Порфирий Кавсокаливит - Цветослов советов
Пастырская благодать Старца действовала тайно и незаметно. Причем не только когда отец Порфирий
разговаривал с посетителями в своей келье, но и когда те просто сидели во дворике в ожидании встречи с ним. С первого же своего приезда в Каллисию я обратил внимание на радостную, я бы даже сказал, пасхальную атмосферу, царившую в окружении Старца, между людьми, которые встречались впервые. Вначале я подумал, что это лишь мое личное впечатление. Но позже о подобных же ощущениях, причем теми же самыми словами, рассказывали мне и многие другие посетители отца Порфирия, которые чувствовали то же самое.
Благодать божия
Отец Порфирий рассказывал:
«Однажды летом, когда я еще служил в Афинах, один мой друг, зубной врач, вместе со своей женой предложили мне съездить с ними на Патмос, где был в ссылке апостол Иоанн Богослов. Мы спустились к пещере Апокалипсиса, подошли к месту, где во время откровения треснула скала, к выемке в стене, куда апостол опирался, когда поднимался…
Ты знаешь, эти места освятились. Они передают святость и радость.
Я скоро почувствовал, что мое сердце как бы открывается, и поспешил выйти из пещеры, потому что там были и другие люди. После полудня, желая снова прикоснуться к благодати, разливающейся на святом месте, я предложил снова сходить к пещере.
— Преклоните головы, сидите спокойно и молитесь. Не поднимайтесь и не удивляйтесь, что бы ни случилось, — сказал я своим спутникам.
Я тоже склонился к земле и молился. Но благодать, как это было утром, не приходила. Поднявшись, я покадил в алтаре и храме, вернулся на свое место, и тут мое сердце открылось. Я распростер руки и оставался в таком положении довольно долго. Моя душа насытилась. Только один человек спустился в это время в пещеру и, наверное, видел меня, точно не знаю. Мо–БЛАГОДАТЬ БОЖИЯ
жет быть, это был седмичный священник. Он скоро ушел.
Мы поднялись и молча вышли из пещеры. Весь вечер мы провели в молчании. Я поел совсем немного, чтобы только их не обидеть. Они меня ни о чем не спрашивали.
Об этом не стоило бы говорить, потому что это непередаваемо и необъяснимо.
Но как это произошло? Я ни к чему себя не принуждал, не спешил. Встал, покадил, и благодать пришла сама, когда пожелала.
И ты так же делай. Воспари умом ввысь: «Господи, Иисусе Христе…»
Без насилия над собой, с кротостью предайся в руки Божии, и Он придет и умилостивится над твоей душой».
Хилиасты (свидетели Иеговы)
Мы с другом на машине отправились на работу, в монастырь. Вместе с нами поехал и отец Порфирий.
По дороге я обратил его внимание на то, что мы проезжаем мимо нескольких построек, принадлежащих иеговистам. Меня охватили скорбь и негодование, когда я подумал о той растлевающей души работе, которую ведут эти еретики. Вместо того чтобы каяться в своих грехах, они стараются поколебать веру во Христа у людей, за которых Христос умер [168] и воскрес. Старец молчал. Я подумал про себя: «О чем, интересно, задумался Геронда? Почему он ничего не говорит, видя этих людей и зная о их разрушительной деятельности?» Отец Порфирий тут же ответил на мои мысли. «Ох уж эти несчастные лжесвидетели Иеговы! — сказал он. — Бог да помилует их! Одни христиане гневаются на них, другие ссорятся с ними, ругают их, третьи тащат в суд. Но с ними не так нужно бороться. Знаете, когда мы их победим? Когда сами станем святыми».
Деньги, материальные блага
Отец Порфирий проникал в самую сущность человека, вещей, событий. Внешний блеск и богатство человека никак на него не действовали. Однажды он сказал мне: «Ты знаешь, что кто‑то может иметь здесь дворец и пойти в рай или в ад? Будем ли мы в раю или в аду, зависит не от того, мало или много у нас денег, но от того, как мы этими деньгами распоряжаемся. Деньги, дома, все наше материальное благосостояние — не наше, все это Божие. Мы лишь распорядители. Следует помнить, что Бог потребует с нас отчет за каждую драхму, употребили мы ее согласно Его воле или же нет».
Защищай свой дом и участокСтарец говорил моему другу: «Я знаю, что это очень хлопотно — ходить по судам и отстаивать свое право на владение домом и участком, но что делать? Если махнуть на это рукой, то другие присвоят их себе. А это еще хуже, и для тебя, и для них. Поэтому будь с такими людьми очень строг». Отец Порфирий сказал так, зная уступчивость в характере моего друга, который только отчасти следовал его советам, почему и не мог совершенно избежать несправедливостей по отношению к себе.
В Православии все находится в равновесииПомню, однажды, когда Старец какое‑то время жил в одной деревушке на Эвбее [169], он говорил людям: «Сажайте яблони, персики, абрикосы». Объяснял и как надо сажать. Некоторые ему возражали: «Зачем ты в это вмешиваешься? Ты священник, занимайся церковными вопросами». На что он отвечал: «Но ведь и это относится к церковным вопросам. Почему? Потому что если ты не будешь сажать абрикосы или персики, а твой сосед посадит, то ты будешь виновником того, что твой ребенок станет вором».
Отец Порфирий говорил: «Существует некоторая зависимость между мирскими и духовными делами, и это в духе Православия. В Православии нет места монофизитству[170]·. Монофизитство — это ересь. Что мы в данном случае имеем в виду, когда говорим «монофизитство»? Когда кто‑либо занимается только лишь тем, что связано с небесным, Божественным, духовным. В Православии все находится в равновесии, подобно тому как во Христе соединены совершенная человеческая природа и совершенная Божественная природа, которые пребывают в гармонии. Богочеловеческая природа Христа. Монофизитству у нас нет места.
Поэтому, как вы знаете, в Православии есть молитвы на закладку дома, на освящение рыболовных сетей, на копание колодца, на посадку виноградника, на выгон скота и т. д. То есть у нас есть Дух, Который удерживает в равновесии небесное и земное».
Так мы собрали начальный капиталЛетним утром я приехал навестить отца Порфирия, который тогда жил в домике на колесах на недавно купленном прекрасном участке, окруженном сосновым лесом. Осматривая место, я размышлял о том, кто же пожертвовал Старцу этот участок. Когда я поднялся в домик, отец Порфирий спросил меня: «Видел, какой у нас замечательный участок для монастыря? Он куплен на мои сбережения». С недоумением я посмотрел на Старца и про себя подумал: «Какие сбережения могут быть у заштатного священника, который к тому же кроме себя содержит еще свою сестру и племянницу?» После небольшой паузы отец Порфирий сказал: «Ты, наверное, хочешь спросить, откуда у меня деньги? Еще давно я купил вязальную машину и работал на ней». И снова у меня промелькнул помысел недоверия: «Да сколько там можно заработать на вязальной машине?» Старец тут же ответил на мои мысли: «Мы работали, скажу я тебе, много работали. Понимаешь? Мы брали подряды на вязаные вещи и с утра до вечера в течение многих лет работали на этой вязальной машине, я, моя сестра и племянница. Так мы смогли заработать начальный капитал, достаточный, чтобы купить этот участок под монастырь». Я был поражен трудолюбием и бережливостью отца Порфирия и его родственников.
Византийское пение пронизано смирениемОднажды Старец рассказывал мне о значении византийской музыки в православном богослужении, об афонских певчих, которые пели просто, умилительно, смиренно, стараясь своим пением помочь молящимся монахам. «И здесь, в миру, конечно, есть хорошие певчие, — сказал он. — Но здесь, как бы это сказать, часто поют с самодовольством». Отец Порфирий очень любил византийские песнопения. Они пронизаны смирением, почему и вызывают у людей чувство умиления.
Как петь?«Когда ты поешь, — наставлял меня Старец, — пой смиренно. Избегай ненужной мимики, беспорядочных взмахов руками, притопывания ногой… Следи за службой, не разговаривай на клиросе. Живи тем, что поешь. Только тогда твое пение будет доходить до молящихся».
Хорошая, добрая музыка«Хорошая, добрая музыка приносит душе человека большую пользу».
Благочестивый певчий передает благодать божиюСтарец говорил:
«Византийская церковная музыка — это целое учение… Она умягчает душу человека и постепенно вместе со звуками, источающими блаженство, радость, благодарение, странствующими в духовном мире, возносит ее к иным духовным мирам… Так и есть, чада мои, не обращайте внимание на то, что иногда говорят про певчих… Когда кто‑либо постепенно проникается духовной манерой пения, он все это чувствует и так и должен петь всегда.
