Алексей Осипов - Носители Духа
…Господь и должен был избрать такой путь для человека, чтобы он и в пакибытии не возгордился, как дьявол, а сознательно возлюбил Бога, покорился Ему окончательно на веки, без возможности отпадения. А так как свойством души, противоположным гордости, является смирение, то и Слово Божие, и Матерь Божия, и святые Отцы так высоко и ценят смирение. Без смирения никакие подвиги не помогут человеку, он всегда может впасть в гордость и отпасть от Бога. Соединяет человека с Богом любовь, но без смирения не может быть и любви (С. 401).
Самый успех в духовной жизни измеряется глубиной смирения. Вот почему надо как от руки Божией (так это и есть) принимать всякие унижения, оскорбления, обиды, даже падения — все содействующее подавлению нашего «Я», — не с ропотом, а с благодарностью. Даже и при таком действовании до конца жизни человек не может вполне освободиться от тщеславия и высокоумия. Без смирения человек не может без вреда для себя получить и какие–либо дарования Божии. Вот почему и предсказано, что в последние времена, ввиду усилившейся гордости, люди будут спасаться только терпением скорбей и болезней, а подвиги от них будут отняты (С. 420–421).
При правильном духовном устроении ты на всякую обиду, несправедливость, скорбь будешь говорить от всего сердца: «Достойное по делам моим приемлю, слава Тебе, Господи, что Ты обучаешь меня терпению и исполнению заповедей Твоих» (С. 495).
Истинное смирение не может быть препятствием ничему хорошему, а от всего худого оно верная защита (№ 13).
У кого отверзается зрение для видения грехов, тот видит не отдельные грехи, а полную искаженность своей души, которая постоянно источает всякие грехи, больше того — даже добрые дела и те пропитываются ядом греха.
Когда человек ясно это увидит, а также совершенно убедится на тысяче случаев, что исцелить проказу души своей сам не может, тогда он естественно (а не искусственными приемами или самоубеждением) смирится, и естественно перестанет осуждать других или оскорбляться на обиды. Он только видит и в других такое же падение, как в себе, и уже жалеет их, как товарищей по несчастью. Тогда перестанет возвышать одних и уничижать других, перестанет вовсе судить, ибо, с одной стороны, все находятся в падении, а с другой — «лживы мерки человеческие», как бы мы ни старались быть объективными. Как может тогда человек оправдывать себя в грехах своих? Как может обижаться, если кто обвинит его в том, в чем как будто он и не виновен, когда имеет бесчисленное множество самых отвратительных грехов, о которых никто не знает по милосердию Божию, покрывающему наши грехи (№ 34).
Ищущим Царствия Божия не может Господь попустить впасть в окончательную гордость на погибель. Бесконечная премудрость Божия найдет средство смирить человека (№ 35).
Не верь себе ни в чем. Поверь только тогда, когда искренне скажешь от глубины души: «Я ничего не стою, ничего во мне нет хорошего, я ничтожество, но ты, Господи, не оставь меня, прости за все и веди, как Ты знаешь». Вот краеугольный камень, на котором можно начать строить свой дом духовный. Все прочее, особенно утешения, святые минуты и т. д. — или ловушка или волнение крови и нервов (за редкими исключениями) (№ 38).
Можно ли воспомянуть смирение Божественного «Отроча» — Господа нашего Иисуса Христа, и не содрогнуться от своей гордости, надмения и тщеславия?
Можно ли вспомнить бегство во Египет, и не почувствовать мужества к перенесению несправедливостей мира? (Проповеди. «О причинах Воплощения»).
Если хочешь найти мир душевный, отраду и верное спасение — смирись под крепкую руку Божию, и Он вознесет тебя. Это значит: прими все случающиеся с тобой, как от руки Божией (а не от человеков, бесов, обстоятельств и прочее), ибо воистину все происходящее с нами не может прийти без воли Божией. Люди и обстоятельства — только орудия Божии, часто не понимающие того, что делают («Как жить сегодня». С. 58–59).
Смирись пред Богом, т. е., как благоразумный разбойник, скажи от всего сердца: «Достойное по делам моим приемлю, помяни мя, Господи, во Царствии Твоем». Не уподобляйся другому разбойнику, который роптал на всех, ругался, обвинял других в своих страданиях и этим только отягощал свое состояние и погиб. А благоразумный разбойник понял свою вину, смирился, обратился к Господу и получил утешение и облегчение в скорбях, и радость скорого избавления от страдания и вечного блаженства в раю: днесь со Мною будеши в раи («Как жить сегодня». С. 59–60).
Главное же — смирение. Не возвышай голоса ни на кого. Помни непреложное слово Господа: Бог гордым противится. Это значит, что ты ни в чем не будешь иметь успеха, ни во внутренней жизни, ни во внешней. Во внутренней жизни уже видишь холод, леность, бесплодие. То же будет и во внешней. Будешь терпеть позор, поношение, нищету, болезни. Не исполнится ни одно твое желание и ожидание, будешь растоптана в грязь, пока не смиришься. Благодари Бога, что так долго терпит тебя, желая обращения твоего, чтобы помиловать после смерти («Как жить сегодня». С. 86–87).
Будем же смиряться друг пред другом и пред Господом и оплакивать свои неисцельные язвы, и по силе своей понуждать себя к любви друг ко другу. Тогда за смирение и терпение других и нас потерпит Господь по закону: в нюже меру мерите, возмерится вам («Как жить сегодня». С. 175).
Схииг. Иоанн:Наш должен быть труд во всякой добродетели, а успех уже зависит от Божией благодати, а благодать Бог дает не за труды, но за смирение: насколько человек смиряется, настолько и благодать посетит (Письмо 3).
Еще замечу, пишут святые Отцы, что природные недостатки остаются и у святых — для их смирения (Письмо 5).
Если будешь строго следить за собой, поистине увидишь себя хуже всех, тогда и хвалящий тебя не повредит, ибо люди смотрят только на внешность человека, а внутренно его не знают (Письмо 12).
Стремись, чадо, к смирению и не верь себе, пока не ляжешь в гроб (Письмо 17).
…Благодать дается от Бога именно только смиренным — а без смирительных случаев не смиришься (Письмо 28).
…Благодать дается не за труды, а за смирение: кто насколько смирится, настолько и благодать приходит; и в добродетели устоять зависит не от нас, а от благодати (Письмо 29).
Святой Петр Дамаскин пишет: «Если человек увидит свои грехи аки песок морской, и это знак здоровья души». При этих чувствах отчаянию нет места, а наполняется душа умилением и любовью ко всем живущим на земле (Письмо 38).
Хорошо иногда вспомнить прошлые свои грехи, ибо от этого рождается смирение, а когда от воспоминаний прошлых грехов приходит отчаяние, тут уже явно враг старается возмутить душу; не слушай его, успокойся, не мятись, не унывай, старайся молитвой отогнать подобные возмутительные мысли (Письмо 39).
Господь дает дарования не за труды, а за смирение, так нас учат святые Отцы (Письмо 55).
На Валааме проходил послушания разные, и все такие, которые мне не нравились, однако не унывал, а был мирен. От святого послушания рождается смирение и сила воли укрепляется (№ 79).
…Насколько человек смирится, настолько и преуспевает в духовной жизни (Письмо 80).
Истинное смирение вот до чего должно распростираться: до полного сознания в чувстве сердца, что они на всем земном шаре хуже всех человеков, даже скотов. Святые Отцы сказали: «Смирение божественно, оно приклонило небеса и сошло на землю принять нашу плоть и бысть Богочеловек» (Письмо 95).
…От него [смирения — сост.] происходит кротость, приветливость, удобоумиление, милосердие, тихость, благопокорность. Смиренный не любопытствует о предметах непостижимых, а гордый хочет исследовать глубину судеб Господних. Смиренный не хвалится природными дарованиями и гнушается людскими похвалами — как человек, одетый в шелковую одежду, отбегает, если брызнуть на него дегтем, чтобы не замарать своей дорогой одежды, так и смиренный убегает человеческой славы (Письмо 110).
Свойство смирения видеть свои грехи, а в других — добрые качества; а гордости свойственно видеть в себе только хорошее, а в других — только худое. Вот еще черта смирения: простота, откровенность и естественность. А что такое смирение и как оно рождается в душе, никто не может выяснить словами, если человек не научился сему из опыта. Из одних слов нельзя сему научиться (Письмо 110).
Авва Зосима говорил о смирении. Его слушал ученый софист и спросил: «Как же ты считаешь себя грешным? Разве ты не знаешь, что ты свят? Разве не знаешь, что имеешь добродетели? Ведь ты видишь, как исполняешь заповеди, — и считаешь себя грешным?» Старец же не находил, что сказать, только говорил: «Не знаю, что сказать тебе, но я считаю себя грешным». Софист настаивал, желал узнать, как сие может быть. И снова старец не нашелся, что сказать, отвечал со своей святою простотой: «Не смущай меня; я подлинно считаю себя таким».
