Хосе Антонио Пагола - Иисус. Человек, ставший богом
Бог жизни
Иисус не может думать о Боге, не размышляя о Его замысле изменить мир. Он никогда не отделяет Бога от Его Царства. Он не созерцает Его внутри своего собственного мира, изолированного от проблем других людей; он чувствует, что Бог стремится сделать жизнь более гуманной. Иерусалимские священники привязывают Его к храмовой системе культа; фарисеи считают Его основой и гарантией Закона, которому подчиняется Израиль; ессеи Кумрана видят Его вдохновителем их чистой жизни в пустыне. Иисус ощущает Его как присутствие доброго Отца, приходящего в мир, чтобы сделать жизнь более человечной79. Поэтому для Иисуса Бог глубже всего переживается не в культе, а там, где воплощается Его Царство справедливости между людьми. Иисус ощущает Бога в повседневной жизни и в теплом принятии отверженных, в силе, исцеляющей больных, в бескорыстном прощении виновных, в надежде несчастных.
Это Бог изменений. Его Царство — это мощная трансформирующая сила. Его присутствие среди людей побуждает к действию, провоцирует, взывает к ответу, то есть подталкивает к преобразованиям. Бог не консервативная сила, а призыв к изменению: «Приблизилось Царствие Божие: покайтесь и веруйте в Евангелие»80. И не время оставаться пассивными. Замысел Бога велик. Нужно строить новый мир таким, каким его хочет видеть Бог. Все нужно направить в русло человечности, начиная с тех, для кого жизнь — не жизнь. Бог хочет, чтобы те, кто плачет — смеялись, и те, кто голоден — ели: чтобы все могли жить.
Если человек чего-то и хочет, так это жить, и жить хорошо. А если Бог чего-то и жаждет, так это чтобы его желание исполнилось. Чем лучше живут люди, тем явственнее воплощается Царство Божье. Для Иисуса воля Божья не является тайной: она состоит в том, чтобы все наслаждались полнотой жизни. Мы ни в ком не найдем лучшего «союзника» для нашего счастья, чем в Боге. Любое другое представление о Боге как о желающем получить от людей почет и славу, забывающем о благе и счастье Своих сыновей и дочерей, Иисусу чуждо. Бог заинтересован в благополучии, здоровье, добром сожительстве, мире, семье, наслаждении жизнью, полном и бесконечном совершенствовании Своих сыновей и дочерей.
Поэтому Бог всегда на стороне людей и всегда противостоит злу, страданию, угнетению и смерти. Иисус воспринимает Бога как силу, жаждущую лишь добра и противящуюся всему плохому и вызывающему боль у человеческого существа, и в итоге стремящуюся освободить жизнь ото зла. Вот как он ощущает Его и передает это восприятие через свою проповедь и все свое служение. Иисус только и делает, что борется с идолами, противопоставляющими себя Богу жизни, божествами смерти. Это такие идолы, как Деньги или Власть, которые лишают человеческого облика тех, над кем они одерживают верх, и требуют жертв для поддержания своего существования. Вера в Бога побуждает Иисуса сосредоточиться на самом главном: защите жизни и помощи жертвам. Вот что всегда составляло его путь81.
Его деятельность по исцелению больных была вдохновлена Богом, противником всего, что уменьшает или разрушает целостность личности. Бог желает здоровья Своим сыновьям и дочерям. Страдания, болезни или несчастья — вовсе не выражение Его воли, не наказание, испытание или способ очищения, якобы посылаемые Богом Своим детям. В речи Иисуса невозможно найти на это и намека. Он приходит к больным не для того, чтобы предложить им посмотреть на свое несчастье сквозь призму богобоязненности, а чтобы наделить их жизненной силой. Окружающие Иисуса слепые, глухие, хромые, прокаженные и бесноватые принадлежат миру «без жизни». Иисус дарит им нечто такое базовое и элементарное, как возможность ходить, видеть, чувствовать, говорить, быть хозяевами собственного разума и собственного сердца. Исцеленные становятся для всех носителями следующего послания: Бог хочет видеть Своих сыновей и дочерей полными жизни.
Все это также объясняет, почему он защищает обездоленных. Иисус солидарен с неимущими и дистанцируется от богатых и властей предержащих, порождающих голод и нищету. Богатые возводят стену между ними и бедняками: они сооружают препятствия на пути к более справедливой жизни для всех. Их богатство не знак благословения Бога, поскольку оно растет на фоне страдания и смерти самых слабых. У Иисуса нет никаких сомнений: нищета противоречит замыслам Бога. Отец не хочет, чтобы смерть проникала туда, где Его дети. Лишь достойная для всех жизнь отвечает Его изначальной воле.
Иисус также стоит на стороне отверженных. По-другому и быть не может. Он воспринимает Бога как Отца, в сердце Которого живет объединяющий замысел, где нет почтенных, унижающих нежеланных; святых, осуждающих грешников; сильных, эксплуатирующих слабых; мужчин, подчиняющих себе женщин. Бог благословляет не злоупотребления и дискриминацию, а братское и объединяющее равенство; Он не разделяет и не предает анафеме, а обнимает и принимает. В отличие от «крещения» Иоаннова, символического акта общины, ожидающей Бога, производя покаянное очищение, Иисус предлагает «открытый стол» для грешников, нежеланных и отверженных как символ братской общины, которая принимает Царство Отца.
Сыновнее переживание Бога побуждает Иисуса к обличению тех механизмов религии, которые не служат для жизни. Нельзя оставлять страдающего от голода без еды, оправдываясь при этом именем Божьим82; невозможно не исцелять больного только потому, что якобы так требует служение культа. Не будет ли именно суббота лучшим днем для восстановления здоровья и освобождения от страдания для Бога Жизни?83 Религия, идущая против жизни, фальшива; нет неприкосновенных законов Бога, если они ранят людей, и так очень уязвимых. Когда религиозный закон причиняет вред и вызывает у людей отчаяние, он теряет авторитет, поскольку исходит не от Бога жизни. Позиция Иисуса навсегда запечатлена в незабываемом афоризме: «Суббота для человека, а не человек для субботы»84.
Движимый этим Богом жизни, Иисус идет к тем, кто забыт религией. Отец не может быть монополизирован ни кастой праведников, ни группой священников, отвечающих за религию. Бог никому не дает привилегий над остальными; никому не дает религиозной власти над народом, а наделяет силой и властью для совершения добра. Так всегда и действует Иисус: не с авторитаризмом и принуждением, а с исцеляющей силой. Он освобождает от страхов, порожденных религией, а не насаждает их; он не сковывает свободу, а увеличивает ее; он старается привлечь людей милосердием Божьим, а не законом; он пробуждает любовь, а не досаду.
Молитва Иисуса
В наследство своим последователям и последовательницам Иисус оставляет молитву, в которой всего в нескольких словах отражены его самые интимные переживания Бога, его вера в Царство и его забота о мире. В ней проглядывают те большие желания, которые жили в его сердце, и те восклицания, которые он направлял своему Отцу во время долгих часов молитвы в молчании. Это короткая, лаконичная и прямая молитва, безусловно, удивившая тех, кто привык молиться более торжественным и напыщенным языком85.
Эту молитву Иисуса, носящую популярное название «Отче наш», первые поколения христиан всегда считали совершенной, единственной молитвой, которой обучил Иисус своих последователей, чтобы они питали ею жизнь. Стиль молитвы, присущий группе, выражает ее связь с Богом и является опытом, соединяющим всех ее членов в одной вере. Вот как воспринимают первые христиане «Отче наш»: для них это лучший знак, определяющий их как последователей Иисуса. У учеников Иоанна Крестителя была своя манера молиться. Нам она не знакома, но, если она соответствовала его проповеди, это была молитва группы, совершавшей покаяние перед неминуемым наступлением Суда и умолявшей Бога освободить их от Его «грядущего гнева». Молитва Иисуса, наоборот, представляет собой мольбу, полную доверия любимому Отцу, вобравшую в себя два больших желания, сосредоточенных на Боге, и три просьбы об основных, требующих безотлагательного удовлетворения нуждах человеческого существа. Иисус выражает Отцу два желания, хранящихся в его сердце: «Да святится имя Твое; да приидет Царствие Твое». Затем он взывает к нему с тремя просьбами: «хлеб наш насущный подавай нам», «прости нам грехи наши», «не введи нас в искушение»86.
Молитва Отче наш дошла до нас в двух слегка отличающихся друг от друга версиях. Тщательный анализ текстов позволяет выявить более поздние добавления и модификации и прийти к короткой и простой молитве с арамейским звучанием, очень близкой к той, что произносил Иисус. Вот какой молитве он обучил: «Отче наш, сущий на небесах! Да святится имя Твое; да приидет Царствие Твое; да будет воля Твоя и на земле, как на небе; хлеб наш насущный подавай нам на каждый день; и прости нам грехи наши, ибо и мы прощаем всякому должнику нашему; и не введи нас в искушение, но избавь нас от лукавого»87. Можем ли мы вплотную приблизиться к «секрету» этой молитвы?
