Послушник и школяр, наставник и магистр - Средневековая педагогика в лицах и текстах
Не менее интересной предстает и мусульманская педагогическая традиция. Она воздействовала на средневековый христианский мир в двух основных контактных зонах — на Пиренейском полуострове, завоеванном в VIII в. арабами, и на Ближнем и Среднем Востоке. Особенно сильное влияние мусульманского Востока христианство ощутило в результате крестовых походов и переводов большого объема текстов с арабского на латынь в XI–XIII вв. Основные взгляды ислама на воспитание и образование сложились, конечно, раньше. Мусульманская педагогика воспитывала ученика в системе отношений "человек — Аллах", и наличие веры и послушания, выражающихся в соблюдении тщательно сформулированного ритуала и религиозного права, являлось критерием степени воспитанности и совершенства обучающегося. В пределах религиозных норм поведения человек был относительно свободен в умственном развитии. Мусульмане не отрицали достижений своих предшественников: греков, римлян, христиан, поэтому в школах изучались переводы их научных и философских сочинений, а в кружках ученых развивались их достижения. Мы приводим здесь отрывок из мусульманского трактата об истинах веры, где рассматривается проблема отношения ребенка к религии, и текст из наставления отца сыну XI в., принадлежащий распространенному как на Востоке, так и на Западе жанру дидактических «поучений» в основных свойствах мира и поведения в нем. Эти тексты показывают отличия в подходах мусульманских педагогов к ребенку в сравнении с христианскими и иудаистскими, а также черты сходства их.
ИЕГУДА ГАЛЕВИ
(1075–1141)
Еврейский религиозный мыслитель, философ и поэт, проживавший в занятой мусульманами Испании, последние двадцать лет своей жизни посвятил написанию той книги, фрагмент которой сейчас перед вами. Сочинение «Кузари» ценно тем, что систематически и цельно излагает основные постулаты иудаизма и основанного на нем образа жизни общин средневековых евреев, разбросанных по Западной и Центральной Европе.
Книга написана в виде диалога между хазарским царем Кузари и раввином. Кузари спрашивает, а раввин истолковывает ему иудейскую веру, доказывая ее преимущество перед другими.
Приведенные фрагменты показывают, что и в средневековой иудейской традиции сохраняется выработанное в ветхозаветные времена отношение к образованию как сакральной ценности, обусловливающей существование самого народа и его этнокультурной традиции, а через нее — и общечеловеческого наследия. Из второго фрагмента видно характерное для религиозной педагогики первостепенное внимание к изучению канонической литературы (в данном случае Торы — первых пяти книг Библии) в ущерб тому, что мы назвали бы общим образованием. Считается, что канону можно обучить всех, и незамутненность обучаемого ранее изученным светским знанием может быть даже на пользу, поскольку дает возможность непосредственного контакта с Абсолютом.
КУЗАРИ
63. Сказал К у з а р и: Я вижу, что в вашей Торе заключается все самое тонкое и глубокое из всех мудростей, чего нельзя сказать о других учениях.
64. Сказал рабби: Члены великого Сангедрина152 обязаны были иметь познания во всех науках как истинных, так и порожденных фантазией или основанных на взаимном соглашении людей, так что, кроме прочего, они знали и магию и языки. Но чтобы в Сангедрине всегда было семьдесят таких ученых, необходимо распространение наук в народе, тогда, если не станет одного из них, его сможет заменить другой, ему подобный. А это может быть только в том случае, если все эти знания необходимы для исполнения Торы. Естественные знания помогают исполнять законы, касающиеся земледелия: определять, какие виды нельзя смешивать, точно соблюдать седьмой и пятидесятый годы, знать свойства растений и их виды, чтобы сохранить их такими, какими они были сотворены, и не смешивать вид с видом. Нужно, например, знать, принадлежит ли овес к тому же виду, что и ячмень, один ли и тот же вид рожь и пшеница, является ли растение кравтор разновидностью капусты. Необходимо также знать строение корней и их распространение в земле. Нужно знать, какие растения многолетние и какие однолетние, чтобы определить, сколько времени земля должна отдыхать между посадками разных видов и какую площадь нужно оставить невозделанной. Нужно знать животных, чтобы не смешивать виды, уметь определить, какие из них ядовитые, а какие нет. Учение о трефном153, которое несравнимо глубже всего, написанного Аристотелем о болезненных изменениях в теле животных, дает знание, как уберечь от употребления в пищу мяса животных, которых ожидает смерть. Те немногие познания, которые мы сохранили в этой области, поражают разум. Необходимо также знать, какие физические недостатки не позволяют священникам участвовать в храмовой службе, с какими дефектами животные непригодны для жертвоприношений, и, наконец, необходимо определять женские и мужские выделения и длительность менструального цикла. И во многих этих знаниях человек не может прийти к истине логически, без помощи божественной мудрости. То же в отношении науки о небесных сферах и их вращении. Один из практических результатов ее — календарное исчисление, великое значение которого общеизвестно, как и то, что оно глубоко вошло в жизнь народа, бедного материально, но богатого духовно. Может ли быть иначе? Остаток народа, незаметного среди других из-за его малочисленности, бедного и рассеянного, Тора крепко связывает в единое целое. Разве это не удивительно? Исчисление времени, которое было принято домом Давида и основано на наблюдении фаз луны, не подвергалось изменениям вот уже более тысячи лет. Для греческих и других систем исчисления потребовались поправки и добавления каждые сто лет, но наша система осталась неизменной, ибо в основе ее — пророчество. Если бы в ней оказалась неточность хотя бы в одну минуту, то в наши дни это привело бы к огромному несоответствию между наблюдаемым и вычисленным новолунием. Нет сомнения, что и тогда наши предки знали законы вращения солнца и других звезд. Что касается музыки — подумай, какое значение народ придает пению и игре на инструментах, если он возлагает это на самых достойных, на левитов, песнопения которых звучали в великом Доме в великие моменты. Левиты не должны были заботиться о своих материальных нуждах, ибо получали десятину, и были заняты только музыкой. Это искусство высоко ценится всеми людьми, если им не злоупотребляют и если народ сохраняет благородные корни и чистоту своей природы. Первыми в этом искусстве были Давид и Шмуэль. Как ты понимаешь музыку, правильно ее оценили или нет?
65. Сказал Кузари: Несомненно, тогда она была на вершине своего совершенства и пробуждала души. Ведь известно, что музыка изменяет душу и переносит ее из одного состояния в противоположное ему. Но то, что было некогда, сегодня не возможно. В музыке больше нет величия, ибо ею занимаются даже прислуга и низкие люди. Она утратила свое величие так же, как и вы.
66. Сказал р а б б и: А что ты скажешь о мудрости Соломона? Он говорил о всех премудростях, соединяя божественное, разумное и естественное. К нему приезжали с разных концов мира, и от него знания распространялись во многие страны, вплоть до Индии. Корни и основы всех премудростей проникли от нас сначала в Вавилон, затем в Персию и Мидию, а позднее в Грецию и Рим. Так как прошло много времени, а знания переходили от одного народа к другому, никто не помнит уже о том, что они заимствованы от евреев, они считаются изобретением греков и римлян. <…>
Глава 516. Сказал р а б б и: В …дискуссии обостряется разум и исполняются слова мудрецов: "Старайся изучать то, чем ты ответишь неверующему". Ибо простые мудрецы, какими были, например, пророки, немногим смогут помочь другим в методах изучения или в поисках аргументов. Тот же, кто подвизается в этой области, внешне блистает мнимой мудростью, так что все, кто его слышат, предпочитают его человеку мудрому простой мудростью, основанной на вере, которой никто не поколеблет. Конечная цель занимающегося искусством дискуссии во всем, что он изучает и чему обучает, — чтобы в его душе и в душах его учеников возникла та вера, которая от природы заложена в душе простого мудреца. И может случиться, что искусство дискуссии поколеблет в их душах многие верования, и из-за различных мнений, передаваемых от имени различных ученых, возникнут у них сомнения. Те, кто занимается этим искусством, подобны изучающим стихосложение и упражняющимся в метрике: они поднимают большой шум и словесную невнятицу. Человек же, обладающий от природы даром стихосложения, приобретает это искусство без труда, он наслаждается метрами и никогда не произнесет фальшивого звука. Те же в лучшем случае смогут научить других складыванию стихов, к чему не способен истинный поэт, ведь он не может передать другим свое умение, он может лишь подобного себе научить этому, воспользовавшись лишь намеком. Таковы те, для кого от природы естественна жизнь по Торе и стремление достичь близости к Всевышнему: они загораются от слов набожных, и пламя занимается в их сердцах. Тот же, кому это не дано от природы, нуждается в искусстве дискуссии и в доказательствах. Возможно, что это при — несет ему пользу, но может и повредить.
