Фома Аквинский - Сумма теологии. Том X
Возражение 3. Далее, Григорий Назианзин говорит: «Бог вочеловечился и человек обожествился, или, возможно, кто-либо сможет назвать это иначе?». Но о Боге говорят как о вочеловечившемся постольку, поскольку Он стал человеком. Значит, и о человеке говорят как об обожествившемся постольку, поскольку он стал Богом. Следовательно, [высказывание]: «Человек стал Богом» истинно.
Возражение 4. Кроме того, когда говорят, что «Бог стал человеком», то под субъектом становления, или соединения, понимают не Бога, а обозначенную словом «человек» человеческую природу. Однако дело обстоит так, что субъектом становления, похоже, является то, о чем сказывается становление. Следовательно, [высказывание]: «Человек стал Богом» представляется более истинным, чем [высказывание]: «Бог стал человеком».
Этому противоречат следующие слова Дамаскина: «Мы говорим не о человеке божественном, но о Боге вочеловечившемся»[244].
Но стать Богом есть то же самое, что и стать божественным. Следовательно, [высказывание]: «Человек стал Богом» ложно.
Отвечаю: высказывание: «Человек стал Богом» можно понимать трояко. Во-первых, так, что «стать» определяет субъект или предикат абсолютным образом, и в этом смысле оно ложно, поскольку не становился ни Человек, Которому это предицируется, ни Бог. И в этом же смысле ложным является [высказывание]: «Бог стал человеком». Но в настоящем случае о подобном понимании речь не идет. Во-вторых, его можно понимать так, что слово «стать» определяет соединение в том смысле, что «Человек стал Богом, то есть это послужило причиной того, что Человек есть Бог». В таком смысле истинными являются оба [высказывания], а именно и что «Человек стал Богом», и что «Бог стал Человеком». Но этот смысл не является собственным [смыслом] этих фраз, разве что только если под «человеком» мы понимаем не личностное, а простое подлежание. В самом деле, хотя «этот вот человек» не стал Богом, поскольку это вот «подлежащее», а именно Лицо Сына Божия, от вечности было Богом, тем не менее человек как таковой не всегда был Богом. В-третьих, при понимании [этого высказывания] в буквальном смысле «стать» связывает становление человека с отношением к Богу как указание на становление. И в этом смысле, принимая во внимание, что, как было показано выше (2, 2, 3), Лицо или ипостась в Христе суть то же самое, что и «подлежащее» Бога и Человека, такое суждение ложно. В самом деле, здесь в выражении: «Человек стал Богом» «человек» обладает личностным «подлежащим», поскольку бытие Богом удостоверяет Человека не в Его человеческой природе, а в Его «подлежащем». Но «подлежащее» человеческой природы, которое удостоверяют [слова] «есть Бог», является тем же самым, что и ипостась или Лицо Сына Божия, Которое всегда есть Бог. Следовательно, говорить о том, что этот вот Человек начал быть Богом, или становится Богом, или стал Богом, нельзя.
Но если бы существовали различные ипостаси Бога и человека, так что «есть Бог» сказывалось бы о человеке и наоборот в силу, как говорил Несторий, некоторого обоюдного соединения «подлежащих» по величию достоинства, или по намерению, или по пребыванию, то в таком случае можно было бы говорить и что Человек стал Богом, то есть присоединился к Богу, и что Бог стал Человеком, то есть присоединился к человеку.
Ответ на возражение 1. В этих словах апостола обращенное к Лицу Сына Божия относительное местоимение «Который» не должно рассматривать как подразумевающее изменение в предикате, как если бы стал Богом кто-либо из уже существующих «от семени Давидова по плоти», а именно так эти слова и трактуются в возражении. Но его должно понимать как подразумевающее изменение в субъекте, то есть так, что «Сын Божий стал Им (а именно, как разъясняет глосса, «во исполнение воли Отца») от семени Давидова по плоти», как если бы мы сказали: «Сын Божий получил плоть от семени Давидова во исполнение воли Божией».
Ответ на возражение 2. Эти слова Августина должно понимать так, что вследствие имевшего место в Воплощении принятия Человек является Богом и Бог – Человеком, а в этом смысле, как было показано выше, оба высказывания истинны.
Ответ на возражение 3 аналогичен, поскольку обожествиться суть то же самое, что и стать Богом.
Ответ на возражение 4. Относящийся к субъекту термин понимается материально, то есть как означающий «подлежащее», а относящийся к предикату – формально, то есть как означающий природу. Следовательно, когда говорят, что «Человек стал Богом», «стал» усваивается не человеческой природе, а «подлежащему» человеческой природы, которое вечно есть Бог, и потому ему не приличествует становиться Богом. А вот когда говорят, что «Бог стал Человеком», «стал» означает завершение в человеческой природе. Поэтому в строгом смысле слова [высказывание]: «Бог стал Человеком» истинно, а [высказывание]: «Человек стал Богом» ложно. Так, если бы уже существующий человек Сократ стал белым, то высказывание: «Этот человек стал сегодня белым» было бы истинным, а высказывание: «Эта белая вещь стала сегодня человеком» было бы ложным. Однако если со стороны субъекта добавить некое слово, которое указывает на отвлеченную человеческую природу, то тогда его можно понимать в отношении субъекта становления, как, например, если бы мы сказали, что «человеческая природа стала Сыном Божиим».
Раздел 8. Истинно ли [высказывание]: «Христос есть тварь»?
С восьмым [положением дело] обстоит следующим образом.
Возражение 1. Кажется, что [высказывание]: «Христос есть тварь» истинно. Так, папа Лев говорит: «Сие есть новый и неслыханный доселе завет: Бог, Который есть и был, стал тварью». Но то, кем стал Сын Божий посредством Воплощения, может быть предицировано Христу. Следовательно, [высказывание]: «Христос есть тварь» истинно.
Возражение 2. Далее, нами уже было сказано (5) о том, что свойства обеих природ могут сказываться об общей ипостаси обеих природ независимо оттого, каким словом они означены. Но человеческой природе свойственно быть сотворенной, а божественной Природе свойственно быть Творцом. Следовательно, о Христе можно говорить то и другое, а именно и что Он есть тварь, и что Он есть несотворенный Творец.
Возражение 3. Далее, главной человеческой частью является душа, а не тело. Но о Христе просто говорится как о родившемся от Богородицы по причине принятого Им от Богородицы тела. Следовательно, по причине сотворенной Богом души о Нем надлежит просто сказываться как о твари.
Этому противоречит следующее: Амвросий говорит: «Был ли Христос сотворен Словом? Был ли Он создан повелением?», и говорит это так, как если бы хотел ответить: «Никак!». Поэтому далее он добавляет: «Как может тварь находиться в Боге? Ведь природа Божия проста и никоим образом не составлена!»[245]. Следовательно, недопустимо говорить, что «Христос есть тварь».
Отвечаю: как говорит Иероним, «неправильное употребление слов приводит к ереси»; следовательно, у нас и у еретиков не должно быть даже общего словоупотребления, дабы никто не решил, что мы одобряем их заблуждения. Но еретики ариане утверждали, что Христос был тварью и меньшим Отца не только в Своей человеческой природе, но даже в Своем божественном Лице. Поэтому мы не должны говорить о Христе как о «твари» или «меньшим Отца» абсолютно, но – только относительно, а именно с оговоркой: «В Его человеческой природе». Однако подобные вещи, будучи такими, что их нельзя рассматривать как принадлежащие Самому божественному Лицу, могут просто сказываться о Христе по причине Его человеческой природы; так, мы просто говорим, что Христос пострадал, умер и был погребен. Это подобно тому, как и в телесных сущностях и людях те вещи, относительно которых мы вправе сомневаться, принадлежат ли они целому или части, если они представляются как существующие исключительно в части, то их не предицируют целому просто, то есть безотносительно; так, мы не говорим, что эфиоп бел, но – что он бел в отношении его зубов; но мы безотносительно говорим, что он кучеряв, поскольку это может принадлежать ему только в отношении его волос.
Ответ на возражение 1. Подчас святые учителя ради краткости используют в отношении Христа слово «тварь» без какого бы то ни было соотнесения, однако нам должно понимать их [соотнесено, то есть] с оговоркой: «Как человек».
Ответ на возражение 2. О Христе могут равно сказываться все свойства человеческой и божественной природ. Поэтому Дамаскин говорит, что «Христос, будучи Богом и Человеком, называется и сотворенным и несотворенным, и подверженным страданию и неподверженным»[246]. Однако те вещи, относительно которых могут возникнуть сомнения, к какой именно из этих природ они принадлежат, не должны сказываться безотносительно. Поэтому далее он добавляет, что «одна ипостась», то есть [ипостась] Христа, «является несотворенной по Божеству и сотворенной по человечеству»[247]. Таким образом, мы не должны безоговорочно утверждать, что Христос бестелесен или бесстрастен, иначе мы рискуем впасть в заблуждение Мани, который настаивал на отсутствии в Христе истинной плоти и истинных страданий, но нам надлежит утверждать с оговоркой, что Христос бестелесен и бесстрастен в Своем Божестве.
