Александр Мень - Отец Александр Мень отвечает на вопросы слушателей
Божественное, безусловно, превосходит наше мышление. Бог, которого человек мог бы до конца понять, был бы не Богом, а чем-то полностью равным человеку. Человек может постигать отдельные элементы, отдельные аспекты божественного мышления и то, что ему открыто, – но не более. Претендовать на всеобщий охват бессмысленно, это просто научно некорректно, потому что даже природа не открыла нам и сотой доли своих тайн. Как же мы можем говорить о Том, Кто стоит за этой природой?
Как сочетаются и соотносятся Бог и Христос?
Давайте попытаемся представить себе бесконечность мироздания. Это не укладывается в нашем мышлении. Попробуйте вечером посмотреть на звезды. Ведь это миллионная часть того, что есть. Огромные миры… Человек перед этим теряется. И вот безмерное, как бы не имеющее имени Божественное, открывает Себя нам. Как Оно могло это сделать? Если Космос хотел говорить с нами, Он должен был найти для Себя человеческий облик, язык и голос. Если Вечность хочет говорить с нами, Она говорит нам через человека. Вот это и есть сочетание. Он – наш брат и Он – Откровение Божие.
Некоторые считают, что Бог только в душе. Что Вы скажете?
Он не только в душе – Он в мироздании. Что говорил Иммануил Кант? Он говорил: “Есть две вещи, которые меня поражают: звездное небо надо мной и нравственный закон во мне”. И то и другое – отражение Бога.
Что означает вочеловечение Христа и воплощение?
Великие люди потому и велики, что они возвышаются над нашим обычным уровнем и поднимаются в какие-то особые дали будущего, предугадывают будущие открытия, философские, мировоззренческие. И были великие люди в истории мира, которые рассказали нам о своем великом духовном мистическом опыте. Среди них самые великие, величайшие – это основатели религий. Это Мухаммед, это Будда, это Заратустра и т.д.
Мы знаем, что до сих пор, по прошествии многих и многих столетий, дух и мысль этих людей продолжают управлять миллионами, продолжают оплодотворять культуру, вдохновлять целые народы. Мы имеем все основания верить опыту этих людей.
И когда Будда, индийский царевич Гаутама, говорит, что он освободился от бренного и растворился в полном свете или безмолвии, в непостижимости нирваны, мы имеем право и основание верить ему.
Когда великий греческий философ Платон после многих размышлений, жизненных перипетий, трагедий, углубленного умозрения говорит о высшем как о последнем благе, мы тоже имеем право ему верить. Мы также верим его словам, когда он говорит: “Трудно постичь Отца всяческих”. Это великие слова.
Когда Мухаммед говорит о том, что ему открылся Единый Бог, Творец Вселенной, Тот Бог, Который говорил Аврааму, мы ему верим. Я ему верю, как верят ему миллионы, сотни миллионов мусульман.
Когда пророк Исайя говорит о Боге, Который явился ему и послал его в мир возвестить слово Его, мы тоже ему верим.
Это потрясающие свидетельства, это грандиозные свидетельства, переворачивающие мир. Это семя, которое посеяно на земле, чтобы в будущем проросли новые посевы. И когда оно сеялось, уже тогда всходы возникали.
И вот приходит Иисус Назарянин, Который тоже возвещает нечто. Но Он не говорит, как Будда, что Он достиг чего-то упражнениями и усилиями. И Он не говорит, как Мухаммед, что Он считает себя ничтожным перед лицом Аллаха – Всевышнего. И Он не говорит, как Платон, что трудно постичь Отца всяческих. Он не говорит, как пророк, который чувствует себя только человеком, грешным человеком, проводником Божественной воли. А Он говорит о Себе так, как может говорить о Себе только Властитель мира и судеб. Он разворачивает перед людьми строки Священного Писания и говорит: “Вам сказано… а Я говорю вам так!” То есть Он ставит Свое слово наряду с Писанием.
Он не говорит: “Я вам дам учение”. Он не говорит: “Вот так-то сказано в Библии, то-то, то-то и то-то…” А Он говорит: “Приидите ко Мне все труждающиеся и обремененные, и Я успокою вас”. Ко Мне…
Его личность является единственной и уникальной, Его личность, в Которой становятся проницаемы взаимно божественное и человеческое начала.
Да, это соприкасалось в опыте пророков, соприкасалось на какие-то мгновения, потом все уходило. Это подобно тому, как описывает Пушкин: “Пока не требует поэта к священной музе Аполлон…” Вот так и пророк: он живет и действует, и вдруг его призывает Бог.
Мы не находим в Иисусе Христе ни внутренней борьбы, ни сознания греховности, столь свойственного всем святым и мистикам всех времен. Мы не находим в Нем экзальтации, мы не находим в Нем того, что есть почти у всех основателей религий. Он ясен и прост и говорит (у Иоанна мы читаем): “Видевший Меня видел Отца”.
Та таинственная жизнь, та грозная и грандиозная безмерная жизнь, которая творит Вселенную, в которой мы даже не в состоянии различить этического, нравственного начала, вдруг обращает к нам Свою любовь. И это может происходить только через человеческую личность, только через живое лицо.
В древности некоторым казалось, что Христос – это призрак, это божественное видение, которое сошло на землю, но Церковь и создатели Евангелий правильно подчеркивали, что Он был человек.
Он был человек в полном смысле слова. Догмат Церкви в том, что Христос – подлинный человек. Истинное явление Бога на земле, Он в то же время является и подлинным человеком. Он не только открывает нам Божественную любовь, Он также открывает нам величие человека. Не величие по человеческой природе, а величие существа, отражающего Вечность. Это основа христианского гуманизма.
Христианский гуманизм – это то, что можно выразить словами: человек есть святыня, потому что он отблеск святыни вечной, духовной. И поэтому явление Христа есть вочеловечение Бога, вхождение Его в нашу обычную жизнь.
И заметьте еще, что Христос вел образ жизни самый обыкновенный. Он не был отшельником, который жил где-то на горе или питался, скажем, один раз в неделю, или дышал десять раз в сутки. Нет, Он был обычным человеком и в то же время человеком Божественным. Божественный человек – это человечный Бог. Это есть человеческий лик Космоса Духовного, Божественного Разума, непостижимого для нас, необъятного абсолютно. Для того чтобы говорить с нами, Он облекает Свой лик в лицо Иисуса Назарянина, Который идет по дорогам мира, двигаясь по полям, по холмам, по берегу озера, Который страдает вместе с миром, умирая на кресте, и Который являет победу Духа в Своем Воскресении и в Своем незримом пребывании в этом мире.
Вот что означает вочеловечение Христа и воплощение.
Что Вы думаете о мыслях, что Христос может проявляться в разных культурах и религиях под разными именами?
Отцы Церкви говорили о том, что до явления Иисуса Назарянина на земле Христос как Божественное Слово присутствовал в истории и проявлялся в различных религиозных и философских учениях. Особенно ярко об этом пишет Климент Александрийский.
В древнем мире люди не так тесно общались, иначе они могли бы все это согласовать. И наиболее мощные христианские взрывы происходили часто без вмешательства Евангелия, хотя сила его колоссальна.
Очень многие мученики видели Христа только своим внутренним взором, но видели настолько мощно, что стали мучениками. Значит, есть опыт встречи с Ним. Больше всего Спасителя понял тот, кто Его не видел. И то, что нам пытались рассказать, что Евангелия писали не очевидцы, – на самом деле это же замечательно! Только Иоанн был очевидцем, но прошло шестьдесят лет… Представляете, что может сохраниться в памяти человека? Осталось только видение чисто внутреннее. Все это было воспринято внутренне, это было слово Церкви, которая нам это донесла. Конечно, непосредственное соприкосновение с Христом в истории было очень важным, но главное – это внутреннее видение.
Знал ли Иисус, что Он Сын Божий, до сошествия на Него Святого Духа при крещении?
Прочтите в Евангелии от Луки то место, где отрок Иисус пришел в Храм и когда родители хотели увести Его, Он сказал: “Я должен быть в доме Отца Своего”. Ему было двенадцать лет. Значит, в то время сознание это в нем жило.
Есть ли какие-нибудь свидетельства о том, чем занимался Иисус Христос, кроме плотничанья, до тридцати лет?
Надо сказать, к чести евангелистов, они ничего не придумывали. И то, чего они не знали, не описывали. И мы должны подражать им.
Да, Он жил обычной жизнью. И вот вам доказательство: когда Он начал проповедовать и когда Он начал исцелять, Его земляки были поражены: они никогда ничего подобного от Него не ожидали! Если бы в Его ранней жизни было заметно что-либо необычайное, они бы тогда не удивлялись. А их удивление во всех четырех Евангелиях подчеркнуто с необычайной силой! Значит, Он был скрытым до времени. Это была тайная, но в то же время обычная жизнь, и в этом заключена особая притягательность: значит, христианином можно быть в обычной незаметной жизни. Да, Он гнул спину, работая как каменщик и плотник, и этим самым Он освятил обычный повседневный труд, обычное, незаметное как бы существование, подняв его до необычайной высоты.