Петр Иванов - Тайна святых
Не можем ли мы, современные христиане, хотя бы в самую узкую щелочку, взглянуть на жизнь этого самого счастливого времени церкви?
Кажется нам, что и православные и католики имеют некоторую возможность.
Православные. Когда в конце светлой заутрени на Пасху наступает время подходить ко кресту, храм наполняется ликованием любви, всем хочется христосоваться друг с другом, исчезает воспоминание обычной жизни, полное забвение зла, и нет конца радости.
Католики. Вечерний крестный ход в Лурде с зажженными свечами, когда в радости все поют (и не могут не петь): “Аве Мария” и духовенство, и миряне; и католики и их гости (вернее сказать, гости Превятой Богородицы) и датчане, и американцы, и славяне, и маловерующие, смешавшись нестройной толпой, соединяются в благодатном ощущении вдруг наступившего детского счастья и любви друг к другу, — и кажется, что радости этой не будет конца.
Впрочем, наша радость только слабейший намек на то, что было, длилось целые годы. Как нам вообразить: тогда жила нераздельно с народом и Божия Матерь.
Но и в каждом сиял Дух Святой тем или иным даром (или даже дарами) и каждому на языке его души открывал Он тайны веры (оттого не было нужды в догматах). И не было даже намека на какую-нибудь власть в церкви; все зиждилось на любовном общении друг с другом без малейшего оттенка принуждения. Все были одно. Как на непонятную нам, чудесную особенность этой церкви скажем, что тогда людей не могло разделить даже незнание, как у нас принято говорить, иностранных языков. Все понимали друг друга и говорили все на всех языках (это вспоминает церковь в праздник Троицы (Сошествие Св. Духа): когда огненные языки даровал Бог, всех снова призвал в соединение (разделение языков было временем всеобщего разъединения).
В эти времена великого радования никто не был огорчен мыслию о возможности наступления скорби. Жили в блаженном неведении — наступило, казалось, вечное счастье.
Некое событие из чудесного первоначального состояния церкви подтверждает инобытие тогдашнего Христова общества. Событие следующее. Когда все приносили свои имения, один муж Анания с женой Сапфирою, продав собственность, решил часть денег припрятать (то, что по житейски называется: отложить на черный день).
Апостол Петр с горечью заметил Анании: “как ты допустил сатане вложить в сердце твое солгать Духу Святому, ты ведь не нам солгал, а Богу”! Анания пал бездыханным, так же умерла и его жена.
Что означала эта внезапная смерть?
Было бы нечестиво предполагать, что Петр наказал Ананию и Сапфиру смертью: никогда ни Христос, ни апостолы не могли бы принять участие в казнях (“не знаете, какого вы Духа”, - сказал Господь Иисус ученикам, предлагавшим умертвить непокорных самарян). Иоанн Златоуст прямо говорит: “христианам преимущественно перед всеми запрещается насилием исправлять впадающих в грехи”.
Не убивать, а любовью приводить к покаянию следует тех, кто грешит. Смерть Анании не была наказанием, она была прямым следствием пребывания церкви в инобытии. В Царствии Божием (в раю) все единогласны; нарушив согласие, Анания в момент обнаружения своего проступка выпал из церкви царственного священства. Он не мог продолжать свое существование в церкви безгрешной, какой была тогда церковь на земле. За гробом, где продолжается жизнь церкви до страшного суда, належало ему пройти очищение и покаяться.
Одно сравнение позволит нам образнее представить себе чувство жизни в период великой благодати. Это была жизнь не на земле, а на горе Фавор, где преобразился Христос. Там раскинут был лагерь — те палатки, о которых говорил Петр во время преображения Господня. Тогда это было невозможно, теперь же палатки были дарованы всем крещеным. Верующие не созерцали преображенного Христа, но чудное светлое облако, как тогда учеников Господа Иисуса, осеняло их. Они жили в этом свете (“в свете несозданном, самобытном, существующем в присносущном Боге”) или иначе в огне Духа Святого.
Позднее, когда явился грех, светлое облако стало меркнуть, великая благодать отошла, надлежало спуститься в долину скорби, — принять крест (как раскаяние).
В Деяниях Апостолов указаны некоторые особые черты церкви, находящейся в великой благодати, или как мы сказали в благодати Воскресения (в противоположность будущему ее состоянию, — крестному).
Такой особенности церкви Воскресения (т. е. церкви победной, торжествующей) является иное, сравнительно с церковью крестной, отношение к власть придержащим.
Известно, как последующее христианство предписывает относиться ко всякой власти и к существующему общественному порядку: смиренная покорность и в своем роде благоговение ("царя чтите").
В “Деяниях” говорится о возможности совсем иного отношения к властям.
Когда после своего первого ареста апостолы Петр и Иоанн возвратились к братьям из синедриона, они не только не смиренно, а можно сказать с величайшим негодованием отнеслись к угрозам иудейского начальства.
“Единодушно возвысили голос к Богу и сказали: “Владыка Боже, восстали цари земные и князи собрались вместе на Господа и на Христа Его. И ныне, Господи, воззри на угрозы их и дай рабам Твоим со всею смелостью говорить слово Твое”. (В тексте сказано более пространно, но мы передаем дух их воззвания.)
И это обращение к Богу не было напрасно. По молитве их “поколебалось место, где они были собраны, и исполнились все Духа Святого и говорили слово Божие с дерзновением”.
Но здесь оканчивается это особое — непохожее на будущее — отношение к власти. Является грех и поведение апостолов резко меняется. После второго ареста, когда Петра и Иоанна били в синедрионе, они уже не негодуют, а радуются этому бесчестию (т. е. принимают на себя крест за церковь). Однако приятие страданий в силу необходимости (совершен грех в церкви), нисколько не умаляет чуда, которое произошло по молитве верующих (поколебалось место и исполнились Духа Святого и говорили слово Божие с дерзновением). Это сочувствие Божие негодованию верующих на неправду земных властителей знаменует собой великую возможность в будущем.
Когда по исполнению времен, церковь, с Божией помощью, получит снова благодать Воскресения, станет торжествующей, победной, она преодолеет (посредством чудес) нечестие земной власти и зло общественного неустройства.
Об этом повествует глава 19-ая Откровения св. Иоанна. После разрушения великой блудницы (очищения церкви) наступит иное состояние: дано будет невесте-церкви облечься в виссон чистый и светлый, виссон же есть праведность святых (т. е. будет прославление церкви, торжество и воцарение святых). Это названо браком Агнца (и “жена Его приготовила себя”). Тогда же наступит гибель царей и сильных мира сего. “Летите (птицы) на великую вечерю Божию, чтобы пожрать трупы царей, трупы сильных, трупы тысяченачальников (“птицы — ангелы, исполняющие волю Божию” (св. Андрей Кес.). (Откров. XIX, 17, 18); — “Пояданием же плоти, по толкованию св. Андрея, показывается исчезновение начальственных на земле имен”. Не люди превращаются в трупы, а только начальственные звания. На этом мы заканчиваем предварительное изъяснение состояния церкви первоначальной, более полное истолкование наступит в главе "Царственное священство" и "Маранафа".
Начало креста святых в церкви
Первоначальная церковь имела полноту Духа Святого и потому была безгрешна.
Грех Анания и Сапфиры не был в состоянии проникнуть, как соблазн, в церковь и отнять от нее безгрешность, так как виновники греха были удалены (вернее перенесены в иное состояние за гробом) от общества Христова в момент обнаружения греха. И церковь продолжала жизнь в полноте благодати. Как сказано: “и все единодушно пребывали в храме. Из посторонних же никто не смел пристать к ним, а народ прославлял их”.
Однако церковь не могла не испытать потрясения, созерцая уход из этого мира своих братьев Анании и Сапфиры. Сказано: “великий страх объял всю церковь”. (Д. А. 5, 11). Ведь Церковь была в совершенной любви, а совершенная любовь изгоняет страх.
И вот черная молния страха нарушила на момент совершенство любви.
Чтобы вернуть в церковь полноту любви, необходимо было принять то, чем Глава церкви — Христос — доставил ей полноту любви — жертву — страдание, крест — распятие.
Искупление в церкви берут на себя сильнейшие — ближние Христу. Его свидетели верные, они первые поднимают крест. Так это засвидетельствовано в первохристианстве, и так будет всегда в последующей долгой жизни церкви.
В той же главе (5 Деян. Ап.), где в начале рассказано об Анании и Сапфире, в конце говорится: апостолов Петра и Иоанна били в синедрионе”. И далее: "апостолы пошли из синедриона, радуясь, что за имя Господа Иисуса удостоились принять бесчестие”. Между тем, мы знаем, что после первого допроса в синедрионе, хотя и не было апостолам бесчестия, а было только как бы начальственное предостережение, но апостолы и вся церковь отнеслась к этим угрозам начальства с величайшим негодованием (ибо тогда еще не было греха на церкви и потому не должно было нести жертвы).
