Николай Сперанский (Велимир) - Волхвы против глобализма
Безусловно, в состояние дарна человека ведут позывы его измотанного организма. Между тем, дарна это и творческое состояние, когда мир с его страстями и увлечениями остается где-то внизу. Для этого, бывает достаточно только знать, что есть такое состояние человека, когда он выходит из потока суеты жизни и начинает двигаться в ритме своего организма. Шум цивилизации оказывается при этом не более чем шум улицы за окном.
Для осознания дарна требуется языческая вера, которая указывает, что наше бытие на Земле есть замысел богов, и потому это бытие не должно быть ни наказанием, ни мучением, но праведной жизнью, наполненной смыслом. Всякая другая вера так же может приводить к состоянию дарна, но там это состояние не является целью веры, а является случайным, промежуточным результатом.
Дарна — есть жизнь человека в согласии с землею и предками, которое дает ощущение счастья и потому угодно богам. Отрицательные эмоции, вызывающие состояние аффекта, возникают с потерей дарна. Если в состоянии дарна человека постигает великое горе, он не стремится уйти от страданий. Он страдает и переживает горе, не теряя связи с традицией, землей и предками. Тогда он получает от них поддержку и обновление. Дарна — это состояние, в котором душа человека общается с богами и предками.
2. Представление о состоянии дарна сохранялось в Литве. Но круг идей о дарна оказался близким и славянскому язычеству. В этом нет ничего удивительного, если обратиться к древней истории славян.
В четвертом- седьмом веках славяне двигались с юго-запада на северо-восток теперешней Европы, смешиваясь с балтским населением тех мест. До сих пор в Белоруссии и к северо-западу от Москвы многие реки и населенные пункты имеют литовские названия. Обилие земли приводило к мирному сосуществованию племен, религиозные системы которых были в одинаковой степени унаследованы от древних ариев, и от аборигенов старой Европы, которые жили в «деревянном» веке, почти не пользовались железом и не вели войн друг с другом.
Славянское и балтийское язычество обнаруживает удивительное подобие. При этом в Литве, языческие представления сохранились много лучше. Там, «белые старики» — вайделоты уходили в леса справлять свои языческие ритуалы еще в восемнадцатом веке. Есть данные, что в это время еще приходили жрецы к валунам в лесах Белоруссии. Русь же к этому времени почти лишилась блага языческой веры. При этом независимо от литовских представлений, в русском язычестве осознанные представления о дарна были найдены и описаны еще в прошлом веке.
Так в книге Д. Шеппинга «Мифы славянского язычества», 1849 г. (переиздано в 1997 г.) мы находим описание картины мира, которая имеет место в дарна: «Вся народная жизнь славянина дышит необъятною любовью и благодарственным благоговением к природе в малейших даже явлениях ее жизненных сил… земная природа стала для него мерилом всех понятий… Противоположные явления дня и ночи, солнца и тени, жара и холода, жизни и смерти присвоил он и духовному миру своих религиозных понятий; но в то же время он понял, что при видимой взаимной борьбе этих враждебных начал добра и зла они уничтожаются в гармонии жизни, что в вечных законах разума относительные понятия добра и зла не существуют и что посему все жизненные силы природы имеют одинаковое право на его поклонение, на его страх и благодарность. Эта высокая философия природы отразилась у нас в дуализме не враждебных сил добра и зла, как обвиняют нас немецкие ученые, незнакомые с нашей народностью, но в дуализме примирения, соединяющем противоположные крайности в общую цель жизни и уничтожающем таким образом их одностороннюю зловредность.»
Эта сложная цитата указывает, что в девятнадцатом веке русские люди верили, что их предки жили в состоянии дарна. Очевидно, Шепинг выразил не свою оригинальную точку зрения, а позицию заметного слоя мыслителей. Именно поэтому он не претендовал на какое-то открытие, не дал каких либо ссылок и обоснований думая, что сказанное им с очевидностью вытекает из самого духа славянского мира.
На это утверждение ехидно отреагировал наш великий этнограф А.Н. Афанасьев, заметив: «Все это слишком высоко…» для древнего славянина. Для ученого мировоззренческая позиция Шепинга нуждается в доказательствах (см. рецензию Афанасьева на книгу Шеппинга за 1850 г).
Действительно, в монологе Шепинга фактического материала о мировоззрении древних славян нет. Но этот монолог нам важен не высказанной гипотезой, а самим фактом существования. Этот монолог доказывает, что полтора века назад культурные русские люди осознанно чувствовали идею гармонии жизни народа и Природы, и увязывали ее с язычеством. В этом смысле такие люди оказывались продолжателями нашей языческой духовности. Сегодня мы пользуемся их наследием. Этнографы же, как во времена Афанасьева, так и сегодня, упорно не принимали и не принимают языческие переживания современников за этнический феномен со своей многовековой историей.
Круг философских представлений о дарна был упущен русскими мыслителями в начале двадцатого века вследствие революции, которая сместила общественное мышление в сторону более характерную для зороастризма и христианства. В книге «Жизнь Клима Самгина» ч. III, описывающей состояние интеллигенции примерно в 1906 г., находим крылатую фразу: «Искал ты равновесия, дошел до мракобесия». Иначе говоря, М. Горький выражает свою иронию по поводу религиозных поисков равновесия и согласия с Мирозданием. Революция категорически отрицала возможность решения проблем жизни через душевную гармонию. На этом фоне, заслуга литовских язычников состоит в том, что они ввели термин — дарна (лад, гармония), и сложили вокруг него языческое учение.
3. Значение сознательного понимания дарна — лада, и возможности прихода в это состояние трудно переоценить. Мы будем близки к истине, если скажем, что дарна подобно и сравнимо по значению с индийской йогой. Йога — это практика буддизма, практика религиозных учений аборигенов Индии. Стремление к дарна — оказывается практикой языческой жизни славян, балтов и угро-финнов, состоящих в генетическом родстве. Сегодня мы вынуждены заново открывать ее.
В язычестве человек свободен от диктата воли жрецов. Ему можно только предлагать, советовать и показывать примеры. И это значит, что каждому открыты возможности для духовного поиска. Это значит, что путь к дарна не единственен.
Состояние дарна — это состояние восстановленных ритмов человеческого бытия. Их гармония с ритмами Природы. При этом жизнь человека становится медленнее, из нее выпадает то, что навязано, а в действительности не нужно. Остается время на осмысление жизни, на созерцание Природы, на рождение и воспитание детей, на труд и творчество, на неторопливое общение. Времени хватает на все. В дарна человек понимает что именно ему надо, и не растрачивается на пустые отвлечения.
Стремление к дарна отражено в волшебных русских сказках и в чаяниях народа. Это то состояние, к которому приходит герой после успешного прохождения испытаний и обретения жизненной мудрости. Положительные герои сказок, в конце концов обретают дом, создают семью и живут долго и счастливо. По дарна люди чаще всего живут в деревнях. Упрощенно, жизнь в дарна можно понимать как счастье деревенской жизни. Но в динамике города дарна так же возможно.
Осознанное дарна выражает совершенство языческой веры. Это одновременно мировоззрение и состояние человека, в котором противоположности уравновешены, как в солярном символе — все стороны одинаковы и нет избранного направления. Равновесие в состоянии дарна означает равновесие жизни и смерти, света и тьмы. Это равновесие, которое наиболее благоприятно для земной жизни, ибо она нуждается в постоянном обновлении. Это то наилучшее, что сегодня могут дать боги для земного мира.
Мы говорим, что день прекрасен, и если нам предложат выбор между пребыванием в вечной ночи или вечном дне, мы выберем день. Ежели нам еще предложат их чередование, то мы откажемся от вечного дня и выберем чередование, чтобы примерно третью часть суток занимала ночь. Вспомним, что праздник Купалы проводится именно в ночи. Ночь создана для любви. Ночью появляются росы, столь живительные для посевов, опаляемых дневным солнцем. Мир доброй ночи дополняет мир доброго дня.
В дарна есть понятия плохо и хорошо, но нет такого плохого, чтобы не вывело к хорошему. В состоянии дарна нет места злу, творимому богами-разрушителями, но есть место тьме, и смерти отжившего. В создании дарна не участвуют потомки Чернобога, действия которых рассматриваются людьми как насилие.
Потомки злого начала Чернобога ведут к погибели — преждевременному разрушению и смерти живого. В дарна смерть как насилие не рассматривается. Человек знает время, когда он умрет, принимает это, и спокойно приглашает по этому поводу родственников. Он знает, что к этому времени он уже совершил должное в своей земной жизни.
