Емельян Ярославский - Библия для верующих и неверующих
«И приведет тельца к дверям скинии собрания пред господа, и возложит руки свои на голову тельца, и заколет тельца пред господом; и возьмет священник помазанный… крови тельца и внесет ее в скинию собрания, и омочит священник перст свой в кровь и покропит кровью семь раз пред господом, пред завесою святилища; и возложит священник крови тельца пред господом на роги жертвенника благовонных курений, который в скинии собрания, а остальную кровь тельца выльет к подножию жертвенника всесожжении, который у входа скинии собрания; и вынет из тельца за грех весь тук его, тук, покрывающий внутренности, и весь тук, который на внутренностях, и обе почки и тук, который на них, который на стегнах, и сальник на печени; с почками отделит он это, как отделяется из тельца жертвы мирной, и сожжет их священник на жертвеннике всесожжения; а кожу тельца и все мясо с головою и с ногами его, и внутренности его, нечистоту его, всего тельца, пусть вынесет вне стана на чистое место, где высыпается пепел, и сожжет его огнем на дровах: где высыпается пепел, там пусть сожжен будет» (IV, 4–12).
«Если же из птиц приносит он господу всесожжение, пусть принесет жертву свою из горлиц или из молодых голубей; священник принесет ее к жертвеннику, и свернет ей голову, и сожжет на жертвеннике, а кровь выцедит к стене жертвенника; зоб ее с перьями ее отнимет и бросит его подле жертвенника на восточную сторону, где пепел; и надломит ее в крыльях ее, не отделяя их, и сожжет ее священник на жертвеннике, на дровах, которые в огне: это всесожжение, жертва, благоухание, приятное господу» (I, 14–17).
Но не только одним мясом жить — и хлебушка хочется покушать, и масла, и прочего. Предусмотрительный еврейский поп написал и на этот счет закон. И, конечно, не от себя это пишет, а вот, дескать, «воззвал господь к Моисею и сказал ему». С таким же успехом он мог написать, скажем, сынам израилевым: пусть, дескать, мне доставят балыка осетрового по два фунта, икры зернистой по фунту, сыру голландского и прочего, и тоже можно было бы все это написать в законе, и получился бы «закон божий»! В самом деле, вот закон насчет хлебного приношения:
«Если какая душа хочет принести господу жертву приношения хлебного, пусть принесет пшеничной муки и вольет в нее елея, и положит на нее ливана[73], и принесет ее к сынам Аароновым, священникам, и возьмет полную горсть муки с елеем и со всем ливаном, и сожжет сие священник в память на жертвеннике; это жертва, благоухание, приятное господу; а остатки от приношения хлебного Аарону и сынам его: это великая святыня из жертв господних» (II, 1–3).
Ведь ясно же, что этот человек, который даже голубя не может поймать, бедняк из бедняков. Все равно, тащи муки, и поп предвидит: нельзя же все это богу, надо и себе оставить. Поэтому он в самом законе божьем пишет: остаток же принадлежит священнику как «приношение хлебное».
И глава VI — о том же. Здесь главным образом о приношении хлебном, и опять подробно, как надо испечь, из чего испечь, и кто может есть, и кто не может есть.
«Вот закон о приношении хлебном: (священники) сыны Аароновы должны приносить его пред господа к жертвеннику; пусть возьмет (священник) горстию своею из приношения хлебного и пшеничной муки и елея и весь ливан, в память на жертвеннике; это жертва благоухание, приятное благоухание, в память пред господом; а остальное из него пусть едят Аарон и сыны его; пресным должно есть его на святом месте, на дворе скинии собрания пусть едят его; не должно печь его квасным. Сие даю я им долю из жертв моих. Все потомки Аароновы мужского пола могут есть ее. Это вечный участок в роды ваши из жертв господних. Все, прикасающееся к ним, освятится».
«Скажи Аарону и сынам его: вот закон о жертве за грех: жертва за грех должна быть закалаема перед господом на том месте, где закалается всесожжение; это великая святыня; священник, совершающий жертву за грех, должен есть ее; она должна быть съедаема на святом месте, на дворе скинии собрания; и все, что прикоснется к мясу ее, освятится; и если кровию ее обрызгана будет одежда, то обрызганное омой на святом месте; глиняный сосуд, в котором она варилась, должно разбить; если же она варилась в медном сосуде, то должно его вычистить и вымыть водой; весь мужской пол священнического рода может есть его: это великая святыня» (VI, 14–18 и 25–29).
Глава седьмая — закон о жертве повинности — старается внушить: это великая святыня! И опять идут подробности, что и как жарить и кому есть:
«Вот закон о жертве повинности: это великая святыня; жертву повинности должно закалать на том месте, где закалается всесожжение, и кровию ее кропить на жертвенник со всех сторон; приносящий должен представить из нее весь тук, курдюк и тук, покрывающий внутренности, и обе почки и тук, который на них, который на стегнах, и сальник, который на печени; с почками пусть он отделит сие; и сожжет сие священник на жертвеннике в жертву господу: это жертва повинности. Весь мужской пол священнического рода может есть ее: это великая святыня. Как о жертве за грех, так и о жертве повинности закон один: она принадлежит священнику, который очищает посредством ее» (VII, 1–7).
Но надо же народу дать какое-нибудь удовлетворение. Поэтому время от времени ему разрешали съесть кусочек от этой жертвы и уверяли его, что если он прикоснется к этой жертве, то он освятится, ему простятся его «грехи», поля его будут плодородны, скот его будет размножаться, он не будет болеть. И народ, темный, невежественный, весь во власти этих жадных паразитов-попов, шел к ним, вел им скот, нес им хлеб, масло, благовония, а они уверяли его, что все это идет господу богу.
Народу, конечно, хотелось увидеть этого господа бога, но попы говорили, что нельзя видеть его. И действительно, что могли они показать — бога-то ведь нет! Тогда они, попы, прибегали к испытанному средству — обману «чудесами». Вот мы вам покажем как-нибудь славу его в виде огня, который появится внезапно. И в главе девятой Левит описывается такой обман народа. Сначала отдается приказание, как это устроить и что при этом опять-таки надо зажарить и сколько чего:
«В восьмой день призвал Моисей Аарона и сынов его и старейшин израилевых и сказал Аарону: возьми себе из волов тельца в жертву за грех и овна во всесожжение, обоих без порока, и представь пред лице господне; и сынам израилевым скажи: возьмите козла в жертву за грех… и тельца, и агнца, однолетних, без порока, во всесожжение, и вола и овна в жертву мирную, чтобы совершить жертвоприношение пред лицом господним, и приношение хлебное, смешанное с елеем, ибо сегодня господь явится вам. И принесли то, что приказал Моисей, пред скинию собрания, и пришло все общество и стало пред лицом господним» (IX, 1–5).
Затем описывается, как Аарон заколол скот, мочил палец в крови, мазал кровью рога жертвенника, жарил сальник и почки, зажарил мясо за грехи — и все по уставу. Потом принесли ему хлеб, который он тоже жег на огне. Потом опять заколол вола и барана и опять кропил жертвенник со всех сторон. Потом бычье сало и бараний курдюк, и почки и сальник с печенью жарил на огне. Затем он взял грудину и правое плечо жареные и тряс этими кусками жареного мяса, будто бы перед богом, потом обратился к народу и этими окровавленными, замазанными салом и жареным мясом руками благословлял народ. А затем, рассказывает библия:
«Вошли Моисей и Аарон в скинию собрания, и вышли, и благословили народ. И явилась слава господня всему народу, и вышел огонь от господа и сжег на жертвеннике всесожжение и тук; и видел весь народ, и воскликнул от радости, и пал на лицо свое» (IX, 23–24).
Вы видите только, как легковерен был народ и как легко было его обманывать.
Да, скажут попы, зачем все это вспоминать, все это было, это все относится к тому далекому времени, когда евреи еще были так невежественны. Но зачем же вы поддерживаете в верующих мысль, будто бы библия есть священное писание, а не рассказы о том, как обманывали в старину народ ваши же коллеги — попы еврейского племени?
Глава вторая
Бог не терпит конкурентов, или о том, как в алтаре удушили двух еврейских попов
(Левит, X)
«Надав и Авиуд, сыны Аароновы, взяли каждый свою кадильницу и положили в них огня, и вложили в него курений, и принесли перед господом огонь чуждый, которого он не велел им; и вышел огонь от господа и сжег их, и умерли они перед лицом господним» (Левит, X, 1–2).
Так рассказывает книга Левит. За то, что молодые попы взяли огня не из боговой кухни, а из другого костра, бог убивает их. На самом деле, конечно, такого рода дела попами древних религий, как и современных, устраивались проще: попы конкурентов не любят. Если б в то время был хороший уголовный розыск, божьи дудки — Моисей и Аарон — попали бы на скамью подсудимых, а здесь, как увидим, дело осталось шито-крыто, так как Моисей и Аарон дурачили народ, что все это от «бога». Ведь это они внушили народу, что тот огонь, на котором жарят баранов и быков, и голубей богу, — священный. Это они внушили народу, что если взять огонь с другого костра, то это грех пред богом, наказуемый смертью. Попы кровавой ценой охраняли привилегии своего сословия. Помилуйте: ежели каждая головешка из любой печки равна и одинакова с головешкой из боговой кухни, тогда потеряется всякое уважение к боговой кухне и кончится поповская лавочка. Значит, надо показать, что бог наказывает тех, кто хочет с ним конкурировать, отбивать у него хлеб. Ведь если, скажем, любую булку из пекарни можно приравнять к просфоре, тогда каждый будет покупать просфору в пекарне, в кондитерской, тогда и к «тайне» поповского ремесла уважения и страха не будет; надо, стало быть, показать, что тут большая разница. Просвирня не просто печет маленькие булочки, а тело бога запекает в печке. Тайна сия велика есть, на то ее бог сподобил, чтобы у нее в квашне тело бога замешивалось из теста.
