Павел Бегичев - Современное христианское мифотворчество и разрушение мифов
Понятно, что Шишков предлагал нечто неудобовразумительное… Белинский писал: «Слово «мокроступы» очень хорошо могло бы выразить понятие, выражаемое совершенно бессмысленным для нас словом «галоши»; но ведь не насильно же заставить целый народ вместо «галоши» говорить «мокроступы», если он этого не хочет. Для русского мужика слово «кучер» — прерусское слово, а «возница», такое же иностранное, как и «автомедон». Для идеи «солдата», «квартиры» и «квитанции» даже и у мужиков нет более понятных и более русских слов, как «солдат», «квартира» и «квитанция».
А вот что писал Чуковский: «…слово: зодчий. Коренное старорусское слово, крепко спаянное с целой семьёй таких же: здание, создатель, созидатель, зиждитель и т. д. Но (это было в 20-х годах) прохожу я как-то в Ленинграде по улице Зодчего Росси и слышу, как один из юных сезонников спрашивает у другого, постарше: что это такое за зодчий?
— Зодчий, — задумался тот, — это по-русски сказать: архитектор».
Действительно, иногда иноязычное слово более знакомо нам и его предпочтительнее употреблять при переводе.
Именно поэтому удивительно мне, что одну фразу из Первого Послания к Коринфянам перевели совершенно по-шишковски…
Ибо я думаю, что нам, последним посланникам, Бог судил быть как бы приговорёнными к смерти, потому что мы сделались позорищем для мира, для Ангелов и человеков (1 Кор. 4:9).
Слово «позорище» для современного читателя означает некое позорное явление. А ведь Павел употребил греческое слово, которое на русский язык и переводить-то не нужно. Это слово θέᾱτρον — театр. В переносном смысле это слово может означать «посмешище», но здесь Павел явно говорит своим читателям о римском театре, где «гвоздём программы» было выступление гладиаторов, сражавшихся с дикими зверями.
В связи с этим несколько неуклюже звучит и выражение «последним посланникам». Непонятно, почему же это Павел считает себя последним из посланников (в оригинале «апостолов»)? Смущает также и выражение «как бы», которое воспринимается, как «якобы», тогда как Павел действительно отождествляет себя и своих соратников с приговорёнными к смерти.
Мне представляется, что точнее будет перевести эту фразу как: «Потому что полагаю, Бог нас — апостолов — последними показал как смертников. Потому что мы стали театром гладиаторов для мира, для ангелов и людей».
Павел намекает, что апостолы стали последним номером в театре гладиаторов (или, если угодно, в цирке гладиаторов). Культурно-исторический комментарий к Новому Завету сообщает: «Сам Бог демонстрирует миру страдания апостолов… они выступали в последнем дневном представлении, на которое обычно выводили самого отпетого преступника, обречённого погибнуть на арене».
Кассиан, кстати, переводит этот стих именно так: «Ибо думаю, Бог сделал нас, апостолов, последними, как бы приговорёнными к смерти, потому что мы стали зрелищем для мира и ангелов и людей» (1 Кор. 4:9).
Так что не просто о позоре идёт речь. И даже не просто о зрелище. А о публичной смерти за Христа.
Даже если принять во внимание, что в XIX веке слово «позорище» было понятно большинству культурных людей, всё равно ничем нельзя объяснить присутствие этого слова в современных изданиях «синодального перевода». Ведь заменили же слово «влагалища» на слово «хранилища» в Лук. 12:33. А тут ведь не меньшая путаница.
Таким образом, русское «позорище» существенно исказило смысл текста. Уж лучше использовать фразу из двух нерусских слов — «театр гладиаторов», но зато точно передать мысль апостола, чем некоторой псевдорусскостью вводить читателя в заблуждение и плодить мифы.
10. Миф о рукоположении Тимофея
Помню, как с десяток лет назад я был шокирован, когда услышал в баптистской церкви серию проповедей о так называемом «новозаветном священстве». Предполагалось, что в Церкви Нового Завета должны быть специальные люди, которых надо называть «священство» и только они имеют право на совершение «священнодействий», как то: крещение, причастие, бракосочетание, благословение детей, освящение домов молитвы и т. д.
Тогда ещё мне показалось, что это нарушает фундаментальное протестантское убеждение о всеобщем священстве верующих, так как вновь, по ветхозаветному образцу, обязывает нас иметь посредников между нами и Богом, тогда как такой Посредник в Новом Завете один — Иисус Христос (1 Тим. 2:5). Я и до сих пор считаю, что хотя у каждого члена Церкви есть своё уникальное дарование, всё же наш статус перед Богом абсолютно одинаков и нет нужды ждать рукоположенного служителя, чтобы совершить, к примеру, преломление хлеба. У нас различные функции в домостроительстве Божьем, но одинаковый статус перед Богом.
Впрочем, не об этом речь. (Об этом поговорим как-нибудь в следующий раз.)
Но одно меня тогда насторожило особо — в качестве обоснования учения о «касте новозаветных священников» был использован стих:
Не неради о пребывающем в тебе даровании, которое дано тебе по пророчеству с возложением рук священства (1 Тим. 4:14).
Интересно то, что словом «священство» тут почему-то переведено слово «πρεσβυτέριον» — «пресвитерство», «совет пресвитеров» или «совет старейшин». Слово «пресвитер» в Новом Завете весьма часто вообще не переводится, либо переводится как «старец» или «старейшина», поэтому странно, что именно в этом месте текст словно завуалирован.
И мне стало интересно, почему православные переводчики пошли на такую подмену?
Ответ прост: чтобы поддержать православный миф о том, что Тимофей был епископом Эфеса, а следовательно принадлежал к высшей из ступеней священства.
Ведь православный и католический епископ — это архиерей — начальник над несколькими поместными церквями. Он, как правило, один начальствует над церквями больших областей, состоящих из нескольких городов.
А согласно православному учению, епископа не могут рукоположить пресвитеры, но только епископы. Пресвитеры, с точки зрения православного богословия, вообще не имеют права совершать хиротонию (рукоположение), поэтому православному переводчику ничего не оставалось делать, как скрыть ясное учение Писания об обратном.
Дело в том, что Новый Завет вообще не делает разницы между служением епископа и пресвитера. Это слова-синонимы. «Епископ» — блюститель, надзиратель. «Пресвитер» — старейшина. Эти слова в Новом Завете часто взаимозаменяемы. (И с этим согласны некоторые из православных исследователей.)
Например, в Деяниях, в главе 20 Павел «…послав в Ефес… призвал пресвитеров церкви» (Деян. 20:17), и тут же в стихе 28 называет ту же группу руководителей епископами: «Итак внимайте себе и всему стаду, в котором Дух Святый поставил вас блюстителями (по-гречески «ἐπισκόπους»), пасти Церковь Господа и Бога, которую Он приобрёл Себе Кровию Своею» (Деян. 20:28).
В Послании к Титу Павел приказывает: «…чтобы ты довершил недоконченное и поставил по всем городам пресвитеров, как я тебе приказывал: если кто непорочен, муж одной жены, детей имеет верных, не укоряемых в распутстве или непокорности. Ибо епископ должен быть непорочен, как Божий домостроитель…» (Тит. 1:5–7).
Таким образом, мы видим, что епископ и пресвитер — это одно лицо.
В новозаветное время поместные церкви управлялись либо апостолами и пророками, либо епископами и диаконами.
Об этом свидетельствует древний христианский текст «Дидахе»: «Рукополагайте себе епископов и диаконов, достойных Господа, мужей кротких и несребролюбивых, и истинных, и испытанных, ибо и они исполняют для вас служение пророков и учителей. Поэтому не презирайте их, ибо они почтенные ваши наравне с пророками и апостолами» (Дидахе 15:1,2). То есть в каждой поместной церкви было несколько епископов, которые иногда назывались и пресвитерами.
Об этом свидетельствует и Новый Завет: «Павел и Тимофей, рабы Иисуса Христа, всем святым во Христе Иисусе, находящимся в Филиппах, с епископами и диаконами…» (Фил. 1:1). (Видно, что филиппийская церковь не знала трёхступенчатой иерархии.) А Книга Деяний в главе 15 повествует, что иерусалимская церковь управлялась апостолами и пресвитерами. Таким образом, мы вновь видим взаимозаменяемость терминов «епископ» и «пресвитер». Особо отметим, что их в поместной церкви было несколько, а не один.
Однако уже ко II веку в новозаветную терминологию были внесены существенные изменения. В основном благодаря Игнатию Антиохийскому. Он почему-то решил, что среди пресвитеров-епископов должен быть один главный. И вот его-то и следует называть епископом, а остальных пресвитерами.
Надо заметить, что даже Игнатий ещё не говорит о епископе, как о начальнике над несколькими поместными церквами. Согласно Игнатию, епископ — просто главный пресвитер в одной поместной церкви. Судите сами:
