Старец Паисий Святогорец - Слова. Том I. С болью и любовью о современном человеке
Мирская среда и мирские родители разрушают детей. Среда оказывает на детей сильное воздействие. Детей, у которых есть скромность и любочестие, немного. Большинство озлобленных, ожесточенных детей становятся такими, потому что ведут себя с бесстыдством. Многие родители приводят ко мне своих детей и говорят: "Отче, в моем ребенке бес". А я вижу, что в этих детях нет беса. Да Боже упаси! Детей, имеющих в себе беса, не так много. Все остальные подвергаются бесовскому воздействию извне. То есть в самих детях беса нет, он помыкает ими извне. Но и действуя извне, он свое дело все равно делает. А с чего все это начинается? С бесстыдства. Разговаривая со старшими с бесстыдством, дети отгоняют от себя Благодать Божию. А когда уходит Благодать Божия, приходят тангалашки и дети ожесточаются, бесчинствуют. И наоборот: дети, которые имеют благоговение, почтительность, слушаются родителей, учителей, старших, непрестанно приемлют Благодать Божию. На таких детях пребывает Божие благословение. Их покрывает Благодать Божия. Большое благоговение перед Богом вместе со многой почтительностью к старшим привлекает в души детей многую божественную Благодать и наполняет их Благодатью до такой степени, что божественное сияние Благодати выдает их другим. Благодать Божия не идет к маленьким бунтовщикам и безобразникам, она идет к любочестным, благоразумным, благоговейным детям. Детей, имеющих почтительность, благоговение, видно. Их глаза сияют. И чем больше уважения они имеют к родителям и вообще к старшим, тем большую Благодать Божию они приемлют. Чем они развязнее, непослушнее, тем более Благодать Божия их оставляет.
Ребенок, который имеет к другим претензии, ребенок, которому ничем не угодишь, – то ему не так, это не эдак, – превратится в бунтаря, превратится в диавола. Ведь и Денница хотел поставить свой престол выше Престола Божия. Посмотрите – ведь все дети, чьи прихоти исполняются родителями, становятся маленькими бунтарями. И если дети не покаются, чтобы освободиться от этой недоброй волны, обуревающей их, если они и дальше будут вести себя с бесстыдством, тогда – Боже упаси! – Благодать Божия оставляет их вдвойне. И они доходят даже до того, что и о Боге говорят непочтительно, после чего ими уже командуют злые духи.
"Чти́ отца́ твоего́ и ма́терь твою́"[209]
До чего же дошли нынешние дети! Не могут вытерпеть ни единого слова. А уж где там вытерпеть березовой каши! Дети непочтительны, очень эгоистичны и неврастеничны. Они злоупотребляют свободой. Ребенок заявляет своим родителям: "Я отведу вас в полицию". Не так давно один пятнадцатилетний подросток накуролесил так сильно, что отец дал ему оплеуху. Тогда сыночек пошел в полицию, подал иск на собственного отца и того отдали под суд! Во время суда отец сказал: "Вы творите надо мной неправедный суд. Ведь если бы я не дал своему сыну той пощечины, то он угодил бы в тюрьму. А больно за него было бы не вам, а мне". После этих слов он схватил юного "истца", залепил ему две оплеухи и сказал: "Вот за эти оплеухи меня и судите, а не за ту. Сейчас сажайте меня в тюрьму, потому что я ударил его ни с того ни с сего".
Я хочу сказать, до чего докатились дети. Таков их нынешний "менталитет". В прежнее время родители ругали нас, могли дать нам ремня, но злого помысла у нас не было. Даже ремень мы принимали как ласку, не противореча, не углубляясь в то, сильно ли мы провинились или не очень. Мы верили, что ремень тоже шел нам на пользу. Мы знали, что родители любили нас и иногда ласкали, иногда целовали, иногда давали нам по затылку, потому что и родительская оплеуха, и родительская ласка, и родительский поцелуй – все это, – как бы получше выразиться, – все это от любви. Когда родители бьют своих детей, страдает их собственное родительское сердце, а когда дети принимают от родителей побои, то у них болит только щека. Стало быть, сердечная боль сильнее, чем боль от пощечины. Что ни делай мать своим детям: ругай она их, бей, ласкай – все это она делает от любви, все это исходит от одного и того же любящего материнского сердца. Однако, когда дети, не понимая этого, разговаривают с бесстыдством, противоречат и артачатся, они изгоняют из себя Божественную Благодать. А после этого уже закономерным будет принятие ими соответствующего бесовского воздействия.
– Геронда, но разве не бывают и горе-родители?
– Да, бывают. Однако детям, имеющим таких родителей, помогает Бог. Бог не несправедлив. И на грушах-дичках бывает полным-полно плодов. На Афоне, у дороги, ведущей к моей каливе, растет одна дикая алыча. Так на ней даже листьев не видно от множества плодов. Ветки ломаются под их тяжестью. А окультуренные деревья, несмотря на то, что их опрыскивают, [часто] не дают плодов вовсе.
Разрыв поколений
Мир превратился в сумасшедший дом. Малые дети ложатся спать в полночь, тогда как им следовало бы ложиться сразу после захода солнца. Они заперты в многоэтажки, заключены в бетон, они живут по распорядку взрослых. Что поделать детям и что поделать взрослым? Приходят дети и говорят мне: "Нас не понимают родители". Приходят родители и говорят мне: "Нас не понимают наши дети". Между родителями и детьми образовалась пропасть, и чтобы она исчезла, родители должны поставить себя на место детей, а дети – на место родителей. Если сейчас дети не мучают родителей, то потом, когда сами они станут взрослыми, их не будут мучить и их собственные дети. И наоборот: тех, кто сейчас не слушается и мучает родителей, впоследствии будут мучить их собственные дети, потому что вступят в действие духовные законы.
– А некоторые дети, Геронда, говорят, что они испортились от чрезмерной любви к ним родителей.
– Они неправы. Когда у ребенка есть любочестие, он не портится от родительской любви. Но, извлекая из родительской любви корысть для себя, ребенок испортится, погибнет. Если ребенок портится от любви родителей, то, по сути, он уже испорчен. Ему следовало бы благодарить Бога за родителей, их любовь, а он вместо этого недоволен тем, что к нему относятся по-доброму. Ведь у некоторых детей вообще нет родителей! И что тут скажешь? Когда ребенок не признает родителей за своих благодетелей и не любит их – даже при том, что у его родителей есть страх Божий, – то как он может любить и чтить Бога – своего Великого Благодетеля и Отца всех людей? Ведь осознать великие Божии благодеяния в детском возрасте очень непросто.
Глава пятая. О внутреннем неустройстве людей и об их внешнем виде
Несчастные мирские люди одеваются соответственно своему внутреннему состоянию
– Геронда, пожелайте мне что-нибудь.
– Желаю, чтобы ты стала "духовно ряженой", подобно юродивой Святой Исидоре[210], чтобы ты достигла "доброго лицемерия". Посмотри – несчастные мирские люди празднуют свое мирское лицемерие и одеваются соответственно своему внутреннему состоянию. В старые времена ряжеными одевались только раз в году – на масленицу. Сейчас большинство людей – ряженые постоянно. То есть в старину ряженых можно было видеть только семь дней в году – на масленицу, а сейчас их видно каждый день… Каждый одевается так, как ему подсказывает помысл! Люди стали вконец чудными. Они сошли с ума! Мало людей сдержанных, скромных – будь то мужчины, женщины или дети. Особенно женщины – они уже дошли до предела. Сегодня по дороге в город я видел одну такую особу, обмотанную широченной лентой – как бинтом все равно, в каких-то немыслимых высоченных сапогах и коротенькой юбке. "Так модно", – объяснили мне. Другие женщины вышагивают вот на таких тонюсеньких каблуках. Чуть где неровно ступят – точно угодят к хирургу-ортопеду. А уж про прически лучше вообще помолчать… Видел еще одну "красавицу", простит меня Бог – что же это был за человек! Лицо какое-то дикое. В зубах сигарета: "пых-пых!".. Глазища красные! Говорят, что сейчас люди взяли за правило не курить дома, когда дети маленькие. А несчастные дети рождаются уже прокопченные, как селедка! И кофе тоже во вред, от него потом гримасничают как я не знаю кто. Ушла Благодать Божия, вконец покинула людей.
Помню, в бытность мою на Синае приезжали люди, одетые так, что даже не находилось слов. Как мне было больно глядеть на приезжавших в обитель туристок! Как же они безобразно выглядели! Все равно, что видишь выброшенные на помойку прекрасные византийские иконы, с той лишь разницей, что люди – иконы Бога – выбросили себя на помойку сами. Однажды я увидел одну женщину, одетую во что-то наподобие фелони[211], и сказал: "Ну, слава Богу, хоть одна одета более-менее прилично. Ладно, чего уж там, пусть хоть в фелони, хоть в мелони, зато, по крайней мере, отличается от остальных". Но вот "дама в фелони" поворачивается ко мне лицом… Что я вижу! Все спереди у нее было полностью открыто!
До чего докатились люди! Мне прислали фотографию одной невесты с просьбой помолиться, чтобы ее брак был счастливым. Её свадебное платье не укладывалось в рамки никаких приличий. Быть так одетой, значит, нечестиво относиться к Таинству, к священному пространству Церкви. Духовные люди и то не думают, что же взять с остальных? Поэтому я и говорю, что если и монастыри не станут удерживающей силой, то никакого другого тормоза не найдется. Сегодня люди необузданны, у них нет тормозов.
