Александр Борисов - Побелевшие нивы
Следует сразу пояснить, что задачей экуменического движения не является создание некой единообразной Церкви, в которой будут смешаны все ныне существующие деноминации. Речь идет лишь о диалоге, взаимопомощи, обмене накопленными духовными ценностями каждой Церкви. Например, многие христиане Запада в настоящее время проявляют большой интерес к русской иконе и связанному с иконопочитанием особому духовному опыту Православной Церкви Здесь нет стремления оставить свою Церковь, а лишь привнести в нее то богатство, которое они видят в нашей Церкви. Одновременно идут и обратные процессы. Наши соотечественники, лишенные в течение последних 70 лет Библии и духовной литературы, с благодарностью приобретают Библии (синодальный перевод), отпечатанные на Западе на пожертвования, собранные христианами Запада, в основном протестантами. Когда в Норвегии стало известно, что можно посылать Библии в Россию, то был организован велопробег по всей стране, и люди с энтузиазмом жертвовали большие суммы, чтобы можно было издавать Библии на русском языке и посылать их в Россию. Именно на эти деньги, вместе с пожертвованиями христиан других стран Северной Европы, была отпечатана 3–х томная Толковая Библия тиражом 150 тыс. экземпляров. Другим примером столь же заметной помощи нам со стороны западных христиан было издание Стокгольмским Институтом перевода «Детской Библии». Эта книга столь понравилась читателям, что спрос и цена на нее (особенно на кооперативных лотках) неизменно высоки. Надо сказать, что в церквах ее продают значительно дешевле. Книга была составлена так, чтобы ее могли читать дети всех христианских вероисповеданий. Причем читают ее не только дети, но и взрослые, отчетливо понимая, что в смысле знания Священной Истории они находятся на одном уровне со своими детьми. Такое смирение вполне отрадно, неизменно вспоминаются слова Писания: «Бог гордым противится, а смиренным дает благодать». (I Петр. 5,5). Так что, как видим, никто нас не вовлекает в «свои» Церкви. Напротив, как правило, подчеркивается, что хорошее, увиденное в той или иной конфессии, не должно заставлять христианина покидать свою Церковь, а, напротив, нести это увиденное, в свои общины, по слову апостола:
…истинною любовью все возвращали в Того, Который есть глава Христос, из Которого все тело, составляемое и соединяемое посредством всяких взаимно скрепляющих связей, при действии в полную меру каждого члена, получит приращение для созидания самого себя в любви.
(Еф. 4:16)Отношение нашего духовенства к экуменизму до недавнего времени было в основном как бы нейтральное. Поскольку священники находились в весьма зависимом и строго контролируемом положении, как со стороны своего епископа, так и со стороны уполномоченного, то никаких высказываний по этой проблеме не было: «начальству виднее, как и с кем ему встречаться». В последнее время в связи с ростом общей свободы в обществе отношение к проблеме экуменизма не обсуждается на каких–то официальных встречах, однако духовенство уже позволяет себе говорить о ней более открыто — в беседах с верующими и в проповедях. Критики в печатных изданиях в адрес нашего церковного руководства пока не раздается, но по самой проблеме уже имеются высказывания вполне откровенные и даже грубые. И здесь отношение вполне соответствует тому делению духовенства, которое было предложено в главе III. Для «бытового» духовенства этой проблемы, можно сказать, не существует, поскольку все эти вопросы не касаются ни службы, ни дома, и соответственно никаких особых высказываний здесь нет.
Однако для ортодоксальной части это нередко становится вопросом номер один. Уже с первого знакомства с новым человеком, желающим либо принять крещение, либо ищущего духовного руководства, все это обговаривается в беседах, разумеется, негативно по отношению к христианам других исповеданий. Это вроде бы довольно странно: зачем человеку, желающему, например, принять крещение в Православной Церкви, начинать объяснять всевозможные расхождения в понимании того или иного догмата с Католической Церковью? Вместо того чтобы приводить человека ко Христу, к Евангелию, с первых же шагов ему прививают взгляд, что вот и здесь, среди верующих, есть правые и неправые. Все можно ведь объяснить несколько позже и в других выражениях. Проблема эта весьма сложна и обширна, поэтому остановимся лишь на самом главном с Евангельской точки зрения.
Пожелание единства между всеми, верующими в Иисуса Христа, — не человеческое пожелание. Сам Господь в Своей первосвященнической молитве просит Отца Небесного «о всех верующих в Меня»:
Да будет все едино; как Ты, Отче, во Мне, и Я в Тебе, так и они да будут в Нас едино, — да уверует мир, что Ты послал Меня.
(Ин. 17:21)Таким образом, единство учеников Иисуса есть свидетельство того, что они представляют собой не просто некий человеческий союз — ибо людям, объединенным чисто человеческими решениями и идеями, неизбежно свойственны разделения, — а союз людей, созданный самим Богом, поскольку только в Боге достижимо полное единение между соединенными в Его любви и пребывающими в Его истине. И в Нем не может быть вражды или разделений. Следовательно, разделение христиан не может рассматриваться иначе как исторический грех Церкви в той ее части, которая принадлежит человеческому элементу в Ней:
Ибо если есть между вами зависть, споры и разногласия, То неплотские ли вы, и не по человеческому ли обычаю поступаете?
(I Кор. 3:3)Здесь необходимо всегда помнить о том, что еретические движения прошлых веков христианской Церкви касались в основном самого главного: Кто есть Иисус Христос? Творение ли Божие, лишь подобное Богу–Отцу, или несотвсренный Сын Божий, единый с Отцом по Своей Божественной природе? Первого мнения придерживались еретики, последователи Ария, второго — вся остальная Церковь. Последнее мнение разделяют сейчас не только православные, но и все без исключения католики и протестанты.
Следующее крупное разногласие между христианскими Церквами достигло кульминации к V веку. И тогда на IV Вселенском Соборе было принято определение в формулировке, предложенной римским папой Львом Великим, о соединении во Христе Божественной и человеческой природы. К этому времени во многих Церквах Востока, на периферии Византийской империи утвердилось учение о том, что человеческая природа Иисуса была поглощена Его Божественной природой. IV Вселенский Собор принял догмат о «неслитном, неизменном, нераздельном и неразлучном» соединении природ в Сыне Божием, исповедание Иисуса Христа как истинного Бога и истинного Человека. Это учение также разделяется и католиками и протестантами. Лишь некоторые Церкви, называемые ныне Древними Восточными Церквами, не принявшие участия в IV Соборе, удерживают формулировку, предложенную еще в IV веке святым Кириллом Александрийским о «единой природе воплотившегося Бога–Слова».
Таким образом, в главном, то есть в учении о Личности Господа Иисуса Христа как истинном Боге и истинном человеке, и о Святом Духе как третьем Лице единой Божественной Сущности, все три основные христианские конфессии — Православные, Католики и Протестанты — едины. Конечно, есть серьезные расхождения между православными и католиками в учении об исхождении Святого Духа, о роли Римского епископа, Папы, о непорочном зачатии Девы Марии и о телесном вознесении ее на небо. Еще более серьезные расхождения имеются между православными и различными протестантскими Церквами в вопросах о почитании изображений Иисуса и святых, об апостольском преемстве, об устройстве самой Церкви. Но все это не нарушает единства в главном: веры в Иисуса Христа как истинного Сына Божьего, своими страданиями и Воскресением открывшего всем верующим в Него путь ко Спасению от греха и духовной смерти. Одну и ту же Библию мы признаем за подлинное Слово Божие, наставляющее нас на всякую истину. Таким образом, то, что нас всех соединяет, неизмеримо больше тех, пусть даже весьма серьезных, различий, возникших на протяжении длительной истории христианской Церкви. Здесь следует почаще вспоминать слова апостола Павла:
Ибо надлежит быть разномыслию между вами, дабы открылись искусные.
(I Кор. 11:19)А также основополагающий христианский принцип: «В главном единство, в остальном — свобода, и во всем — любовь».
Следует сказать также и об отсутствии должного христианского смирения в столь враждебном отношении к другим конфессиям (то есть католикам и протестантам). Весьма странным и непоследовательным выглядит наставление, даваемое о смирении, необходимом для каждого христианина. Когда речь идет об отдельном верующем, то наша Церковь, естественно, всегда напоминает о том, что мы не должны никого осуждать, а, напротив, почитать других выше себя, помнить о том, что не мы, а Бог будет давать оценку нашим делам и нашей жизни. Однако, когда речь заходит об отношении православных к другим конфессиям, то все эти наставления почему–то немедленно исчезают, и на их место приходят превозношение себя и осуждение других. Мы право–славные, только мы правильно славим Бога, а другие делают это неправильно, у нас — полнота истины, а у других она ущербна или вообще искажена настолько, что их иначе как слугами сатаны и не назовешь! Откуда такая горделивая убежденность? Ведь может оказаться так, что догматически, в самом деле, в нашей Церкви, самое точное и возвышенное учение, но живем ли мы в соответствии с этим учением? А другой по жизни своей может оказаться выше нас. Слово Божие призывает всех быть исполнителями Слова, а не только слушателями, обманывающими самих себя (Иак. 1,22). Окончательный результат жизни каждой Церкви будет определяться не нами, а Богом в конце истории
