Руслан Хазарзар - Сын Человеческий
28. Эллинизм. Политика. Кана Галилейская
Мало вероятно, что Иисус знал греческий язык, почти не распространенный в Иудее и ее провинциях. Этот язык знали разве что представители правящих классов и жители городов, в которых был высок процент язычников, типа Кесарии (Мишна. Шекалим.3:2; Вав Талм. Баба Камма.83а; Мегилла.8б). Согласно преданию, р. Йеhошуа на вопрос: «Можно ли учить сына своего книге греческой?» — ответил: «Его можно учить в такое время, когда не день и не ночь, как сказано (Нав.1:8): “{да не отходит сия книга Торы от уст твоих, но поучайся в ней} день и ночь”» (Тосефта. Абода Зара.1:20). Наречие, на котором говорил Иисус, было наречием сирийским, смешанным с еврейским, — так называемый арамейский язык (Мф.27:46; Мк.3:17; 5:41; 7:34; 15:34). Выражения ἡ πάτριος φωνή и ἡ Ἑβραΐδι διάλεκτος и, возможно, даже слово Ἑβραῑστί у писателей того времени обозначали именно этот язык (2 Макк.7:21,27; 12:37; Ин.19:20; Деян.21:40; 22:2; 26:14; Jos.AJ.XVIII.6:10; BJ.V.6:3; 9:2; VI.2:1; CA.I.9; Eus.HE.III.39; ср. Epiph.Haer.XXIX.7; XXX.3; Hier.Matth.12:13; Pel.3:2).[465]
Еще менее вероятно, чтобы Иисус знал греческую философию, не признаваемую еврейскими учеными, которые предавали проклятию «и того, кто выкармливает свиней, и того, кто преподает сыну своему греческую науку» (Мишна. Санhедрин.10:1; Тосефта. Абода Зара.1:20; Вав Талм. Баба Камма.82б-83а; Сота.49; Менахот.64б; ср. 2 Макк.4:10 и сл.). Лишь изучение Торы было свободным и достойным еврея (Orig.CC.II.3; Вав Талм. Менахот.99б).
Мне могут возразить: как же так? ведь Новый завет полностью написан на греческом языке.
Правильно. И мы постараемся разобраться в этом вопросе.
Происхождение первого и четвертого Евангелий — не апостольское.[466] Лука не был евреем, и нет ничего удивительного в том, что он знаком с греческой культурой. Если автор второго Евангелия — Марк-Иоанн, сын Марии,[467] то он мог получить языческое образование на средства богатой матери.[468] Кроме того, родственники Марка жили на Кипре (Деян.4:36; Кол.4:10) и, конечно, соприкасались с эллинизмом. И, наконец, Марк много путешествовал по Малой Азии (Деян.12:25; 13:5,13; 15:37–39). Иоанн Зеведеев, написавший Апокалипсис, мог обучиться греческому языку в Малой Азии, в Эфесе, в котором он жил в преклонные годы. Авторы посланий Иакова, Петра, Иоанна, Иуды, к ефесянам, к Тимофею, к Титу и к евреям нам неизвестны. Итак, остается лишь апостол Павел.
Во-первых, следует помнить, что хотя Павел-Шауль и был чистокровным евреем (Деян.9:11; 21:39; 22:3; Рим.11:1; Флп.3:5),[469] но он имел звание римского гражданина (Деян.22:25–28). Во-вторых, Павел родился не в Иудее, а в Киликии, в городе Тарсе (Деян.9:11; 21:39; 22:3), который соперничал в области философии, литературы и искусства с такими городами, как Афины и Александрия (Strab. XIV.5:13–15).
Но даже из этих существенных фактов не следует выводить, что Павел получил тщательное греческое образование. Правда, в Первом послании к коринфянам (1 Кор.15:33) он приводит слова Менандра[470] из Θαΐς:[471] Φθείρουσιν ἤθη χρηστὰ {у Менандра: χρήσθ’} ὁμιλίαι κακαί, — но эта цитата, вероятно, была уже в то время фразеологизмом. Ход мысли у Павла самый неровный и странный, его «силлогизмы» не имеют ничего общего с наукой Аристотеля. Наоборот, диалектика Павла напоминает диалектику Талмуда, его мышлением больше управляют слова, нежели идеи. Увлекшись каким-нибудь словом, он перескакивает к совсем другой теме, оставляя главную, первоначальную идею; поэтому переходы у него крайне резки, а аргументация обрывочна и незаконченна. Нет другого такого писателя Нового завета, у которого был бы столь неровный стиль. С одной стороны, мы восхищаемся тринадцатой главой Первого послания к коринфянам, которая по праву занимает высшие места в античной литературе; с другой — тут же, рядом, — слабая и утомительная аргументация. Даже автор Второго послания Петра утверждает, что в посланиях Павла «есть нечто неудобовразумительное (δυσνόητά τινα)» (2 Петр.3:15–16).
Послания Павла написаны неправильным по оборотам речи, плохим греческим языком; нельзя допустить, что так мог писать человек, элементарно изучивший греческую грамматику и риторику.[472] Хотя он свободно владел греческим языком (Деян.17:22 и сл.; 21:37) и писал — точнее, диктовал (Рим.16:22; ср. Гал.6:11) — тоже по-гречески, но это был язык евреев-эллинистов, переполненный семитизмами. Отметим, что в не принадлежащем руке Павла Послании к евреям, написанном достаточно литературным греческим языком (Eus.HE.VI.25:1), семитизмы почти отсутствуют. Павел сам признавал, что его язык грубый (2 Кор.11:6). Думал апостол на арамейском языке: ведь на этом языке с ним говорил небесный голос (Деян.26:14).
Итак, если уж образованный Павел не знал греческой философии, то, конечно же, не знал ее и Иисус. Нас не должен смущать тот факт, что в Галилее проживало множество неевреев, в том числе и греков: все они преимущественно проживали в северных приграничных городах и в Тибериаде. В маленьком городке Нижней Галилее — в Назарете — грек или язычник другой крови вряд ли мог прижиться.
Поэтому Иисусу была чужда теория личных наград, которую Греция распространила под именем бессмертия души; Иисусу была чужда доктрина спиритизма. Поэтому мы можем смело отвергать как Иисусу не принадлежащие те логии, в которых заложены спиритические тенденции. Если бы Основателю сказали, что душа умершего человека отправляется в рай или ад, как утверждает сегодня подавляющее большинство христианских конфессий,[473] Иисус бы крайне удивился. Ни один элемент эллинистического учения не проник к Иисусу ни прямо, ни косвенно; Он ничего не знал, кроме иудаизма. Его мессианизм был сроден мессианизму ессеев и фарисеев.[474] Все религиозные воззрения основных течений иудаизма уже нами описаны выше.[475] Если говорить упрощенно, эти воззрения заключаются в следующем: Яхве — единый Бог Вселенной; Он пошлет на землю Мессию, который воскресит всех умерших и будет судить все человечество; после этого Суда праведные обретут благодать и вечную жизнь, а нечестивцы будут наказаны. Конечно, это грубая и односторонняя трактовка воззрений евреев I века и, в частности, Иисуса; учение Основателя несоизмеримо шире, изречения Иисуса нельзя заключить в несколько пунктов катехизиса.
Иисус вряд ли имел хорошее представление об общем состоянии мира. Он не имел явного представления о могуществе Римской империи; мир, пожалуй, казался Ему разделенным на царства, воюющие между собой (Лк.14:31). Он видел в Галилее и ее окрестностях Тибериаду, Кесарию и Сепфорис — пышные творения Иродов, которые своими строениями хотели доказать свое благоговение перед членами семейства Августа. Иисус вряд ли придавал большое значение политическим событиям своего времени. Династия Иродов была Ему известна лишь понаслышке. Антипа (Антипатр), тетрарх Галилеи и Переи, был никудышным правителем (Jos.AJ.XVIII.5:1; 7:1–2), льстецом Тиберия (Ibid.2:3; 4:5; 5:1), часто поддававшимся дурному влиянию своей второй жены (и племянницы) Иродиады (Ibid.7:2). Филипп, тетрарх Гавлонитиды и Батанеи, был более способным правителем (Ibid.4:6).
Постоянные мятежи, поджигаемые ревнителями Закона, беспрерывно волновали Палестину (Jos.AJ.XVII–XVIII; BJ.I–II). Восставшие ниспровергали орлов, разрушали художественные строения, возведенные Иродами с нарушением установлений Торы (Jos.AJ.XV.10:4; BJ.I.33:2–4), восставали против вывешенных наместниками гербовых щитов (Philo.Leg. ad Gaium.38). Так, Иуда, сын Сарифея, и Матфий, сын Маргалота, образовали партию смелого сопротивления римскому владычеству, и эта партия продолжала существовать и после их казни (Jos.AJ.XVII.6:2 и сл.). В Самарии происходили волнения того же рода (Jos.AJ.XVIII.4:1–2). Уже стали появляться зелоты — беспощадные ревнители культа Яхве (Ин.16:2; Jos.BJ.IV–V, VII–VIII). Иисус знал об этих волнениях и мятежах, но у нас нет оснований думать, что Он разделял позиции и воззрения этих экзальтированных фанатиков.
Отметим, что об Иосифе, отце Иисуса, упоминается лишь в рассказах о рождении и детстве Основателя. Этот факт, по-видимому, свидетельствует о том, что Иосиф либо очень рано умер, либо не сочувствовал позднейшей деятельности Иисуса; однако можно предположить, что родители Основателя развелись, ибо эта версия отлично объясняет категоричность Иисуса по вопросу о разводе (Мф.5:31–32; 19:3–9; Мк.10:11–12; Лк.16:18). Но вероятнее всего, что Иосиф все же умер еще до общественной деятельности своего Сына; одно из преданий гласит, что «Иисусу было девятнадцать лет, когда умер Иосиф».
После смерти мужа Мария как бы сделалась главой семейства, и это отлично объясняет, почему Иисуса иногда звали сыном Марии (Мк.6:3). Аналогично называет Его и Коран: Иса, сын Марйам (عيسى ابن مريم). Терциус и Квартус, наоборот, предпочитают выражение сын Иосифа (Лк.3:23; 4:22; Ин.1:45; 6:42). Небезынтересным кажется то обстоятельство, что одного из Мессий Талмуд называет Бен-Йосэп, то есть сын Иосифа (Вав Талм. Сукка.52а).
