимые и очень интересные для меня эффекты. Это боль в спине, в позвоночнике (ломота, тяжесть), которая «поднималась» от крестцовой области до шейного отдела в период серий 1997 года: сначала внизу, потом до лопаток, потом на лопатках и, наконец, в воротниковой зоне. Затем боли ушли. Это был для меня удивительный эффект, так как я вообще-то стараюсь следить за состоянием позвоночника. Гибкость в наклонах оставалась постоянной. При своих физкультурных упражнениях я давно понял, что надо стараться не перегружать позвоночник. И вдруг такое!..
Для меня это было и интересно, и радостно. До этого то, что называется «радикулитом», болезнью подводников, у меня случалось 2 раза в жизни. Тогда я не мог подняться с постели и втирал феналгон.
Теперь перехожу к тому, что вызывало наибольшую озабоченность последнее время. С осени 1996 года обнаружились некие выделения из прямой кишки, влажность и зуд в районе ануса. Сначала я думал, что это идет «очистка организма и кишечника» под воздействием доктора Коновалова. Следует признать, что парой лет ранее я практиковал «уринотерапию по Малахову» в надежде на обещанную очистку организма. Таким образом, я, казалось, был готов к различным эффектам чистки.
Менялась диета, прерывались посещения сеансов, но эффекты с разной интенсивностью продолжались. Я провел некоторое обследование, в том числе ректороманоскопию, где не выявлено ничего плохого, но микроклизмы не помогли. Исследования, проведенные в дальнейшем, выявили хронический гастрит, дизбактериоз II ст. Лечение в санатории — вода и диета — дали некоторое облегчение — уменьшение интенсивности выделений.
После возвращения с курорта сразу же пошли на сдвоенную серию сеансов (спасибо Вам, Сергей Сергеевич!). Кроме того, что имелось со стороны кишечника, наблюдалась скованность в пояснично-крестцовом отделе позвоночника — не мог легко встать и распрямиться.
На сегодняшний день — все ушло. Впрочем, у меня и сомнений не было. Я знал, что дело лишь в сроках. Пил воду, на буклетах я сплю уже давно (как и вся наша семья). В этот период стул был 4–5 раз в день, неоформленный. Сегодня все в норме! Спасибо Вам, наш Доктор!
Однако лечебные серии, думаю, стоит продолжить посещать: нет-нет, и появятся при дефекации какие-то эпизоды с выделением бесцветной жидко-слизистой фракции. И кроме того, очевидно, еще надо бороться с последствиями интенсивного применения антибиотиков в послеоперационные времена и с последствиями острой дизентерии, которая случилась летом 1977 года, которая, как я теперь понимаю, не могла пройти бесследно…
Теперь об ином. Я хорошо понимаю, что жизнь нельзя разорвать, расслоить на разные темы и уровни. И все-таки. Попробую в основных штрихах о самом интересном, о «духовной жизни».
Теперь, скажем так — после «кризиса середины жизни», мне кажется естественным и даже обоснованным все то, что было в моей судьбе. И особенности воспитания в семье (и в коллективе), и этапы жизни государства — все было фоном и внешними факторами внутреннего развития.
Кажется, я всегда был склонен к самопознанию, к самокопанию, к поиску ответов на вопросы: «А почему я так думаю, почему так делаю?» Всегда умел фантазировать, то есть проигрывать внутри себя другие варианты и способы поведения и находить основания (отнюдь не всегда для себя приятные) своего реального поведения и хода мыслей.
Про раннее детство говорить не берусь. Думаю, что был нормальным ребенком, активным, любознательным. Всегда был добрым, не был хулиганистым или задиристым, вредным. Ко мне тянулись дети, любил с ними возиться. Тогда проявились некие элементы лидерства, был заводилой игр, выдумщиком. Элементы лидерства сохранились и в школьные годы. Наш класс, сообщество соучеников — это было несколько исключительное явление. Учителя (все) говорили: «удивительный класс, замечательные ребята». Есть такое понятие «дух коллектива»…
Став взрослыми, вкусив реальной жизни, пообтершись в других сообществах, кое-кто из моих сотоварищей говорил: нас неправильно воспитали, у нас не было того, не было этого… Все с этим как бы соглашаются, но никто по-серьезному об этом не жалеет. Так, в итоге, я стал нормальным парнем, но в то же время каким-то странным. Как говорят медики — «вариант нормы». Только этот вариант лежит не в середине, не в максимуме нормального распределения, а где-то с краю.
Можно понять, что мне весьма непросто было оказаться в среде казармы военного училища. Товарищи относились ко мне двояко: нормальный парень, но какой-то не такой, не свой — никогда не курил, не пил (из принципа. Водку впервые попробовал лишь на поминках отца в 1976 году). Был больше сам в себе. (Опять неточные слова! Не «себе на уме», тем более не «только для себя» — был и комсоргом и старшиной. Прозвище имел — «комиссар».)
Именно в те годы мне стало ясно, что в любых ситуациях то, что я сам думаю, для меня важнее того, что думают об этом (и обо мне) другие. На этом, на осознании себя самого и строилось мое поведение. Уже потом я определял это как «эгоцентризм». И хотя по словарю эгоцентризм — это высшая (и худшая) форма эгоизма, я вкладывал в это определение другой смысл. По-моему, эгоизм — это когда «только я», я — за счет других, все и всё — для меня. Эгоист тянет на себя. Эгоцентризм, в моем толковании, это осознание того, что только я сам отвечаю за свой Мир, за мир, в котором я живу и действую.
Так, например, в тот период жизни во мне был идеальный принцип: девушка, которую я поцелую, будет моей женой. Прекрасная первая любовь со страданиями, радостью и трепетом была к школьной подруге. В курсантские годы и очень хотелось, и было нужно, и доводилось на танцах быть с девушками. Но все шло так, как будто я поклялся себе в своем принципе. Однако, нет! Я просто осознал его внутри себя и не мог жить, быть и вести себя иначе. Временами казалось, что надо «снижать планку». Я этого не сделал и в итоге получил, заслужил то, чего уже почти не ожидал, — удивительную девушку, ставшую моей Любимой, Другом и Женой. В начале этого месяца мы отпраздновали свою «серебряную свадьбу».
