Александр Мень - Дионис, Логос, Судьба
Битва началась с утра. То было последнее усилие Дария сразить Александра, но и на этот раз его ждала неудача: восточная армия к концу сражения превратилась в охваченную паникой толпу, и сам персидский царь еле спасся из окружения.
При Гаугамелах военная мощь Ахменидов была сломлена; Александр праздновал свою самую решающую победу. Теперь перед ним открывался путь в глубины Азии.
Сузы и Вавилон сдались без боя, и наконец Александр вступил в столицу Ахменидов Персеполь. Уступая просьбам солдат, он отдал им город на разграбление, а великолепный царский дворец собственноручно поджег во время пира, устроенного в честь победы. Историки говорят, что это он сделал во славу бога Диониса (5).
Вскоре Александр узнал, что Дарий III низложен своими сатрапами и арестован. Он поспешил за мятежниками, но нашел царя уже убитым. Александр приказал похоронить его с подобающими почестями, а захватив узурпатора, казнил его. Он женился на дочери Дария и объявил себя его наследником "царем Азии". Началась новая глава в его удивительной истории.
Три года назад он предпринял свой поход почти нищим; теперь он был обладателем сказочных сокровищ: он мог щедро платить солдатам, увеличить свою армию за счет наемников и продолжить походы.
x x x
В Греции вести о победах Александра вызвали неописуемый восторг промакедонской партии. "Если бы пятьдесят лет назад, - говорил афинский философ Деметрий, - какой-нибудь бог предсказал будущее персам, или персидскому царю, или македонянам, или царю македонян, разве они поверили бы, что ныне от персов, которым был подвластен почти весь мир, останется одно имя и что македоняне, которых раньше едва ли кто знал даже имя, будут теперь владычествовать над миром?" (6)
Тем временем Александр, не задерживаясь, продолжает свое наступление. Он появляется в землях, о которых раньше греки знали лишь понаслышке. Миновав Иран, он проходит через Парфию, Бактрию, Афганистан и углубляется в Среднюю Азию. Александр всегда впереди, показывая пример мужества и выносливости. Вдали серебрится Каспийское море, встают неприступные горы Гиндукуша. Он штурмует хребет и ведет своих солдат среди скал и ледников, форсирует Аму-Дарью, минует пустыни.
Здесь уже никто не видит в Александре освободителя. Горские племена не желают покоряться ему. Они непрестанно нападают на войска греков; непривычный климат, болезни, лишения тяготят солдат, появляются первые признаки недовольства. Александр жестоко подавляет их, он становится осторожным и недоверчивым, окружает себя князьями-азиатами, что вызывает ропот старых соратников, которые не понимают царя. А он хочет показать им, что он уже не только эллинский, а всемирный монарх, и не только монарх, но и высшее существо. Палатка его перестала походить на простое жилище воина, как было прежде. Теперь это ставка восточного владыки. Все чаще Александра видят в пышных персидских облачениях. Он надевает диадему Дария, запечатывает свои письма печатью персидского царя, требует, чтобы его офицеры носили восточную форму, заводит гарем с толпой евнухов. Одним словом, он хочет, чтобы все забыли о том, кем он был прежде.
От его былой, почти аскетической умеренности не осталось и следа. По словам историка, он "открыто дал волю своим страстям" (7). В нем все сильнее стали проявляться гордость и необузданность. Все чаще он ищет забвения в вине, царский шатер становится местом оргий. Однажды в Самарканде царь вступил в пьяную драку со своим другом Клитом, спасшим его при Гранике. Клит укорял его за чванство своими победами, и Александр в порыве ярости пронзил его копьем. Правда, он тут же понял, что сделал, и пришел в отчаяние от своего поступка, но эта тягостная сцена показала всем, насколько изменился нрав Александра.
Как-то раз на пиру один из персов предложил воздавать ему божеские почести, кланяясь до земли. Македонцы и греки встретили это предложение зловещим молчанием. Лишь писатель Каллисфен, племянник Аристотеля, встал и резко отверг это дикое для греков предложение. Старые воины встретили его слова рукоплесканиями, а Александр затаил против Каллисфена злобу.
Каллисфен был приглашен в армию в качестве официального историка. Как родственник философа, он пользовался большим расположением царя. Александр вообще стремился сочетать свой поход с исследовательскими задачами. Вместе с ним в далекие страны ехали ученые и писатели. Они собирали сведения о неведомых землях, описывали жизнь и нравы населения. Среди них был и Каллисфен. Независимое поведение не прошло ему даром. Александр впутал его в дело о заговоре, пытал и казнил без всяких доказательств вины. Несомненно, это был главный повод ссоры между царем и философом. Аристотель с этого времени настроился столь враждебно к Александру, что возникла даже легенда, будто он послал македонцу яд. Впрочем, внешне отношения остались, очевидно, вполне корректными.
Но трагическая гибель Каллисфена не была единственной причиной размолвки между учителем и учеником: во взглядах обоих наметились серьезные расхождения. Нравственные идеалы, которые философ внушал своему царственному ученику, строились на принципах гармонии и меры: "Следует избирать середину",- утверждал он постоянно (8). Между тем Александр становился все безудержней и в своих поступках, и в своих планах, и в своих военных экспедициях. Азиатский поход должен был казаться Аристотелю нелепой затеей. Он не отрицал неизбежности войн, но считал, что стремиться нужно лишь к миру. А расширение Александровой империи угрожало превратиться в бесконечную войну против несчетных народов. К тому же Аристотель не верил, что из империи - этого огромного смешения племен - может выйти что-нибудь путное. Чем больше получал старый философ известий о победах, о новых землях и их обитателях, тем больше дорожил он привычным миром эллинского города-государства. Единственно правильный выход он видел в порабощении захваченных народов, что отнюдь не входило в планы Александра. Аристотель писал царю письма, советуя "повелевать эллинами как полководец, а варварами как деспот" (9). Но такие письма были менее всего ко двору у царя, который окружил себя азиатами, приказал обучить тридцать тысяч персидских юношей военному искусству, ввел восточный этикет и одежды. Люди разных эпох ученик и учитель - уже не могли понять друг друга.
x x x
В 326 году Александр покидает Среднюю Азию, чтобы двигаться дальше. Впереди - реки и горы таинственной страны Индии. Царя влекут слухи о сказочном богатстве этой страны, об ее удивительной природе.
Так впервые встретились два мира - эллинский и индийский, но пока эта встреча оставалась почти без последствий для обоих. Правда, утверждают, что Александр беседовал с брахманийскими аскетами, которые как будто были наслышаны о Сократе. Но если эти сведения и не заслуживают полного доверия, то можно допустить, что некоторые сопровождавшие Александра ученые могли найти общий язык с индийскими мудрецами. Индия во многом духовно была близка Элладе: она имела своих Гомеров, Парменидов и Гераклитов.
В то время Индия представляла собой раздробленные мелкие княжества и не могла оказать значительного сопротивления врагу. Впрочем, могущественный раджа Пор дал грекам сражение, которое Александр выиграл с трудом.
Но тут на его пути неожиданно выросла непреодолимая преграда. Среди солдат зрело серьезное недовольство: все чаще сходились они группами, шептались, спорили и наконец единодушно отказались идти дальше. С них довольно! Они пересекали степи и пустыни, одолели Гиндукуш и Аму-Дарью, жертвуя жизнью за своего вождя, они пришли в земли, о которых никто раньше ничего не знал. Теперь они хотят возвратиться. Александр пришел в ярость, казнил зачинщиков, но все его усилия были напрасны. Два дня шла упорная борьба, Александр грозил, уговаривал, обещал, но солдаты стояли на своем. Если ему так хочется повидать новые страны, пусть воюет без них, "со своим отцом Амоном". Наконец не отступавший ни перед реками, ни перед горами, ни перед несметными армиями царь вынужден был сдаться. Он устроил прощальные празднества и приготовился в обратный путь. На берегу были воздвигнуты алтари, которые Александр посвятил "своему отцу Амону, своему брату Гераклу, своему брату Аполлону". Втайне он надеялся еще раз вернуться сюда, но ему нужно было найти более легкий путь. Поэтому он приказал построить флот, чтобы исследовать морской путь из Индии.
В конце лета караван, состоящий из двух тысяч судов, медленно двинулся по Инду к океану. На одном из кораблей плыл сам Александр, в то время как основная армия следовала за флотилией вдоль берега.
Во время этого путешествия греки встретили много удивительного. Их поражал величественный прилив, какого они никогда не наблюдали у себя дома. Вместо веселых средиземноморских дельфинов мимо кораблей проплывали исполинские чудища океана. Маленький мир эллинов раздвигался, как бесконечная панорама.
