Тертуллиан - Сочинения
Наконец, вы не отказываете хранителям вашей религии, чтобы они признавали богами всех тех, кого признала богами еще древность и в кого уверовали следующие поколения. Поэтому и до нас дошел этот величайший римский религиозный предрассудок, на который нам придется ополчиться, выступив против вас, язычники. Именно, говорят, что римляне сделались владыками и правителями всего мира потому, что заслужили это неукоснительным выполнением религиозных обязанностей, в силу чего возобладали едва ли не именно боги римлян. Разумеется, это Стеркул, Мутун и Ларентина даровали им мировое господство! Видимо, все же римский народ определен к господству своими собственными богами. Ибо я не думаю, чтобы чужеземные боги скорее пожелали господства чужого народа, чем своего собственного. чтобы они пренебрегли, оставили и даже предали свою отчизну, где они родились, выросли, прославились и были погребены. Поэтому тот же Юпитер не дозволил бы римскому оружию завоевать свой Крит, забыв и свою Идейскую пещеру, и медные щиты корибантов, и «тончайший» запах своей кормилицы. Разве он не предпочел бы всему Капитолию свою могилу, чтобы скорее господствовала та страна, в которой покоится его прах? Неужели Юнона могла бы пожелать, чтобы был сожжен, притом потомками Энея, тот Карфаген, который она любила и предпочла Самосу? Известно ведь, что …здесь ее колесница стояла, Здесь и доспехи ее. И давно мечтала богиня, Если позволит судьба, средь народов то царство возвысить.
Не смогла она; бедная, противостоять судьбе! Однако Судьбе, отдавшей в их руки Карфаген, римляне не воздали столько чести, сколько воздавали Ларентине. Но эти боги не дают власти над царствами. Если Юпитер царствовал на Крите, Сатурн — в Италии, Исида — в Египте, то там царствовали и те, кому довелось покорить и весьма набожных царей. Итак, раб творит владык, и бывший раб Адмета расширяет владения римских граждан, губя в то же время своего верного почитателя Креза, введя его в заблуждение двусмысленным оракулом. Почему же бог побоялся твердо возвестить, что Крез будет лишен царства? Можно подумать, что боги, наделенные царской властью, когда–либо были в состоянии защитить свои города! Если они имеют достаточно силы, чтобы защитить римлян, то почему Минерва не защитила Афины от Ксеркса? Или почему Аполлон не сберег Дельфы от Пирра? Пусть охраняют Рим те, которые утратили свои города, если римское благочестие это заслужило! Но разве религия римлян приобрела свой теперешний вид не после приобретения высшей власти и расширения границ? Хотя богослужение было введено Нумой, однако тогда религия еще не переводила ваше имущество на статуи и храмы. Религия была бережлива, обряды бедны, жертвенники временны, сосуды убоги, дым из них скуден, а самого бога нигде не было. Так что римляне сделались религиозными не прежде, чем великими, и не потому они велики, что религиозны. Напротив, каким образом римляне могли приобрести власть своей набожностью и великой заботой о богах, когда они приобретали эту власть, скорее оскорбляя богов? Ибо, если я не ошибаюсь, всякое царство приобретается при помощи войны и войнами же расширяется. И победители государства оскорбляют и государственных богов. Ибо победители в равной степени разрушают и стены и храмы, убивают и граждан и жрецов, грабят и священное и мирское. Сколько у римлян трофеев, столько и святотатств; сколько триумфов над народами, столько их и над богами. Победителям достаются и статуи богов, которые, если они способны ощущать, то, конечно, не любят своих похитителей. Но так как боги ничего не чувствуют, то их оскорбляют безнаказанно, а так как их безнаказанно оскорбляют, то напрасно их и почитают. Так что тот, чье величие достигнуто победами, не может расширять его религиозными заслугами, и либо по мере роста он оскорбляет религию, либо по мере оскорбления растет. Все народы, каждый в свое время, имели царства, как, например, ассирийцы, мидяне, персы, египтяне. Некоторые из них царствуют до сих пор, однако и те, которые потеряли царства, не оставались без религии и почитания даже немилостивых к ним богов, пока наконец почти все господство не перешло к римлянам. Так что судьба времен владеет царствами. Ищите Того, Кто установил порядок времен. Он же распределяет царства, и теперь сосредоточил в руках римлян высшую власть, словно деньги, взысканные со многих должников и сложенные в один сундук. Что Им определено относительно этой власти, знают те, кто стоит к Нему ближе всех.
К жене
Перевод: Э. Юнца
Книга первая
Любезная подруга моя в служении Господу! Я счел необходимым оставить тебе распоряжения на тот случай, если покину мир раньше тебя. Мы прожили достаточно долгую жизнь, помогая друг другу разумным советом. Так не позаботиться ли нам о спасении души, напоминая друг другу пути достижения нетленных благ и Царства Божьего? Молю Бога о том, чтобы ты вняла моим увещаниям, — Бога, Которому да будет честь, достоинство, слава и поклонение отныне и во веки веков, аминь.
Начну с того, что предлагаю тебе по возможности не вступать во второй брак. Не ради меня ты сделаешь это, но для того, чтобы помочь себе. Ведь христиане, покинувшие этот мир, не воссоединятся в супружестве в день воскресения, но видом и святостью уподобятся ангелам (ср. Матф. 22:30), как то засвидетельствовал Сам Господь, отвечая на вопрос, кому принадлежать будет жена, бывшая поочередно замужем за семью братьями. В день Судный ни один из ее мужей не оскорбится и не посмотрит на нее с укоризной. А потому не полагай, чтобы советовал я тебе остаться вдовою из желания сохранить для себя тело твое в непорочности. Никакое постыдное удовольствие не возродится для нас: не такое суетное блаженство обещал Господь служителям Своим. Чем полезны советы мои тебе, как и любой христианке, постараюсь теперь объяснить подробнее.
2.Мы далеки от того, чтобы осуждать союз мужа и жены, союз, благословенный Богом, необходимый для сохранения и расселения по миру рода человеческого, лишь бы союз этот был один. Адам был единственным мужем Евы, и Ева — единственной женой его, потому что Бог одну ее извлек из ребра его. Знаю, что патриархи имели по нескольку жен, имели также и наложниц. Но хотя синагога и была прообразом нашей Церкви, однако содержала много вещей, которые отменены были Новым Законом. Новый Закон был ожидаем именно потому, что Старый был несовершенен. Слово Божье должно было прийти, чтоб облечь нас в духовное обрезание. Упущения и пропуски первого откровения показывали, что надлежало усовершенствовать Закон, и это исполнено Господом нашим в Евангелии и апостолом Его в Посланиях, где отменено все лишнее и объяснено все запутанное.
3.Если я говорю о свободе древних времен и о последующем ее исправлении, то из этого не следует, что Христос пришел разлучить супругов и разрушить брачный союз, что с Его пришествием всякое супружество стало беззаконным Утверждать это могут только еретики, которые, между прочими заблуждениями, полагают, что надо разлучать совокупившихся в единую плоть, и тем самым восстают против Бога, Который, извлекши из мужа вещество для создания жены, вселил в них желание соединиться браком. Нигде не читаем мы, что брак запрещен, ибо он сам по себе–благо. Только апостол нас учит тому, что лучше брака Позволяя его, он предпочитает ему воздержание. Он позволяет брак по причине ухищрений искусителя, но предпочитает воздержание ввиду скорого конца света. Рассматривая его доводы, мы видим, что жениться нам позволено лишь в силу необходимости, а так как необходимость обесценивает дозволенное, то и сказано: Лучше жениться, чем разжигаться (1 Кор. 7:9). Спрашивается: подлинно ли хороша вещь, которая предлагается потому только, что предпочитается худшей вещи? Если лучше жениться, то потому только, что разжигаться хуже. Но насколько же лучше не жениться и не разжигаться! Во время гонения лучше, с позволения Господа, бежать из города в город (Матф. 10:23), чем дать схватить себя и из–за пыток отречься от веры. Но бегство хорошо только в сравнении с отступничеством. Словом, все, ч го позволено, — нехорошо, ибо сомнительна сама причина позволения, ведь хорошее дело в разрешении не нуждается. Предпочитать безбрачие–почти то же, что порицать брак. Не говори, что действие хорошо только потому, что не дурно, и что оно не дурно, потому что безвредно. Истинное добро не только не вредно, но и полезно. Мы должны полезное предпочитать тому, что не имеет другого достоинства, кроме того, что оно безвредно: первое равнозначно выигрышу всего состязания, а последнее может дать передышку, но не победу. Забудем последние слова апостола и станем помнить только первые, если хотим высшей награды. Если он и не вменяет их нам в обязанность прямо, то намекает на это, говоря: Невинная девушка помышляет о Боге, стремясь быть святой и телом, и духом, а у замужней женщины на уме лишь мирское стремление угодить своему супругу (1 Кор. 7:34). Всякий раз, говоря о позволительности брака, он призывает нас следовать его примеру, и поистине блажен тот, кто уподобился Павлу.
