Дмитрий Мережковский - Тайна Запада. Атлантида – Европа
В тело переходит камень нечувствительно; одушевляется, бездушный; оживает, мертвый: Дух – Матерь в Материи.
«Я не знаю, почему бы материи не быть достойной природы божественной», – говорит Спиноза в «Этике» (Spinosa, Aetica, I, 15 theor., schol.); можно бы сказать то же и в религии. Это поняли древние: Матерь богов для них «Богоматерия»; Мать Земля – та же Матерь Небесная; два кимвала ее – две гемисферы небес, дневная и ночная; гром кимвалов – музыка сфер или молнийный гром (Graillot, 196).
«Природа вещей – природа богов», natura rerum – natura deorum, но не наша мертвая механика.
Не то, что мните вы, природа, —
Не слепок, не бездушный лик.
В ней есть душа, в ней есть свобода,
В ней есть любовь, в ней есть язык.
Этот язык и подслушали древние.
«Вот я, Природа, Матерь всего, всех стихий владычица, дщерь веков первозданная, полнота божества, царица теней, из небожителей первая, всех богов и богинь лик единственный; мановением моим простираю неба светлые своды, моря свежие веяния, ада немоту плачевную... светом женственным светящая и влажными огнями (лунными) благие семена питающая Мать» (Apul., Metam., 1. XI, с. 5).
XVII
Две исполинские львицы, на Арслан-Кайском изваянии, точно такие же, как на кносской печати, стоя, по обеим сторонам богини, на задних лапах, передними – как бы обнимают голову ее, ласкаются к ней и лижут языками щеки ее (Perrot et Chipiez, V, 157). Мать – укротительница львов, «львам сопрестольная», leontôn ephedrê, – некогда Львица сама. Тело ее, в иазиликайском изваянии, сложено из львиных тел: лапы вместо рук, морды вместо плеч, два ползущих вниз головами льва вместо чресл и ног; только голова человеческая (Perrot et Chipiez, V, 647). Ма-Кибела – «Владычица зверей», potnia thêrôn, древняя богиня звероловов, некогда сама Звериха (Graillot, 2).
Ты любишь визги флейт, и грохоты тимпанов,
И волчий вой, и львиное рыканье,
И гор лесных многоголосый отклик.
Кроткими становятся при ней и лютые звери:
...Шли за нею, ласкаясь,
Волки седые, огненноокие львы и пантеры.
Зверя в звере и в человеке укрощает Мать – Мать Золотого века – мира. Вечная война без нее, с нею – вечный мир.
XVIII
Мать, зверей Владычицу, изображает и чудная роспись на одной бэотийской амфоре: странное детское личико, треугольное, в виде сердечка или виноградного листика; широко распростертые руки, непомерно длинные, в знак вездесущей благости: всюду достанут, помогут; в воздухе вокруг нее и над нею – угольчатые крестики-свастики; крестным знамением Мать как бы осеняет всю тварь, земную, водяную, воздушную: птицы сидят на руках ее, звери ластятся к ногам, в складках ризы, как вода, струящихся, плавает рыба, – может быть, память черной Матери Земли о синей Матери Воде; а под самую руку благословляющую подсунул голову Бык – кроткий Телец жертвенный, закланный от создания мира, – Сын (Harrison, Prolegomena, 264–265).
XIX
Имя ее, Kybele, Kybebe, значит по-фригийски «гора» и «пещера» (Fr. Lenormant, Il mito di-Adone-Tammuz., p. 163). Мать Гора – земля, восходящая к небу, чтобы соединиться с Отцом; Мать Пещера – чрево Земли, рождающей Сына.
Земля – Мать не только живых, но и мертвых. «Все отходит в землю и выходит из земли, et recidiunt omnia in terras et oriuntur ex terris» (Cicero, de natura rerum, II, 26). В лоно свое принимает умерших Мать Земля, чтобы воскресить – снова родить в вечную жизнь.
XX
«Мать Кибела любит баюкать младенцев» (Diodor., III, 58). Слабых и больных детей своих матери кладут ей на руки.
Так, сквозь каменный ужас Материи, – Неумолимой, Адрастейи, – светится лик милосердной Матери, «теплой Заступницы мира холодного».
«Рода человеческого Спасительница... милость матери нежную всем скорбящим даруешь. Humaní generis sospitatrix... dulcem matris affectionem miserorum casibus tribuis (Apul., Matamorph., XI, 15). Это и значит: „Всех Скорбящих Матерь“.
XXI
С Крита в Палестину занесен Крест, а с ним пришла и Мать.
Есть в горах Ливана, над цветущей долиной, посвященной некогда Адонису-Таммузу, изваянный в скале образ богини, «скорбящей, с покрывалом на голове, с лицом склоненным на левую руку; кажется, слезы текут по щекам ее» (Macrob., Saturn., I, 21). Роща Таммуза была и у вертепа Вифлеемского, как сообщает бл. Иероним: значит, первая Мать была и здесь, раньше второй, – Матери Господа.
И в Иерусалиме была. «Поднял меня дух... и принес в Иерусалим (во храм), ко входу внутренних врат, обращенных к полуночи, где поставлен был идол ревнования... Там сидят жены, плачущие по Таммузу» (Иез. 8, 3–14). В подлиннике – «идол ревности о Потерянном» (Fr. Lenormant, Il mito di Adone Tammuz, 164). Мы знаем, что в Иерусалимском храме находилось изваяние Астарты, внесенное туда, может быть, еще Соломоном, устроителем «высот», богининых рощ, направо от Масличной горы (IV Цар. 23, 6–13). «Идол ревности» – любви ревнующей, скорбящей о «потерянном» – умершем Сыне, и есть изваяние Скорбящей Матери, Mater Dolorosa. Глядя на нее, плачут Иерусалимские жены там, откуда начнется путь на Голгофу.
В сердце мечом пронзенная,
Смотришь, Мать сокрушенная,
Как умирает твой Сын.
XXII
Царство Матери – Хеттея. Племя это внезапно и неизвестно откуда появляется, на Малоазийском плоскогорье, в конце III тысячелетия, становится великою державою, борется с Вавилоном и Египтом за мировое владычество и, лет через тысячу, так же внезапно и неизвестно куда, исчезает, сказав миру одно только слово: «Мать», дав миру один только образ – «Великий Образ», Bouiuk-souret, как нынешние турки называют изваяние Матери на Сипилийской скале. Но и этого достаточно, чтобы забытая Хеттея была достойна вечной памяти.
Религиозно и социально, географически и хронологически, совпадает Хеттея с баснословным «царством Амазонок» (W. Leonhard. Hettiter und Amazonen, 1911, passim. – Ch. Picard. Ephese, et Claros, 1922, p. 442). Кажется, и здесь, как почти везде у греков, с мифом смешана преистория, как свет с тенью в утренних сумерках, или бывшее с небывшим во сне. Странные люди, с бритыми желтыми лицами, с чубами-косами на бритых головах, в длинных, как бы женских, одеждах, с матриархатом, властью матерей над детьми и жен над мужьями, с теократией скопцов, с женским войском, с двуострою секирою – крито-эгейским, а может быть, и Средиземно-Атлантическим символом двуполости, – хеттеяне могли казаться грекам сказочным племенем женомужчин, андрогинов, или мужеженщин, амазонок.
XXIII
Летопись «Паросского мрамора», Marmor Parium, от 263 г. до Р. X., относит первое явление, «пришествие», Матери-Земли, Деметры, с Крита в Элладу, к 1408 г. (С. Autran. Phéniciens, 1920, p. 26.) Наше летосчисление начинается с Рождества Сына, «лета Господня», ab anno Domini, а у доисторических греков – с Рождества Матери, ab anno Dominae. 1408 год – «пришествие» Матери, а 1450-й – гибель Кносса. Крит как бы завещает, умирая, свою богиню Мать Хеттее. Царство же Матери и есть «царство Амазонок».
Так, во времени, – так, и в пространстве: главный военный путь критян, хеттеян и амазонок – Средиземно-Атлантический (Leonhard, 85).
XXIV
Если амазонки только миф, – что значат женщины воины и матриархат у нынешних берберов, дагомейцев, туарегов, именно в тех частях Северной Африки, откуда, по Диодору, вышли амазонки? что значат мечи Бронзового века, с маленькими, как бы для женских ручек, рукоятьями, найденные в р. Сене, во Франции, земле одного из трех доисторических племен, прошедшего, по мифу Тимогена, «с какого-то далекого, за Океаном, острова, называемого Атлантидой?» (Diodor., III, 53. – Gatefosse. La vérité sur l’Atlantide, 96; 113, 116, 117.) «Рядом с атлантами жили амазонки», – по мифу Диодора (Berlioux, Las Atlantes, 128, 132, 137). Если в обоих мифах брезжит темный свет преистории, то здесь еще раз подтверждается связь двух человечеств в Атлантиде-Матери.
XXV
Если Атланты – «андрогины», «женомужчины», в смысле не физическом, конечно, а духовном, – сначала в «святой любви», а потом в «разврате», то жены атлантов – «амазонки», «мужеженщины», в той же любви и в том же разврате.
Женщине будет Гоморра,
Будет мужчине Содом.
Жившие у озера Тритониса, ливийские амазонки, изгнанные оттуда великим землетрясением – может быть, концом Атлантиды, – бежали, под предводительством царицы Мирины (Myrinê), на острова Эгейского моря, завоевали и населили их, – сообщает Диодор свидетельство потерянного для нас, древнейшего историка, Дионисия Скифобрахиона (Diodor., III, 52, 53, 55. – Berlioux, 39). Память о Мирине сохранилась и в «Илиаде»:
Есть перед городом Троей великий курган и высокий...
Смертные с древних времен называют его Ватиеей,
Но бессмертные боги – могилою быстрой плясуньи Мирины.
Это значит: так же глубока бездна веков, где погребено царство Амазонок, как бездна Атлантики, где погребена Атлантида. Что напоминает «многопляшущая» амазонка Мирина? Не критских ли акробатов-акробатих, андрогинов-амазонок, пляшущих, скачущих в кносских боях, тавромахиях, через спины священных быков? Если так, то и здесь еще раз подтверждается в мифе-преистории связь Крито-Эгеи, второй Атлантиды в Европе, с первой – в Атлантике.