Етаку Банкэй - Нерожденный. Жизнь и учение мастера дзэн Банкэя
Когда ему было уже под шестьдесят, Банкэй стал проводить большие медитативные собрания (затворы) с тем, чтобы сделать свое учение дзэн еще более доступным для великого множества людей, приходивших к нему за наставлениями.[32] Во время этих затворов он проповедовал о Нерожденном и отвечал на задававшиеся ему вопросы, указывая всем собравшимся на путь разрешения их проблем и сомнений. Подобные затворы, продолжительностью по девяносто дней, он проводил, как правило, дважды в год, летом и зимой, вплоть до своей смерти в 1693 году. Число участников некоторых затворов было ограничено кругом его личных учеников, которых у него было несколько сотен человек, но большинство затворов были открыты для всех желающих и посещались большими толпами монахов и мирян вне зависимости от их сословной принадлежности и общественного положения. Среди бесчисленного множества людей, окружавших в то время Банкэя, была Дэн Сутэдзё, поэтесса, стихотворения которой пользовались большой популярностью у ее современников.[33] Буддийской монахиней Дэн стала уже на склоне лет, после смерти своего мужа. Банкэй дал Дэн ее монашеское имя — Тэйкан.
Ее первая встреча с Банкэем произошла в 1683 году в Киото. В том же году она стала его ученицей. Тэйкан вела дневниковые записи, охватывающие последние десять лет жизни своего учителя. Эти дневники представляют собой ценный источник информации о последних годах жизни Банкэя. Благодаря Тэйкан мы осведомлены о поездках Банкэя, о тех местах, что он посетил, о времени проведения затворов и числе присутствовавших на них людей. Ниже приводится ее описание великого затвора 1690 года в храме Рюмондзи. Оно достойно того, чтобы привести его здесь, и не только из-за запечатленной в нем живой картины именно этого затвора, но и из-за переданного в нем общего настроя, той атмосферы, которая наверняка была такой же и в храме Нёходзи на острове Сикоку, и в храме Кориндзи в Эдо, и во всех других храмах, где Банкэй проводил свои затворы.
«Я не ожидала того, что на этот затвор прибудет так много людей, поскольку его проведение было запланировано только в начале девятого месяца, то есть всего за четыре-пять недель до его начала. Однако известие об этом распространилось по всей стране: они пришли с далекого северного острова Хоккайдо, с западных пределов острова Кюсю и из всех провинций острова Хондо. Это известие дошло даже до отдаленных островов Рюкю.
На затворе присутствовали многие важные наставники школ Риндзай и Сото-дзэн, равно как и монахи и монахини всех других буддийских школ, и набралось их несколько тысяч. Все они собирались вокруг возвышения, на котором восседал Банкэй, внимательно слушали его слова и со всей серьезностью посвящали себя осуществлению Пути. Кроме этого, множество мирян и мирянок заполнили западный зал дзэндо и главный зал дзэндо. Чтобы обеспечить кров для вновь прибывающих паломников, каждый день возводились новые временные залы. Улицы Абоси заполнились духовными людьми со всех концов страны. Этот маленький поселок на берегу Внутреннего моря вдруг превратился в столицу, центр всего сущего, и все его жители преисполнились радости от осознания важности этого события.
Все присутствующие были счастливы оттого, что они оказались в Рюмондзи и смогли услышать, как проповедует Мастер Банкэй.
Вот уже затвор подходил к концу, но никто не торопился с отбытием, а когда пришел новый год, развернулось незабываемое зрелище: тысячи и тысячи мужчин и женщин столпились вокруг Банкэя, чтобы попрощаться с ним и поблагодарить его. Невозможно выразить словами или описать кистью ту грусть, что витала в воздухе оттого, что им приходится покидать его, и ту великую радость, что они испытывали оттого, что приняли участие в этом совершенно непревзойденном буддийском собрании. На многих лицах блестели слезы глубокой и искренней благодарности.
Я не могу выразить всю ту радость, что я испытываю в своем сердце оттого, что моя карма оказалась настолько благоприятной, что я родилась в то время, когда смогла повстречать Мастера Банкэя, столь подобного самому Будде Шакьямуни».[34]
Затвор в храме Рюмондзи завершился на пятый день первого месяца. После того как Банкэй совершил поездки в Эдо и Осаку, он отплыл вместе с князем Мацуура на остров Хирадо, где и оставался до конца лета. Зимний затвор 1691 года в Рюмондзи был ограничен несколькими сотнями его личных учеников, в число которых входили и монахи, и миряне. В следующем году зимний затвор состоялся в храме Гёкурюдзи в провинции Мино. Более шести тысяч человек приняли участие в этом собрании, которое завершилось на пятый день нового (1693) года.
По завершении этого затвора Банкэй остался на несколько месяцев в Гёкурюдзи, а затем отправился в Эдо, совершив по пути несколько остановок, с тем чтобы исполнить обращенные к нему просьбы произнести проповедь. В пятом месяце он уехал из Эдо и направился в Рюмондзи, намереваясь, как обычно, совершить по пути несколько остановок для произнесения проповедей. В городе Хамамацу мастер занемог и решил поспешить домой. Паланкин Банкэя внесли в ворота храма Рюмондзи на десятый день шестого месяца, а на следующее утро Банкэй сказал одному из своих помощников, что умрет через два месяца, но, дабы не вызвать всеобщей тревоги, он запретил ему говорить об этом кому-либо.
Среди тех, кто ожидал возвращения мастера в Рюмондзи, была и Тэйкан. Пусть она продолжит отсюда свой рассказ:
«Десятый день шестого месяца, шестой год Гэнроку (1693)
Мастер Банкэй вернулся из Эдо. Он приболел в пути и очень ослаб. Все глубоко огорчены.
Проповеди на 14-й, 27-й, 28-й, 30-й день шестого месяца и 1-й день седьмого месяца
На четвертый день восьмого месяца он вышел в западную часть главного зала, чтобы встретить собравшихся там монахинь. Едва я взглянула на его лицо, как сердце мое пришло в трепет при мысли о том, что это, быть может, наша последняя встреча. Он просто вышел к нам, а затем, не сказав ни слова, вернулся в свои покои.
Проповеди на 5-й, 6-й и 7-й день восьмого месяца
Несмотря на то что мастер был очень слаб, говорил он спокойно, уделяя много внимания подробностям, чтобы все совершенно точно поняли суть дзэн Нерожденного. Каждое его слово было предельно искренне.
Седьмой день восьмого месяца
Закончив проповедь, он ушел в свою комнату и отдыхал там в одиночестве. Он никого не принимал.
Лето в этом году выдалось очень жарким, жара не спала даже к девятому месяцу, и поэтому, как только стало чуть-чуть прохладнее, я начала надеяться, что он будет поправляться. Но на третий день девятого месяца меня известили о том, что он скончался. Я готовилась к худшему, но теперь, когда это уже произошло, я не могла сдержать слез.
Я поспешила в Рюмондзи и спросила настоятеля Сэкимона, можно ли мне в последний раз проститься с мастером.[35] «Конечно», ответил он, и меня провели в ту комнату, где находилось тело. Я думала, что, увидев его, я преисполнюсь скорби, но, к моему удивлению, мое сознание было абсолютно свободно от подобных эмоций. Слезы мои остановились. Когда я внимательно посмотрела на его доброе и исполненное сострадания лицо, мне показалась, что он еще жив и просто спит[36]
За несколько месяцев до своей смерти Банкэй перестал принимать пищу и отвергал все предлагавшиеся ему лекарства, но с удовольствием проводил время в беседах со своими учениками. В день своей смерти он передал им свои последние наставления и, увидев, что некоторые из них погрустнели, сказал: «Как это вы хотите увидеть меня, глядя на меня из мира рождений-и-смертей?» Кто-то спросил его, не собирается ли он сочинить предсмертное стихотворение, традиционное для школы дзэн, на что он ответил: «Я прожил семьдесят два года. Сорок пять из них я распространял учение. То, что в течение этого времени я говорил вам и всем прочим людям, все это и есть мое предсмертное стихотворение. И сейчас, перед тем как я умру, я не стану сочинять еще одно только потому, что так поступают все остальные». Сказав это, он отошел. Согласно одному источнику, он умер сидя, согласно другому — лежа на правом боку, как Будда.[37]
На следующий день тело было кремировано, и, согласно указаниям Банкэя, прах был разделен на две части; одна часть была помещена в погребальную ступу в храме Рюмондзи, а другая перенесена в храм Нёходзи и также помещена в ступу, возведенную там еще в предыдущем году под руководством самого Банкэя.
Ко времени смерти Банкэя его личными учениками были более четырехсот монахов и двести семьдесят монахинь. Кроме них, его учениками считались также более пяти тысяч мирян и мирянок, принявших от него обеты и получавших его наставления. В число учеников Банкэя входили люди со всей страны, среди них были даймё и прочие люди высокого положения и происхождения, равно как и множество учеников из крестьян. В 1740 году, через сорок семь лет после смерти Банкэя, император Сакурамати пожаловал ему посмертный титул Дайхо Сёгэн («Истинное Око Великой Дхармы») Кокуси («Наставник Страны»).
