Илья Мельников - Правила поведения в храме
Один из основоположников славянофильства, А. С. Хомяков, был значительным религиозным философом своего времени. По словам Юрия Самарина, Хомяков стал первым в России светским богословом, по-новому, с философской точки зрения, трактовавшем православное вероучение. Один из учеников А. С. Хомякова, сказал о своем учителе: «Мы относимся к Церкви по обязанности, по чувству долга, как к тем престарелым родственникам, к которым мы забегали раза два или три в год… Хомяков вовсе не относился к Церкви, именно потому, что он в ней просто жил, и не по временам, не урывками, а всегда и постоянно».
Хомяков не мог печатать своих произведений в России – духовная цензура не позволяла этого делать. Богословская деятельность Хомякова казалась подозрительной. Он подошел к существу церкви изнутри, а не извне. Алексей Степанович рассуждал о Церкви, как человек, живущий в обществе истинный христиан, как собеседник святых, как лицезритель Бога. Он сформулировал учение о христианской Церкви с практических позиций, а не с точки зрения официальной схоластики. В богословии XIX века Церковь традиционно понималась как «единение пресвитеров области со своим епископом, что служит главным средством объединения всех верующих области в одну святую семью». Хомяков же считал, что чистота обрядов и неизменяемость догматов вверены не одной церковной иерархии, но всему церковному народу, который и есть Тело Христово.
Хомяков не делил Церковь на земную и небесную, как это было в традиции духовных школ Российской империи. Он видел Церковь в единстве, а деление такого рода, рассматривал как условное. К Церкви принадлежат все народы, утверждал Алексей Степанович, когда христианство распространится в мире, когда исчезнут местные деления единой Церкви. Он писал о единстве Церкви, считая, что оно происходит из единства Божьего. Церковь – не есть множество лиц в отдельности, но единство Божьей любви, живущей во множестве разумных тварей. Под словами «разумных тварей», А.С. Хомяков понимал всех, и людей, и ангелов, и живших, и живущих, и даже будущих жить на земле людей, поскольку Бог видит всю Церковь в целом, будучи неограничен во времени. Он так развивает свою мысль: «Церковь одна, несмотря на ее видимое деление для человека, еще живущего на земле. Живущие на земле, совершившие земной путь, не созданные для земного пути – все соединены в одной Церкви, поскольку еще не явленное творение для Бога явно, и Он слышит молитвы и знает веру того, кто еще не вызван Им из небытия к бытию». Хомяков раздвинул в своих произведениях границы времени и пространства.
Наперекор устаревшим богословским доктринам, Алексей Степанович считал, что некрещеный, но верующий во Христа человек может достичь спасения своей души. «Исповедуя едино крещение во оставление грехов, как Таинство, предписанное Самим Христом, для вступления в новозаветную Церковь, Церковь не судит тех, которые не сделались причастными к ней через крещение» – писал Хомяков. Эти слова нельзя расценивать как отрицание Таинства Крещения, потому как он дополняет свои слова «Обязательно же крещение, ибо оно есть дверь в Церковь новозаветную, и в крещении одном изъявляет человек свое согласие на искупляющее действие благодати».
Именно А. С. Хомякову принадлежит формулирование одного из основных постулатов славянофильства. Он писал, что главный принцип Церкви заключается не в повиновении внешней власти, а в соборности. По словам Н. О. Лосского, соборность у Хомякова выражалась следующим образом: «Соборность – это свободное единство основ Церкви в деле в деле совместного понимания и правды, или совместного отыскивания ими пути к божественной праведности». Алексей Степанович заложил теоретические основы одной из ветвей общественной мысли середины XIX века. Ю. Самарин, ближайший ученик А. С. Хомякова, так сказал о своем учителе: «В былые времена, тех, кто сослужил православия такую службу, какую сослужил ему Хомяков, кому давалось логическим уяснением той или другой стороны Церковного учения одержать для Церкви над тем или иным заблуждением решительную победу, тех называли учителями Церкви».
Верность церковному долгу поражала современников Алексея Степановича. Командир полка, в котором он служил, граф Остен-Сакен, спустя 73 года вспоминал о подчиненном: «Хомяков обладал силой воли не как юноша, но как муж, искушенный опытом. В то время было уже значительное число вольнодумцев, деистов, и многие глумились над исполнением уставов Церкви, утверждая, что они установлены для черни. Но Хомяков внушал к себе такую любовь и такое уважение, что никто не позволял себе коснуться его верования».
Идеи славянофилов получили развитие в культуре, науке и искусстве XIX-начала XX века. Они породили «серебряный век» русской литературы, дали толчок философии, оживили интерес ко многим проблемам религиозного мировоззрения русского народа. Деятельность общества породила немало мыслителей в среде российского общества.
Один из них, Владимир Сергеевич Соловьев (1853–1900), был примечательнейшей личностью в жизни светского общества. Он в 21 год защитил магистерскую диссертацию и был избран доцентом Московского университета. Он быстро стал популярнейшим лектором, либеральным публицистом и литератором. Благодаря своим оригинальным взглядам и суждениям, он почти сразу же заслужил как множество одобрений и похвал, так и немало порицаний со стороны своих многочисленных слушателей, читателей и собеседников, но никого из них он не оставил равнодушным к своему творчеству – будь то специальные философские произведения, публицистика или стихи. Это был необычайно плодовитый и творчески одаренный автор. Его богатое творческое наследие поражает не только уже одной объемистостью (полное собрание сочинений Соловьева в современном издании составляет 12 томов), но и широтой излагаемых взглядов и поднятых тем, многие из которых до настоящего времени не утрачивают своей актуальности.
Свобода мысли и взглядов В. Соловьева никогда не ограничивалась каким-либо одним отдельным направлением, какой-либо одной философской школой исключительно. С произведениями святых отцов он был знаком не менее, чем с философией нового времени. Соловьев никогда не довольствовался в своем творчестве только одним каким-либо культурно-историческим мировоззренческим пластом, – будь то классическая философия античности, средневековая схоластика или немецкий идеализм. Эти и многие другие направления религиозно-философской мысли, взятые в отдельности друг от друга, мало его устраивали, широкой творческой натуре Владимира Соловьева было тесно в узких рамках одной замкнутой системы.
Близкий друг философа, князь Евгений Трубецкой, писал об этом: «Ценностей, унаследованных от прошлого, он не отвергал, напротив, он их тщательно собирал: все они вмещались в его душе и в его философии, но он не находил в них окончательного удовлетворения. Он видел в них частные проявления единой и всецелой истины, разнообразные преломления того света, который всем светит, но в полноте своей еще не раскрывался ни в каком человеческом учении». К несомненной заслуге Владимира Соловьева его исследователи относят то, что ему, быть может, как никому другому удалось сочетать в своем обширном творчестве богатейшее философское наследие предыдущих эпох. Современники писали о нем, что в истории философии трудно найти более широкий, всеобъемлющий синтез того великого и ценного, что произвела человеческая мысль.
Авторитетнейший исследователь жизни и творчества Соловьева, А. Ф. Лосев отмечает, что этот философ «был от всего сердца верующим человеком. Но, он был, кроме того, еще и интеллектуалистическим систематизатором веры». По словам В. Иванова, Соловьев был «художником внутренних форм христианского сознания». В мышлении этого человека, философия и богословие теснейшим образом связаны, для него философия исполняла проповедническую роль в отношении к богословию. Иногда Владимира Соловьева прямо называли богословом, имея при этом в виду определенную специфическую направленность некоторых его сочинений, содержащих взгляды, которые теснейшим образом перекликались с темами, традиционными для христианского мировоззрения и вероучения.
В своих сочинениях Соловьев, действительно, иногда затрагивал вопросы, неоднократно поднимавшиеся в святоотеческой литературе. Эти вопросы касаются самых различных сфер христианской религии и церковной жизни, они неоднократно обсуждались многими мыслителями в различные времена. Порой он едва ли не игнорировал напрочь всю православную догматику, а иногда выступал как принципиальный сторонник чистейшего канонического православия.
Известный русский философ и религиозный мыслитель, Н. О. Лосский, таким образом, определяет одну из великих заслуг своего выдающегося предшественника: «Основным делом жизни Соловьева, стало создание христианской Православной философии, раскрывающей богатство и внутреннюю силу основных догматов христианства, которые в умах многих людей превратились в мертвую букву, оторванную от жизни и философии». Сам Владимир Соловьев писал, что «моя задача не в том, чтобы восстановить традиционную теологию в ее исключительном значении, а напротив, чтобы освободить ее от отвлеченного догматизма, ввести религиозную истину в форме свободно-разумного мышления и реализовать ее в данных опытной науки и, таким образом, организовать всю область истинного знания в полную систему свободной и научной философии».
