Сборник - Антология восточно–христианской богословской мысли, Том II
Из созерцаемых в Троице [ипостасей] Отец безначален и существует беспричинно, поскольку не происходит от кого бы то ни было, имея бытие в Себе Самом. Сын же не безначален, ибо Он от Отца, ведь начало Сына есть Отец как [Его] причина; если же иметь в виду начало во времени, то Он и безначален, ибо есть Творец времени и не подчинен времени; рождением вечно и непротяженно воссиявая от Отца, как «сияние славы и образ отеческой ипостаси» (Евр. 1, 3). Дух же Святой имеет бытие от Отца не рождением, а исхождени–ем, вечно созерцаемый вместе с Отцом и Сыном, не безначальный вследствие исхождения от Отца, ибо Отец является и Его началом в смысле причины, по времени же и Он безначален.
Итак, «один Бог Отец, из Которого всё, и один Господь Иисус Христос, через Которого всё» (1 Кор. 8,6), и один Дух Святой, в Котором всё[804]. Из трех совершенных — единое пресовершенное и изначала совершенное Божество: различия между Ними — в определенных и личных свойствах, ибо Каждый из Них, нераздельных по природе вследствие единства сущности, отделяется в умопредставлении и исповедуется нами Богом, и мы веруем, что Каждый совершенно исполнен всех свойств Божества. И трое, соединенные друг с другом, есть единый Бог, поклоняемый от нас, троичный по ипостаси, единый же по сущности, и нами чтится единоначалие, а не многоначалие по бесчинству и мятежности эллинской глупости и смятения. <…> Да отчуждится же и да отсечется от нас злославие и неистовство Ариева безумия, ибо единая Троица не разнится в славе и вечности и не отчуждается, причем богоначальные ипостаси не превращаются и не переходят друг в друга, но Каждая из них пребывает неизменной, неслиянной и вечной, ибо да будет далеко изгнано и отброшено ложное слияние суемудрого Савеллия.
Почитаю и поклоняюсь прежде всех веков определенному таинству, в последние времена явленному на спасение всего рода нашего и совершенному через великое снисхождение и неизреченное домостроительство Единого от Святой и животворящей Троицы, Христа, истинного Бога нашего, — чтобы откуда явилось нам бытие по неизреченной Его благости, оттуда же даровано было нам и благо–бытие. Посему я исповедую и верую, что Сам единый от живоначальной и блаженной Троицы Божий Сын и Слово, вечно спокло–няемый и сославимый с Отцом и Святым Духом, как единосущный и сопрестольный, подвигаемый по беспредельному человеколюбию на сострадание к Своему созданию, Отеческим благоволением и милостью, благодатью же и содействием Всесвятого Духа, снизойдя с небес, обращался с людьми, чтобы нас, осужденных некогда за грех, лишившихся райского наслаждения и подвергшихся тлению, спасти благодатно и сделать «причастниками Божественного естества» (2 Пет. 1, 4). Ибо вселившись во чрево Девы — в истинном и собственном смысле Богородицы, предочищенной Духом по душе и плоти, и восприняв в Себя от Нее все наше, как и в начале сотворил человека, явился Бог воплощенный, пребыв тем, кем был, — Богом.
Сверхъестественно и неизреченно [Его] родившую Он и после родов сохранил Девой, причем ее природное девство нисколько не изменилось, в истинное показание того, что и во время Его рождения она пребыла непричастной изменению. Ибо соприродный Отцу став единосущным нам по всему, кроме греха, Он… воспринял одушевленную плоть со словесной и разумной душой, отнюдь не предсуществовавшую до момента соединения, но плоть с разумною душою, веруем, воедино соединилась в том, что воспринял Христос, не по благодати обитавшем в нас, но соединившись весь со всей человеческой природой, неслиянно, нераздельно и сверхъестественно совершив соединение, так что соединенные естества, Божественное и человеческое, сохраняют свои природные свойства и никоим образом не прелагаются одно в другое, хотя мы благочестиво считаем допустимым в речи соединять их через совместное употребление имен[805], по причине сверхъестественного единения сошедшихся естеств, ибо только в мысли, а не на деле, полагаем, разделяются они.
Веруем, что [при этом] сохраняется единство и единственность ипостаси, пребывая неделимо и прочно, — ибо да изринется придуманное лжецами Евтихием и Диоскором слияние и смешение. Посему исповедуем Одного и Того же сотворенным и несотворенным, вечным и временным, небесным и земным, описуемым и неописуемым, страстным и бесстрастным, без матери и без отца — одно по неизреченному, безначальному и предвечному рождению от Отца, а другое по таинственному и непостижимому единению с нами, и проповедуем два Его рождения, непостижимых и превышающих всякое разумение. <… >
Итак, ипостасное единство во Христе соединяет одно с другим[806] [естества], из которых Спаситель, то есть невидимое и видимое, страстное и бесстрастное, но не иное и иное[807] — да не будет! Того же самого исповедуем истинно совершенным Богом и совершенным человеком, признавая различие природ, зная, что Он один и тот же и после воплощения, без разделения на двоицу сынов из–за различия природ, сошедшихся воедино по ипостаси, — да удалится из божественной ограды безумный Несторий! — и что Он совершил все Своим богомужным действием[808]. Ибо как Бог Он действует Божественное, совершая вследствие этого богознамения и чудеса, а как человек Он же добровольно восприял страдания и поношения. Поэтому вместе с двумя природами соответственно по необходимости я славлю и равночисленные природные Его действия как являющие и представляющие свои сущности или природы, согласно благочестивым и боголепным преданиям наших богомудрых отцов. Точно так же чту и два хотения или две природных воли одного и того же Господа и Бога нашего Иисуса Христа. Ибо признаю Его волящим соответственно каждой из природ, из которых и в которых Он существует и мыслится, а потому таким образом действующего и волящего, и на спасительное страдание добровольно пришедшего.
Верую, что Он был распят не в том естестве, которым блистает со Отцом — хотя и говорится, что распят Господь славы[809] в смысле взаимообмена [природных свойств], — но по нашей земной природе, по которой Он воспринял наше земное смешение[810]. <…> [Верую, что] преданное погребению тело Свое Он сохранил нетленным, нисколько не отделенным от таинственного и неизреченного соединения, хотя на протяжении трех дней оно и было отделено от Его словесной и разумной души, с которой Он и во ад нисшел, и находившимся в темнице духам, как сказал верховный и божественный Петр, придя, проповедал воскресение[811], даровал освобождение и искупление, сделался для нас начатком нетления, в этом [теле] Он ожил, первенец из мертвых[812]. Ибо Он воскрес как Бог, поправ смерть, пролагая путь к воскресению для всякой твари, и совосставил нас, павших падением греха.
[Верую, что] по воскресении Он предстал женам, провозвестил им радость и уничтожил печаль, нашедшую на нас через жену, явился же и Своим божественным ученикам, уверяя тайну Своего воскресения, и показал, что Он пребыл тот же, что и до воскресения, через принятие пищи и прикосновение мудрого Фомы к божественному ребру, восшел на небеса и воссел одесную Бога и Отца с воспринятой [плотью][813], с которой придет в боголепной славе и со властью над всякой тварью и воссядет как судия, воздавая каждому по его жизни, «ибо всем нам надлежит явиться перед судилищем Христовым» (2 Кор. 5, 10).
Затем верую и в воскресение плоти, когда произойдет перестановка элементов мира[814], да смертное наше облечется в бессмертие и тленное в нетление оденется[815]. Исповедую и едино крещение во оставление грехов, в Отца, и Сына, и Святого Духа совершаемое по евангельскому и Божественному преданию. Сии честные догматы и таинства православного и священного нашего служения, по переданному нам от божественных тайноводцев высокому и чистейшему богословию, и спасительное о нас домостроительство Бога–Сло–ва, и все, что ни проповедуется этому подобное и равночестное, я со всяким принятием[816] и верой соблюдаю и приветствую.
Принимаю же и испрашиваю ходатайства и молитв перед Богом, прежде всего и особенно всечистой и всенепорочной Присно–девы Владычицы нашей Богоматери, затем божественных и небесных сил, святых и всеславных апостолов, блаженных пророков, славных и победоносных мучеников, богоносных отцов и всех святых. <…>
Поклоняюсь же и лобызаю честные их мощи, как подающие исцеление душевных и телесных немощей. Посему воспеваю священные и божественные их деяния, славные их подвиги и страдания, чту их гробницы и венчаю их высочайшими почестями, потому что ради славы Спасителя всех нас Бога они проливали кровь и из любви к Нему презрели временную жизнь, став подражателями животворящих и спасительных страданий Его, — лобызаю вместе с честной иконой Спасителя всех Христа и Пречистой Богоматери и честные и святые изображения (χαρακτήρας) их, воздавая им поклонение по достоинству.
