Федор Мельников - Краткая история древлеправославной (старообрядческой) церкви
В "Скрижали" преданы проклятию и анафеме православные христиане и ва то, что они читают и, значит, исповедуют в Символе Веры Духа Святого истинным. В сущности, Никон и его помощники проклинали и анафемствовали всю Русскую Церковь не за ереси или погрешности, а за совершенно православное исповедание веры и за древние церковные предания. Прокляли они и самые эти предания и исповедание. [25] Эти деяния Никона и его единомышленников сделали их в глазах всего русского благочестивого народа еретиками и отступниками от святой соборной и апостольской Церкви. Таковыми они и на самом деле стали.
Противники и обличители Никона.Первое же распоряжение Никона об отмене двоеперстия и введении триперстия встретило сильное сопротивление и обличение со стороны московского духовенства. В Москве в это время выдавались своей пастырской деятельностью протопопы Иоанн Неронов, служивший в Казанском соборе, что на Красной площади, Аввакум из Юрьевца Поволжского, Даниил из Костромы, Логин из Мурома и другие. Во главе них стоял епископ Павел Коломенский. Все эти пастыри отличались необычайной ревностью о благе Церкви.
Своими горячими проповедями, святыми подвигами и добрыми примерами старались они всюду, в церковной и народной жизни, нести свет, правду и благочестие. Еще при патриархе Иосифе, предшественнике Никона, они проявили много забот о том, чтобы службы Божий в церквах справлялись чинно, истово и благолепно, чтобы духовенство неуклонно выполняло свой пастырский долг, чтобы народ жил трезво, честно и богоугодно. Пастыри эти пользовались огромным уважением в народе, который признавал их святыми мужами, благоговел перед ними. Питал к ним уважение и царь Алексей Михайлович. Протопопы Иоанн Неронов и Аввакум обладали большим даром слова: они умели говорить ясно, горячо и вдохновенно. Проповеди Неронова в Казанском соборе приезжал нарочито слушать сам царь со своей семьей. Знаменитые пастыри-проповедники отличались еще тем, что не стеснялись говорить правду в глаза сильным и знатным людям, обличая их пороки и преступления. Они были пастырями бескорыстными, прямодушными, честными. Нисколько не заботились о своих личных выгодах, служили Церкви и Богу со всей преданностью и с искренней, пламенной любовью, всегда были готовы пойти на страдания и мучения за дело Христово, за правду Божию. Некоторые из них уже испытали на себе тяжкие страдания от злых и властных людей, которых они обличали в злодеяниях и преступлениях. Таким пастырям не страшен был и Никон с его огромной властью и свирепым характером. Они смело выступили с обличениями против него и его действий. Получив вышеупоминаемое первое распоряжение Никона о триперстии, они немедленно собрались обсудить его и прежде всего обратились с молитвой к Богу. Иоанн Неронов удалился на целую неделю в Чудов монастырь, в московском Кремле, и здесь со слезами молил Господа открыть ему, что ожидает Церковь Божию. Во время молитвы он действительно услышал голос от святого образа: "Время приспе страдания, подобает вам неослабно страдати". Об этом о. Иоанн возвестил всей братии своей.[26] Они после сего еще больше воодушевились. Поименованные пастыри составили обстоятельное обличение на распоряжение Никона. Многочисленными ссылками на древних святых отцов, на постановления освященных соборов, на старые книги они доказали, что вся древняя святая Церковь знаменовалась двумя перстами и что двоеперстным сложением изображается вполне православное исповедание веры о Святой Троице и о двух Христовых естествах - божеском и человеческом. Бессмысленно и преступно отменять это святое предание.
Наиболее авторитетным и непреложным для всей Церкви было постановление знаменитого Стоглавого Собора [27], состоявшегося за сто лет до Никона, именно в 1551 г. в Москве под председательством Московского и всея Руси митрополита Макария, святителя умного, просвещенного и досторевностнейшего, по отзыву академика-историка Е.Е. Голубинского, знаменитейшего из знаменитых архипастырей. В соборе участвовали и великие святители Гурий и Варсонофий - казанские чудотворцы, а также достославный святитель Филипп - московский чудотворец и другие славные архипастыри и пастыри всей Русской Церкви. Собор постановил: "Аще кто не знаменуется и не благословляет двумя персты, яко Исус Христос, да будет проклят" (31 глава Собора). Для Собора, как и для всей Церкви, не было никакого сомнения, что это - благословение Христово. Собор вынес, собственно, готовое постановление, которое находилось в греческих Кормчих древней Восточной Церкви [28] и в Чине принятия еретиков яковитов, который был переведен и на церковнославянский язык и вошел потом в Потребник Филарета, Московского патриарха, утвержденный Московским собором 1620 г. Стоглавый Собор сослался еще на древних святителей восточных - блаженного Феодорита епископа Кирского (VI в.), святителя Мелетия, патриарха Антиохийского (III-IV в.). Таким образом, Никон своей самовольной и дерзкой отменой двоеперстного крестного знамения и благословения подпал под проклятия не только всей Русской древней Церкви, но и всей Восточной древней церкви и Самого Христа.
Написанное пастырями-ревнителями сочинение было представлено ими самому царю, а царь предал его Никону. Но гордый патриарх не внял справедливому обличению со стороны ревностных и благочестивых подвижников веры. [29] Он и после продолжал еще долго верить льстивым, лицемерным и преступным грекам.
Страдальцы и мученики за святую Веру.Услышанный от святого образа протопопом Иоанном Нероновым голос оказался действительно пророческим. Он предсказал пастырям наступление времени их страданий и мучений. Время это очень скоро наступило. По приказанию Никона первым был схвачен протопоп Логин Муромский.
Он был отдан на мучения "жестокому приставу". Другой протопоп, сам Иоанн Неронов, заключен был по распоряжению Никона сначала в Спасский монастырь в Москве, затем переведен в Симонов, отсюда перевезли его на Цареборисовский двор. Во время переезда нарочно гнали лошадей вскачь, чтобы тряской в телеге замучить престарелого протопопа. На Борисовском дворе били его немилостиво, приковали на цепь за шею, как собаку, и, наконец, сослали его скованным на далекий север, на Кубенское озеро (Вологодский уезд). По дороге в ссылку о. Иоанн призывал всех православных христиан стать смело на защиту святой Церкви, которую Никон так позорит и проклинает. Из ссылки страждущий протопоп писал в обличение Никона и окружающих его лиц замечательные письма. Неронов умолял царя созвать собор из епископов и священников, а также и из мирян и на нем рассмотреть беспристрастно и полно деяния Никона. В ответ на письма и мольбы о. Иоанна, Никон сделал распоряжение сослать этого непоколебимого старца еще дальше на север - в Кандалакшский монастырь и держать его там скованным цепями, и не давать ему ни чернил, ни бумаги, чтобы он не имел возможности ничего писать из своего тяжкого заточения.
Тяжелая участь постигла и протопопа Даниила Костромского. Никон схватил его в Москве за Тверскими воротами, остриг ему голову, содрал с него однорядку и отдал его на истязание в хлебню Чудова монастыря. Отсюда он был сослан в Астрахань и был здесь замучен до смерти в земляной тюрьме. Тогда же схвачен был и другой Даниил, протопоп Темниковский, и "посажен в монастырь у Спаса на Новом". В Москве же был заключен в темницу и священник Михаил и "погублен безвестно".
Но больше всех пострадал протопоп Аввакум. В Москве он проживал в доме Неронова. По приказу Никона сюда ворвались стрельцы и арестовали его. Закованным в цепь отправили Аввакума в Андроньев монастырь. Здесь посадили его в мрачную темницу, мучили голодом и издевались над ним: волочили за цепь, драли за волосы, били под бока, плевали в глаза. "Бог их простит, - отзывался Аввакум о своих истязателях добродушно, - не их то дело, а сатаны лукавого". Из Москвы протопоп Аввакум был сослан в Сибирь: сначала в Тобольск, потом в Енисейск и в Даурию. Десять лет пространствовал великий страдалец на этом далеком пути, преисполненном всяких лишений, тяжких невзгод и невероятных страданий. Этот долгий путь был воистину мученическим подвигом. Все претерпел непоколебимый пастырь: голод и холод, кнут и встряски, мучения и всякие другие пытки. "Ох, времени тому", - с горьким вздохом вспоминал Аввакум эту мучительную ссылку.[30]
Перечисленные пастыри были высланы из Москвы, а некоторые из них и замучены в первый же год деятельности Никона - в 1653 г. В следующем году такая же участь постигла епископа Павла Коломенского. В этом году происходил в Москве собор под председательством Никона по вопросу о книжном исправлении. Епископ Павел, человек прямого и открытого характера, заявил Никону на соборе: "Мы новой веры не примем". Никон, будучи богатырского телосложения и огромного роста, собственноручно избил епископа Павла тут же, на соборе, сорвал с него мантию и немедленно отправил его в ссылку, тоже на далекий север - в Палеостровский монастырь (Олонецкой губернии). Здесь страдалец епископ подвергнут был по приказанию Никона жестоким мучениям и предан сожжению в срубе, "яко хлеб Богови испечеся," - по выражению из его жития.[31]
