Иржи Лангер - Девять врат. Таинства хасидов
Один шляхтич увидел на дороге лежавшего смертельно пьяного мужика. Шляхтич был большим шутником. Он говорит: «Постой, питух, я тебя здорово заморочу!» И он приказал, чтобы пьяного мужика положили в повозку и отвезли в его замок. В замке раздели мужика и уложили в постель. Мужицкую одежду сняли с него и унесли, а взамен рядом с ним положили поповскую рясу. Очнувшись, милый мужик не мог понять, где он. Под рукой никакой другой одежды не было — и он надел на себя поповскую рясу. А тут и господский слуга подошел и, отвесив ему глубокий поклон, спросил, чем он может быть полезен батюшке. Мужик ничего в толк взять не может: «Я что, и впрямь поп, но я ведь мужиком был, или мне это только снилось? А может, я все-таки мужик, а теперь мне снится, что я поп?»
И повелел милый мужик слуге принести ему Священное Писание. Сидит он и думает: «Если я и впрямь обыкновенный мужик, то читать не умею и не пойму, что в книге написано. Так я точно узнаю, поп я или мужик».
Принес слуга книгу, и мужик стал просматривать ее. Видит в ней разные буковки, но понять ничего не может. И вот уж было хотел признать, что он вовсе не поп, а самый что ни на есть неотесанный мужик. Он ведь даже читать не умеет, а любой настоящий поп, конечно, умеет читать. Но тут осенила его мысль: а что, если и другие попы ничего в этом не смыслят и только сидят над книжками и ученый вид делают, чтоб не надо было работать, а быть в почете и уважении и жить себе припеваючи?
И милый мужик не закрыл книгу, а закрыл рот, который уж был открыт для честного признания. Он глубоко погрузился в изучение Священного Писания и действительно со временем стал попом.
И нечто подобное случается со многими «святыми». Дни и ночи они просиживают, глядя в каббалистические книги, и ничего в них не понимают. И думают про себя: «Но и другие в них тоже ничего не смыслят».
Так они сидят и сидят, по крайней мере, ничего дурного не делают. В конце концов из них и вправду станут настоящие святые.
Все это рассказывал реб Симха-Буним из Пшисхи. Он отошел в вечный мир 12-го дня месяца элула в году 5587-м (1827).
У Святого Иудеянина и реб Симхи-Бунима был ученик по имени реб Менделе из Томашова. В молодости реб Менделе, бывало, еще ездил к Провидцу Люблинскому и к святому Козницкому. Позже реб Менделе стал раввином в Коцке и расшатал святые основы хасидского мира.
«Бог отделил только одну-единственную каплю от Своей Мудрости и этой каплей сотворил весь мир. Но даже не целой каплей, а только ее одной половинкой. Ибо другая ее половинка упала в сердце реб Менделе Томашовского», — сказал реб Меир из Джикева о нашем реб Менделе.
А сам реб Менделе сказал о себе так: «Одной ногой я стою на Небе, а другой ногой — в глубочайшей пропасти ада. Не думайте, что это легко!»
И добавил: «Захоти я, всех людей мог бы сделать хасидами. Но это нежелательно».
Душечки усопших целым легионом приходили в Коцк. Длинной вереницей они толпились перед домом реб Менделе и ждали, бедняжки, когда подойдет их черед и его магической силой они будут исправлены. Сила его духа поистине была неизмерима. Он ведь с малолетства не думал ни о чем другом, кроме Господа Бога!
С трех лет он уже никогда ничего не просил у родителей. Он неустанно взывал только к одному Господу: «Господи Боже, дай мне кусок хлеба! Господи Боже, дай мне глоток воды! Господи Боже, я хочу то, Господи Боже, я хочу это!» И он продолжал выкрикивать свои просьбы до тех пор, пока добрый Бог не сжалится над ним и не пошлет к нему ангела-хранителя в образе папеньки или маменьки Менделичека и через них не пошлет ему то, о чем он просит.
Кроме учителей, уже упомянутых, у реб Менделе был еще один учитель. Учитель поистине необыкновенный. Вы никогда не смогли бы догадаться, что им был не кто иной, как пражский Великий рабби Лёв. Дело в том, что реб Менделе когда-то был в Праге и вымолил на могиле рабби Лёва три благодеяния. Никто не знает — какие. Но с тех пор рабби Лёв считается учителем Менделовым. Кто хорошо знает сочинения Великого рабби Лёва, задумается над изречениями реб Менделе и тотчас согласится, что это именно так. Ведь именно благодаря ему по сей день в далеком коцком крае изучают сочинения нашего старинного пражского автора усерднее, чем где-либо в мире. Реб Менделе часто говорил, что истинный хасид должен иметь двух учителей: одного живого, другого — уже усопшего.
Реб Менделе был человеком немногословным. Мы, люди обыкновенные, выспрашиваем каждого незнакомца: «Фин вант зент ир? Виазой гайст ир?» (Откуда вы? Как ваше имя?) Реб Менделе спрашивал только так:
«Фин?» (Откуда?)
«Виазой?»(Как?)
И каждый обязан был это понимать…
Однажды кто-то в молитвенном доме совершал молитву Восемнадцати благословений. Эту молитву мы совершаем тихо, закрыв глаза и сложив руки на груди; мы стоим не двигаясь или бросаем тело взад-вперед, но всегда молимся исключительно шепотом и ничем молитву не разбавляем! Но тот человек молился громко и при этом неустанно взывал к Господу Богу: «Татеню, татеню — татенька, татенька!» Один ученик хотел было одернуть его, простака, попросить вести себя тише. Но реб Менделе удержал ученика, сказав: «Оставь его! Он будет говорить это так долго, пока оно станет правдой». Разницу между лентяем и человеком благоразумным реб Менделе определял так: «Поведение обоих со стороны выглядит очень сходным. Прежде чем они что-то сделают, проходит много времени. Однако причины тут совершенно различные. Благоразумному человеку для любого решения нужно время, чтобы хорошо подумать, прежде чем начать что-то делать. Тогда как лентяй столь ленив, что ему и думать не хочется».
Об одном известном ученом реб Менделе сказал, что это, дескать, «раввин в шубе». Что это значит? А вот что: «Люди либо борются с холодом, затопив дома печь, либо защищаются от него шубой. Тот, кто борется с холодом печным теплом, согревает и других людей. Но тот, кто от холода просто защищается, согревает только свое тело, а другие — пусть замерзают. Именно такой человек и есть этот святой, который мог бы светом своей души и своего сердца осветить весь мир, но он окутывает себя молчанием, как шубой, и все свое тепло оставляет исключительно для себя». В то же время молчание — святая вещь. «Молчание — это ограда, за которой простирается поле мудрости», — говорит Талмуд. Из Талмуда мы узнаем и другую интересную вещь о молчании — оно способно даже продлить нашу земную жизнь. Как сказано в Талмуде, смерть подчас ошибается и уносит человека, смертный час которого еще не пробил и который по праву и справедливости мог бы жить еще долгие годы на этой земле. Когда такое случается, ангел смерти поступает очень разумно — непрожитые годы несчастливца он присоединяет к жизни другого человека. Ими ангел — как рассказывается в Талмуде — продлевает век ученого. Подчас такой ученый в научном диспуте с коллегами имеет под рукой веский аргумент, каким он может поразить любого противника; однако он держит рот на замке и не произносит ни слова — хранит молчание. Вот какова цена молчания — оно продлевает жизнь. Стоит вам заглянуть в Талмуд, как вы в этом убедитесь сами… И святой Ари — да хранит нас Свет его заслуг — учит, что тот, кто может непрерывно молчать в течение сорока дней, обретает определенно дар Духа Святого. Кроме того, хорошо известно, что святой рабби Нахмен из Брацлава назначал кающимся день молчания вместо поста. Теперь, когда вы знаете, какая прекрасная вещь молчание, расскажу вам занятную историю о нашем реб Менделе.
Тогда Менделе был еще учеником Святого Иудеянина. Однажды он где-то встретился с реб Лейзром, внуком Проповедника Козницкого. Оба молодых святых сели рядом на лавке, всех хасидов отослали из горницы и остались одни. Сидели в молчании. Час молчали, два часа молчали. Хасиды с любопытством то и дело заглядывали в горницу, но реб Лейзр всякий раз прогонял их мощным мановением своей святой правой руки. Целых три часа оба святых сидели и молчали. Наконец Лейзр открыл дверь и сказал нетерпеливым хасидам: «Так! Теперь входите. Мы уже обо всем поговорили…»
Менделе не нарушил молчания. Он встал и молча отправился в Пшиску. Когда он пришел туда, Святой Иудеянин встретил его с непривычной радушностью. Он стал рассказывать Менделе забавные истории и после каждой, вопросительно глядя на гостя, ожидал, что тот скажет. Но Менделе не сказал ни слова. Он молчал, как каменное изваяние. Наконец учитель прямо спросил его: «Менделе, где ты научился так превосходно молчать?» Менделе открыл было рот, собираясь что-то ответить. Но тотчас раздумал — и продолжал молчать.
Стихи из библейской Книги Екклезиаста «Потому что во многой мудрости много печали; и кто умножает познания, умножает скорбь»[49] реб Менделе обычно произносил с восклицательным знаком. Тем самым императив в древнееврейском языке придает стиху иное значение, и в переводе, пожалуй, он звучал бы так: «Пусть человек постоянно умножает свои познания — даже если этим он умножает свою скорбь!»
