Георгий Задонский - Передаю вам слово души моей. Письма
1.103. Елене Михайловне Васильчиковой
Помни, помни смертный час!
Наши все слова,
Наши все дела
Или оправдают, иль осудят нас.
Бьют часы, летят минуты!
Все пройдет: и скорби люты,
И забавы — лесть сердец:
В мрачном гробе им конец!
Сентября 19-го, 1835 года
1.107. К Е.М.В.
Матушка Е. М-на. Здесь краткая жизнь, краткие дни; что далее, то короче, и мы неприметно сблизимся с смертью, разлучительницей от временных, чтобы переселиться к вечным, от видимых — к невидимым…. Спасающимся же о Господе, где бы ни находились они, всякое время благоприятно ко спасению; ежели сердце не приемлет празднословия, тогда оно благословляет Господа и приносит Всевышнему жертву хваления. Покойтесь в Господе! Доброжелательствующий вам, н. р. Г. 29-го Декабря 1835 г.
1.113. К Е.М.В.
Человек тает, как снег, который держат в теплых руках, скоро не может скончаться. Размышляя об этом, в сию тихую вечернюю минуту я взял перо и пишу к вам следующее:
Гори, гори, моя лампадка,
И светом тихим озаряй
Уединенную комнатку;
Гори еще, не погасай!!
Я масла подолью,
Светильник поновлю.
Но как свечка догорает,
То уж каждый видит, знает,
Скоро, скоро кончится она,—
Вот сему подобна жизнь моя!
Искра, в пепле затаившись,
Ведь невидима никем;—
Лишь сверкнула, вспламенившись,
Разгоралась, светить всем;—
Полил дождь. — Где же искра? — Скрылась,
Не видать ее; затмилась,
И — погасла уж совсем…
Семя, в землю погребенно,—
Сгнивши в ней, произведет
Древо жизни обновленной,
И воздаст сторичный плод.
Что ж лампадка? — Бытие,
Свечка — Наше житие.
Искра? — Жизни скоротечность.
Древо? — После смерти — вечность.
13-го Марта, 1836 г.
1. 121. Княжне Татьяне Андреевне Волконской
Помяни нас, Господи, во Царствии Твоем. И у меня слеза прокатилась, когда унылый звук колокола выразил печаль вашу. Тогда вырубленный гроб мой (в келье своей Георгий Затворник поместил гроб — для памяти смертной и назидания приходящим) вещал мне, что он также, в свою очередь, имеет восприять и меня в свои тесные объятия; и я, по слабости моей, заплакал, что не скоро дождусь конца разрешения моего от заклепов плотской тяжести! Грубое тело мое, сопряженное с нежною душою, всегда обеспокоивает ее своею тяжестью и пожеланиями; земное — земными удовольствиями ищет усладить себя и тем причиняет досаду стесненной душе моей, лишая ее чистых созерцаний неба.
Сознаюсь, я близок к зависти, что предупреждают меня спокойно разрешающиеся души. Они счастливее всего мира, который подобен колесу — сто перемен на одном часу!..
Отшедшая от вас, скинувши земную тяжесть, которую вы, по приличию и долгу, предали гробу, теперь — свободна, явившись по определению вседействующего Бога к своему назначению. Может, вы жалеете, что любезная сестра ваша, отложивши грубую одежду, изменила худшую жизнь на лучшую? Ах! трогается сердце; чувства дружества и привычка взаимно любезного обращения поражают нас при мысли о невозвратном лишении столь приятнейшего предмета, и потому естественно чувствуем в душе своей скорбь о такой бесценной утрате.
Но, при всем этом, священный долг веры обязывает нас предпочитать лучшее и тем прославлять благоустрояющего о всех Бога. Не лучше ли и не полезнее ли нам самим всем желанием туда же стремиться и к тому благовременно изготовлять свой путь в терпении?
Не все ли нам о том известно,
Что блеск обманчивых утех
И суетны заботы всех —
Один лишь сон и смех прелестный}
Земное по люб я, — нельзя без слез пробыть,
Так лучше красоты небесные любить,
Царю царей и всех Создателю служить!..
Благодарящий вас пребывает в желании вам от Всещедрого истинных утешений о Господе, ваш покорнейший слуга, непотребный раб Георгий. Июня 13-го, 1824 года
1. 124. Княжне Татьяне Андреевне Волконской
Любящим Бога вся поспешествуют во благое (Рим 8, 28): и самый злобный дух, озлобляющий разными оскорблениями весь человеческий род, хотя и невольно, но служит к увенчанию благодушно претерпевающих. Господи, даруй нам терпение до конца, да спасемся Тобою и милостью Твоею да внидем в обетованную радость Царствия Твоего истинно, вечно!
Мы теперь ближе к преселению, нежели давеча; часы и дни непрестанно сближают нас с часом смерти или с последнейшей минутой нашего телесного разрушения и разлучения души от тела. При воображении этого мысль смиренно износится к размышлению о смерти, о суде, о воздаянии и вечности. Ум, углубленный в память смертную, не прельщается никакою вещью, никакими временными прелестями…
Давно с вами я не говорил о вещах, изменяемых и не подлежащих изменению. Небо и земля мимо идут; но слово Божие во веки пребывает: ежели память наша словом Божиим, как сундук имением, будет занята и исполнена, то, по милости Божией, не скудны явимся в тот день, в который откроются все тайны и сокровища сердца…
Ах! какое страшное и ужасное судище хощет быть! Будут судимы все племена земные и языцы: какой трепет поразит душу при самом воззрении на реку огненную, клокочущую на грешников! И это истинно так будет, по уверению Священного Писания. Спасайтесь милостию Божиею, любезная сестра! 20 декабря 1825 года
1. 144. Княжне Татьяне Андреевне Волконской
Милостивая государыня! Княжна Татьяна Андреевна!
Временное всё, что бы ни было; как сон по пробуждении: только что помнится, но уже прошло и предстоит лишь настоящее. Так и по истечении всех дней нашей жизни, минута разлучения души от тела, сердца же от суетных помышлений и пожеланий представится как некое пробуждение от сна. Тогда придем в познание самих себя, и дел наших, и окончания дней наших; тогда ясно откроется глазам нашим и увидим, в какой суете и забвении о вечности пропустили мы всю жизнь нашу. Какая неизъяснимая жалость будет о том, что не усердствовали вниманием слову Божию и не жили так, как научает нас чрез проповедь Священного Писания Господь наш Иисус Христос.
Тогда увидим, что ласкательствующий сон мира сего уже кончился, и мы, усыпленные его лестными привидениями, уже проснулись; тогда увидим, чего никогда не видели столь явно, хотя иногда и слышали, как чрез сон доходящее до нас апостольское слово (Гал.6, 8): сеяй в плоть свою от плоти пожнет истление; и сие слово исполнится самим делом, когда усмотрим, как все истлело, как суетны были наши дела и помышления, которые не были о жизни будущей по смерти сей временной, но о том только, что угодно было нашему плотскому вожделению, что услаждало плотскую нашу чувствительность; и как мы уже пожинаем невольно плод гибели и смрада, томления и муки, определенный праведным судом Божиим.
Увы! тогда уже поздно раскаяние. Сколько есть рыдающих и терзающихся нестерпимыми муками там, где нераскаянные грешники наказываются по скончании сей жизни! Но уже по смерти нет покаяния! Потеряли время, данное ко спасению; провели дни свои в молвах суетных и суждениях развратных; охотно назирая других пороки и немощи, не внимали нимало своему спасению.
Сладки были разговоры даже и в храмах Божиих о рассказах посторонних, а о своем душеспасении не хотели помышлять и не старалися предстоять в молитве со страхом Божиим: где святые Ангелы невидимо предстоят славе Божией, тут пустословили и смеялись безумно. О бесстрашные! И обычно стало уже между многими ходить в святую церковь для взаимного свидания, а не для слушания, что поют или что читают, чтобы поучаться слову Божию и вести по оному жизнь свою: нет, не для этого сердце идти сюда умышляло, когда оно об украшении тела пестрыми одеждами более всего заботилось, чтобы показаться пред знакомыми в новомодном одеянии. Так мы стоим в бесстрашии пред Господом, взирающим на мысли каждого! Так, лишенные страха Божия, боимся и трепещем от страхования бесовского, которое есть достойное наказание за бесстрашие и неблагоговение пред Царем Господом Вседержителем! Всели в мя, Господи, корень благих, страх Твой в сердце мое!..
И об этом, чрез такое время, как во сне прошедшее, однако все еще не поздно, ныне к вам пишу, почтеннейшая княжна Татьяна Андреевна, к вам, пребывающим в благочестии, к вашему сердцу, всегда благоговеющему к слову Божию; пишу к душе, любящей Бога! Пусть она внимает истине и о всякой вещи славословит Господа! А когда глаза ваши, заплаканные, оросятся слезами, тогда пусть припомнится вам слово утешения небесного: блажени плачущий ныне, временно, яко тии утешатся тогда — вечно. Простите меня сердечно, когда какое-нибудь слово, писанное мною, оскорбило вас, да воздаст вам Господь все благое и да сохранит вас от всего того, что есть злое. Буди вам мир на сердце и благоволение Божие во спасение! Помнящий благорасположение ваше ко всему благому о имени Христове, истинно вам доброжелательствующий и усердствующий, н. р. Георгий, 1833 года марта, 18-го дня
