Юрий Соколов - Удаленный контакт. Сборник рассказов
Но только чтобы никого не убивать.
Ночной парк был пуст. Ни единого человека, бомжи — и те уже не бродят в поисках бутылок…
Брошу его здесь, решился Костя. Здесь, где и нашел.
И будь что будет.
Он положил телефон на деревянные бруски сиденья и решительно двинулся прочь из парка. И даже отошел достаточно далеко.
Заряд до утра не протянет, подумал он с тоской. И я до утра не доживу. В лучшем случае свихнусь, думая об этом. А если заряд протянет? Заметит завтра телефончик какой-нибудь дурень, и…
Первым делом он попробует избавиться от сим-карты. Честных людей мало, искать владельца никто не станет. А когда не получится, дурень просто удалит все чужие номера. Это раз. И этого уже больше чем достаточно.
Затем он попробует звонить и создаст первый собственный контакт. Ведь бедный дурень еще ничего не знает.
И, конечно, он удалит данные о бывшем владельце… Кстати, а почему самому не попробовать?
Вернувшись, Костя взял телефон. Нашел соответствующий раздел, замешкался. Умирать ему не хотелось. И еще меньше ему хотелось умирать на улице. Лучше дома. По пути будет время поразмыслить, чем моя жизнь ценнее жизни любого моего знакомого, издевательски подумал он.
Да нет, правда, лучше дома…
Но дома он обнаружил, что удалить содержимое раздела невозможно. Никак.
Еще боясь думать о том, на что он уже внутренне решился, Костя прошел в ванную. Посмотрел в зеркало, в почти незнакомое, измученное лицо. Ни черта тебе не избавиться от ответственности — ты навеки связан. А если и смог бы удалить сам себя, то чему это поможет? Аккумулятор все равно сядет, данные все равно будут потеряны.
Костя тяжело вздохнул и вытащил безопасное лезвие из пачки, взятой с полочки. Ну и ладно. Все равно — не буду я решать, кому жить, а кому умереть. Будь проклят прибор, будь прокляты его создатели; через неделю все начнется снова, и мне снова придется выбирать жертву — и так без конца. А за себя я решить могу.
Глубоко вздохнув, он выгнул запястье левой руки. Вот зараза, сколько же решимости надо, чтобы самого себя чуть-чуть порезать… Ну, давай же? Резался ведь в жизни по случаю? Пострашнее резался, случалось.
Вспомнив, что боль меньше чувствуется, когда рука находится в теплой воде, он заткнул пробку в ванной и открыл краны. Когда ванна оказалась наполнена, он их аккуратно завернул. Незачем топить соседей, хотя, казалось бы, какая теперь разница? Да и жили под ним какие-то вечно пьяные скоты. И его самого обнаружили бы сразу. А то пока на работе забеспокоятся настолько, что Теплов пошлет гонца, и пошлет ли?
Нет, правильно. Вдруг вечно пьяные скоты сегодня для разнообразия трезвые. Еще вызовут, кого следует; еще взломают те, кому следует, дверь, и спасут.
Присев на корточки и опустив теперь уже обе руки в воду, он опять поднес бритву к запястью — так близко, что почувствовал ее касание. Господи, как тяжело…
— Аккумуляторная батарея разряжена. Пожалуйста, зарядите батарею или вставьте другой аккумулятор.
— Вот ты мне и поможешь, — сквозь зубы пробормотал Костя, временно отложив бритву для того, чтобы вытащить телефон и положить на край ванны, на угловую треугольную площадку. — Полежи-ка здесь. Без тебя я, брат, не смогу. А на тебя глядя — запросто…
Зажав лезвие половчее, чтобы не гнулось, и полоснув по запястью так глубоко, как только мог, Костя несколько секунд глядел на расползающиеся в воде красные клубы. Потом выпустил бритву, опустил левую руку поглубже в воду, а сам, повернувшись, сел рядом с ванной на бетонный пол. Вяло вытерев мокрую правую о брюки, достал сигареты.
Как в старые добрые времена — последняя затяжка перед смертью. И читал, и в фильмах видел. Правда, в книгах и фильмах героя казнили, а курил он, обычно, сигару. Или самокрутку. Один раз — трубку, но сойдет и сигарета. Сигареты казнимые герои курили тоже. Жаль, что так и не довелось пройтись под ручку с Леной. Другой поведет ее под ручку. Не такой простодыр, как ты… Вскоре он потерял сознание.
* * *
Очнувшись утром, Костя обнаружил, что так и сидит, свесив левую руку в ванну, и рука совсем ничего не чувствует. Спина словно оледенела от долгого и плотного знакомства с покрывавшим стену кафелем. Зад, покоившийся на бетонном полу, был как каменный, мошонка неприятно съежилась.
«Так и простыть недолго», — тупо подумал Костя, и, осознав нелепость этой мысли в данной ситуации, рассмеялся. Вместо смеха вышло не то кряхтение, не то кудахтанье.
Крови в ванной оказалось совсем немного, она едва окрасила воду в розовый цвет. С великим трудом поднявшись на ноги, Костя посмотрел на запястье левой руки. Там белел неровный шрам. Выглядел он так, словно после пореза прошло много лет.
Не найдя в себе силы удивиться, Костя выдернул пробку, выпуская воду. Телефон молчал. Взяв его, он зашел в раздел «Электропитание». Шестнадцать процентов, примерно на сутки работы.
— Недорого же ты меня ценишь, — процедил Костя, пытаясь отвлечься от зверских мурашков, атаковавших затекшее за ночь и теперь начинавшее отходить тело — особенно ягодицы и висевшую через край ванны левую руку. — А остальные восемьдесят с лишним процентов где? Ушли на нужды оживления покойника? Сутки… Ладно, и то хлеб.
Подобрав с пола сигареты и зажигалку, он пошел в кухню, мельком взглянув на часы в прихожей. Полпятого. Полпятого, среда, лето, светает; скоро на работу, и он страшно голоден.
В холодильнике было пусто, так как Костя в последние дни совсем не готовил, почти ничего не покупал, часто забывая поесть вовсе. Настроение стремительно повышалось. Жив, жив!.. Спустившись во двор, он стуком в окошко разбудил продавщицу в «Последней надежде алкоголика» и взял килограммовую пачку пельменей. Недолго подумал и попросил еще полторашку «Андреича». Не стоило бы пить, но Теплов своих рабочих на алкоголь не проверял, воскресаешь не каждый день, и надо же это как-то отметить, да и что такое полтора литра светлого? До девяти все выветрится. Вернувшись, Костя налил себе пива и стал ждать, когда сварятся пельмени. Весь килограмм вбухал в кастрюлю. Да как бы мало не было, если по аппетиту судить… Выпив один стакан, он похвалил про себя пиво и тут же налил еще. Помешивая в кастрюле, Костя мимоходом прочитал название на выброшенном в ведро пельменном пакете: «Михалыч».
— Фантазии у них, что ли, не хватает? — хмыкнул он. — Что за мода пошла такая? Пельмени — «Михалыч», приправа — «Приправыч»… Вот жизнь! Выпил «Андреича», закусил «Михалычем»… Достал «Макарыч» и пальнул в Рабиновича.
Пельменей хватило едва-едва. На работе никто ничего не заметил. Поздно вечером, стараясь почаще моргать после длиннейшего интернет-сеанса, Костя услышал ненавистный девичий голос:
— Аккумуляторная батарея разряжена. Пожалуйста, зарядите батарею или вставьте другой аккумулятор.
— Чтоб ты сдохла, сука! — выдавил Костя, нехотя выключил компьютер и пошел в ванную.
* * *
Две недели так и продолжалось. Костя мало-помалу пристрастился к пиву, пока зная меру. А что удивительного? Другой вообще по-черному запил бы.
Сперва он брал одну полторашку по утрам, на вторую неделю стал запасать пиво на вечер, в начале третьей уже захватывал бутылку с собой на работу. У Теплова продавалось пиво, но не станешь же там покупать?
Уединиться, чтобы хлебнуть из горлышка, было не трудно. Рискованно, конечно, ну да будем надеяться… Машину на стоянку загнать или подать ее ко входу в гостиницу — невелика премудрость. Запах прекрасно отбивал «Антиполицай» и постоянное жевание «Орбита». Того, который без сахара. Ничего страшного. Пронесет.
Пока проносило. Регулярная выпивка имела свои хорошие стороны — не так тоскливо ждать вечера. И еще Костю особенно радовала даруемая алкоголем раскованность. Он осмелел настолько, что мог теперь достаточно свободно общаться с Леночкой (называя ее Леночкой), и смешил девушку на ходу сочиняемыми анекдотами, проявляя доселе дремавшее в нем чувство юмора. Вскоре Лена привычно улыбалась ему еще издали.
Личная катастрофа Кости, как и все катастрофы в мире, разразилась внезапно. Пиво ли было виновато, частенько отвлекавший его внимание образ Леночки, то и дело вторгавшийся в сознание, или же внушавшие чувство нереальности происходящего, доводившие до отупения ежевечерние самоубийства, успевшие стать традицией, да только однажды, загоняя на стоянку дорогущий «лексус», Костя крепко приложил его к другой машине, и тоже не из дешевых.
Заглушив двигатель, он посидел еще в водительском кресле, прежде чем заставил себя вылезти наружу и оценить размер ущерба. Одного взгляда на передок «лексуса» с выбитой правой передней фарой, лопнувшим бампером и гнутым крылом, а также на покалеченную корму английского внедорожника, хватило, чтобы потемнело в глазах. Костя вспомнил случай, о котором недавно писали все газеты: шофер грузовика на светофоре врезался в «крузер». Вот так же вылез, посмотрел, достал из кузова канистру с бензином, облил себя и щелкнул зажигалкой.
