Ефрем Сирин - Творения. Том 3
Среди самого чистого воздуха стоят там твердо укоренившиеся древа; внизу покрыты они цветами, вверху полны плодов; от зрелых плодов тучнеет их вершина, а нижние ветви все в цветах. Кто когда слышал или видел, чтобы носилось над головою облако, подобное куще, в которой свод из плодов, а под ногами цветной стелется ковер?
Едва оставляют тебя волны одного потока отрад, манит уже к себе другой. Все исполнено там радости. Здесь вкушаешь плод, а там освежаешься питием; здесь омываешься чистой росой, а там умащаешься благовонной влагой; здесь обоняешь благоухание, а там слышишь услаждающую песнь. Благословен Возвеселивший Адама!
Попеременно веют там приятные ветры, спеша услужить, подобно Марфе и Марии. Не прекращается вечеря, и никогда не бывает без званых. Утомившаяся Марфа дерзнула некогда возроптать на Того, Кто призывал её в рай, где служащие при вечери не знают утомления.
Туда и сюда носятся пред праведниками ветры в раю: один навевает им пищу, другой изливает питие; дыхание одного есть тук, а веяние другого — благоухающая масть. Кто видел такие ветры, которые бы дыханием своим то насыщали, как яствами, то служили питием, то орошали прохладой, то умащали?
Духовно питают там ветры живущих духовно; не утомляет тамошняя вечеря; рука не утруждается; нет дела зубам; не обременяется чрево. Кто наслаждался когда такой неутомительной трапезой, насыщался без пищи, напивался без пития, веянием одного ветра утолял жажду, а веянием другого насыщался?
Смотри, как ощутительно изображается это в растениях. Ветер вскармливает пшеницу и другие колосья, питая их своим дыханием и утучняя их своей силой; не тем ли паче ветры благословения могут воспитывать разумные и духовные насаждения рая? Для духовных существ и пища духовна.
Умные ветры питают там разумных. Дыхание их утучняет тебя, веяние их услаждает тебя. Один умащает тебя, другой навевает тебе отраду. Кто испытывал когда такое удовольствие: вкушать без рук, пить без уст так, чтобы одно приятное дыхание ветра было для него и пищей, и питием?
Смотри, и доныне еще бывает сие на этой терния порождающей земле; доныне на этой проклятию отданной ниве ветром в недрах колоса воспитывается пшеница по всевышней воле Всемогущего. Дыхание ветра как бы матерними сосцами питает её, представляя тем образ, как питаются духовные. Если пшеницу — эту пищу плоти, большую часть которой извергает из себя плоть, воспитывает воздух, утучняют ветры, то чистые ветры из Едемской сокровищницы могут ли вредить существам духовным? Тонкие соки составляют питание существ духовных.
И огонь научит тебя, что все питается воздухом. Можно ли представить какое-либо место, где не было бы воздуха? Его дуновение угашает огонь, его дыхание поддерживает пламень. Кто видел матерь, которая все и всем питала бы? Все зависит от воздуха, а он зависит только от Того Единого, Чьей силой питается все.
Да посрамятся Халдеи, которые так много думали о небесных светилах, утверждая, что они питают все и всем. И звезды, и семена, и солнце, и пресмыкающихся, и людей питает воздух; его дыханием, как сказал я, питается и огонь, по природе сродный светилам.
Душа без воздуха воспаряет горе, но она сама служит опорой телу: на ней покоится плоть наша, она уготовляет нам хлеб, она делает плодоносной ниву нашу. Таков и благословенный воздух: он услаждает, насыщает, утоляет жажду существ духовных, в нем они воспаряют, им омываются, он для них — море наслаждений.
Райское благоухание насыщает без хлеба; дыхание жизни служит питием, чувства утопают там в волнах наслаждений, какие изливают на всех и во всех возможных видах. Никто не чувствует обременения в этом сонме радостей, и все непрестанно без пресыщения упиваются ими, изумляясь пред величием Божиим.
Ныне алчут и насыщаются плоти, а там вместо плотей ощущают голод души, и душа вкушает сродную ей пищу. Паче всякой снеди душа услаждается Тем, Кто питает все, насыщается Его лепотами, пред Его сокровищами изумляется.
Тела, заключающие в себе кровь и влагу, достигают там чистоты, одинаковой с самой душой. Крыла души, здесь обремененной, там делаются гораздо чище, уподобляясь тому, что в ней всего выше, — уму. Самый ум, который мятется здесь в своих движениях, там безмятежен, подобно Божию величию.
Душа достоинством своим выше тела, а её превышает в достоинстве дух, но выше духа — сокровенное Божество. Но при конце плоть облечется в лепоту души, душа — в лепоту духа, и дух уподобится Божию величию.
Там плоти возвышаются до степени душ, душа возносится на степень духа, а дух, со страхом и любовью устремляясь, восходит до высоты Божия величия. Не заносится он слишком высоко и не останавливается долго на одном, и замедление его разумно, и парение его спасительно. Если алчешь пищи, то посрамляет тебя Моисей, который, не запасаясь пищей, восшел на вершину горы, и там без пищи крепок был телом; терпя жажду, делался еще прекраснее. Кто видел человека, который бы, не вкушая пищи, питался зрением — и цвел красотой, упивался гласом — и укреплялся? Его утучняла слава, упивался он светлостью и лучезарностью.
Всякая наша пища — только гной, отсед (осадок) её для нас отвратителен, зловоние несносно, обременительность её делает нас неповоротливыми, излишество причиняет нам вред. Если же и такая пища услаждает и утучняет, то сколь должна услаждаться душа потоками радостей, когда силы её питаются сосцами премудрости!
Там на сонме созерцающих льются потоки утех от славы Отца через Его Единородного, — и все услаждаются на пажити созерцания. Кто видел, как алчущие насыщаются, утучняются и упиваются потоками славы, изливающимися от лепоты Того, Кто есть вечная лепота?
Он, Господь всяческих, есть и сокровищница всего. Каждому, по мере сил его, как бы в малое отверстие, показывает Он лепоту сокровенного существа Своего и сияние величия Своего. И сияние Его с любовью озаряет всякого: малого — слабым мерцанием, совершенного — лучами света; полную же славу Его созерцает только Рожденный Им. В какой мере очистил кто здесь око свое, в такой и там возможет созерцать славу Того, Кто превыше всего. В какой мере здесь кто отверз слух свой, в такой и там приобщится Его премудрости. В какой мере здесь кто уготовал недра свои, в такой там примет из сокровищ Его.
Господь дары Свои дает в меру, соразмеряя с силами приемлющего: дает Себя и видеть по мере сил нашего ока, и слышать по мере сил нашего слуха, и славословить по мере сил наших уст, даёт Он и мудрость по мере сил нашего языка. Потоки благ изливаются от благодати Его; она ежечасно обновляется в яствах, благоухает в благовониях, обнаруживается в каждой силе, сияет в цветах.
Кто видел целые сонмы питающихся одной славой? Ризы их — свет, лица их — сияние: постоянно поглощают и источают они полноту благодати Божией. В устах у них — источник мудрости, в мыслях — мир, в ведении — истина, в исследованиях — страх, в славословии — любовь.
Даруй, Господи, возлюбленным моим, чтобы и мне, и им обрести там хотя последние останки благодати Твоей. Созерцание Возлюбленного Твоего есть источник блаженства. Кто сподобился насладиться им, тот презирает всякую снедь, потому что выну (всегда) созерцающий Тебя утучняется лепотой Твоей. Хвала Твоему велелепию!
10
Какие уста изобразят рай? Какой язык опишет славу его? Какой ум составит в себе подобие лепоты его? Сокровенное лоно его недоступно созерцанию. Поэтому с удивлением буду взирать на одно видимое, на одно внешнее — и это покажет мне, сколь далек я от сокровенного.
Благорастворен воздух, окружающий рай совне; вблизи его каждый месяц благорастворен: пасмурный Шеват (февраль) там ясен, как Ияр (май); хладный и бурный Конун (январь) плодоносен там, как Ав (август); Зирон (июнь) подобен Нисану (марту), палящий Фомуз (июль) — росоносному Тисри (сентябрю).
И самые угрюмые месяцы цветут там роскошной приятностью, потому что приятен воздух в соседстве с Едемом. Всякий месяц рассыпает цветы вокруг рая, чтобы во всякое время готов был венец из цветов, которым бы увенчать ему хотя стопы рая, если недостоин увенчать его главу.
Бурным месяцам с их ветрами нет доступа в рай, где господствуют мир и тишина. Если уже и в том воздухе, который окрест рая, препобеждаются бури самых бурных месяцев, то могут ли они коснуться благословенного воздуха, который небесным своим дыханием делает людей бессмертными?
Неиссякаемый льется там поток произведений каждого месяца; и каждый из них приносит плоды свои вскоре за цветами. Кипят там усладительные источники вина, меда, млека и масла. Один Конун (декабрь) производит стебель, а другой (январь) — колос, и Шеват (февраль) похищает его украшение, принося уже снопы.
На четыре порядка разделены там все месяцы. В третий месяц поспевают первенцы плодов, в шестой — плоды тучные, в девятый — плоды твердые, и, наконец, венцом лета бывают благоухающие злаки и плоды, услаждающие вкус.
